Притворился, будто прочищает уши:

— Простите. Мне послышалось, что вы хотите спалить дом, за который уже предлагают четыре миллиона долларов.

— Хочу.

— Можно узнать — почему?

— Нет.

— Вы обязаны дать объяснение.

Алисия заерзала на стуле.

— Какое вам до этого дело?

— Я работаю только на таких условиях.

— Ладно, — вздохнула она. — Наверно, я просто устала. Хоть я и врач, денег у меня немного. Частная практика приносила бы больше, но мне хочется работать в Центре. Все, что удалось накопить, учитывая расходы на жизнь, выплату ссуды на обучение — поверьте, шестизначная цифра, — ушло на оплату услуг сыщика и адвоката. Я практически на нулях, Джек. Не могу начать заново, искать нового поверенного. И честно сказать, немного напугана. Просто хочется со всем этим покончить.

Напугана? Трудно поверить в возможность испугать эту женщину. Похоже, ничто не обратит ее в бегство.

— Все ваши финансовые проблемы решил бы один звонок брату.

— Сводному брату. Но я не хочу продавать дом Томасу. А никому другому он мне не позволит продать.

Джек совсем сбился с толку.

— И все-таки почему бы именно ему не продать, если вы говорите, что дом вам не нужен и вовсе не дорог?

Глаза Алисии неожиданно вспыхнули, и она прошипела сквозь зубы:

— Потому что... он хочет его получить!

Вспышка столь же внезапно погасла.

— И больше вы не услышите никаких объяснений, — добавила она ровным тоном.

Джек откинулся на спинку стула, испытующе на нее глядя. Что делать дальше? Инстинкт подсказывал, что перед ним сидит женщина, с непробиваемого корсета которой отлетело несколько пуговиц, поэтому надо бы без оглядки двигаться прямо к двери.

Хороший совет. Она уже призналась, что осталась почти без гроша, стало быть, никак не потянет его гонорара. Значит, тут, кроме хлопот, ничего не получишь.

Отказаться нетрудно. Достаточно правду сказать — поджогами не занимаюсь, и на том до свидания.

Почему ж он молчит? Почему сразу прямо не скажет, при первом упоминании о поджоге дома покойного отца?

Потому что...

На самом деле на этот вопрос не имеется убедительного ответа, кроме того факта, что Алисия предлагает восхитительный интригующий сценарий. Леди отказывается от целого состояния ради единственной цели — чтобы дом, принадлежавший человеку, которого она не желает называть отцом, не перешел в руки сводного брата, которого она ненавидит. Что с этим домом связано? Может быть, с ней там что-то случилось?

Дело продвигается медленно, а любопытство Джека дошло до предела.

— Ладно. Вот что я могу сделать. Ничего пока не обещаю. Максимум — подумаю. Надо кое-что уточнить, прежде чем принять решение.

— Чего тут решать? — с раздраженной ноткой переспросила она. — Либо вы соглашаетесь, либо нет. С игрушками ведь ничего не пришлось уточнять.

— Это другое дело. Вам не кажется, что поиски украденного чуточку отличаются от поджога? Речь идет о серьезном пожаре в самом центре Манхэттена.

В паузе он наблюдал за выражением ее лица. Видно, думает, будто он поторгуется и возьмется за дело. На лице не отражалось ничего... потом возникло нечто вроде улыбки. Глаза не улыбались.

— А, понятно, — пробормотала она наконец. — Меня будете проверять.

— Обязательно. Нутром чую, что вам можно верить, но время от времени в прошлом меня не раз собирались нанять замечательные баснописцы.

Алисия кивнула:

— Вдруг дом принадлежит бросившему меня любовнику, с которым я хочу расквитаться.

— Это был бы не первый случай.

Она схватила сумку, встала и холодно отчеканила:

— Вот что я вам скажу, мистер «просто Джек». У меня нет любовника. Я не вру. Проверяйте сколько угодно. Убедитесь — звоните. Поищу тем временем другие варианты. — Еще одно подобие улыбки. — Спасибо, что уделили мне время.

Джек тихонько присвистнул сквозь зубы, глядя ей вслед. Леди на цельном стальном каркасе.

Алисия пошла к Коламбус-авеню, отыскивая такси. Час пик прошел, до обеда еще больше часа, движение в Верхнем Вестсайде на время затихло. Встречались лишь немногочисленные покупатели, да и те шли пешком. В данный момент таксистам здесь делать особенно нечего.

Увидела приближавшееся такси, которое оказалось занятым. Отскочила, когда оно с визгом затормозило за белой машиной, остановившейся посреди дороги. Таксист непрестанно гудел, пока белый автомобиль не тронулся.

Она улыбнулась — музыка большого города...

Улыбка погасла, вспомнились слова Джека:

«Надо кое-что уточнить, прежде чем принять решение...»

Возникает дурное предчувствие, что он уже все решил и не заинтересовался делом.

Проклятье. На него была надежда.

Придется искать поджигателя в другом месте. Естественно, не в «Желтых страницах». Наверно, можно разузнать через родичей маленьких пациентов Центра — не слишком образцовых граждан, однако предпочтительней все-таки Джек. Доказано, что он способен справиться. Ему можно верить, пускай даже сейчас он немножко ее приструнил, чтобы потом была посговорчивее.

Она пристально осмотрела улицу. Серого седана нет. Хорошо. Дойдя до Коламбус-авеню, заметила такси, вывернувшее из-за ближайшего угла по направлению к ней. Махнула рукой, разглядела горевшую табличку «Посадки нет».

Ну надо же! Хотелось быстренько заскочить в больницу, проведать Гектора, прежде чем увязнешь в трясине дел в Центре.

Алисия плотнее закуталась в пальто на холоде. Может, попробовать вызвать такси? Открыла висевшую на плече сумку, принялась рыться в хаосе. Действительно, история половины жизни. Немного денег, стетоскоп, диагностический набор, пейджер, ключи, где-то на донышке среди старых платежных карточек сотовый телефон.

Копаясь в сумке, оглянулась назад, снова высматривая чертов серый седан, и обратила внимание на трех парней, топтавшихся у дверцы красного сверкающего спортивного автомобиля, оставленного неподалеку от заведения Хулио футах в пятидесяти от нее. Компания разношерстная — примечательно белый парень, другой чернокожий, третий испанец; двое смуглых загородили белого, который сунул в оконную щель тонкий ломик с плоским концом и принялся шурудить.