Дош поднялся, пригладил волосы, поправил набедренную повязку и подобрал бутылочку с маслом.

Тарион сел, прислушиваясь к голосам за стенкой. Кто-то с джоалийским выговором передавал ему вызов в шатер главнокомандующего. Он почти что ждал этого и, разумеется, не собирался ослушаться. Он будет сильно удивлен, если его любимый сводный братец Злабориб не станет первым пунктом повестки дня.

Лагерь был не настолько велик, чтобы ехать верхом; двое мужчин отправились пешком. Солнце уже пряталось за Нагволл, и температура воздуха наконец-то стала терпимой, но Колган Адъютант все равно шагал медленно. Когда второй по занимаемой должности командующий джоалийской армии лично является, чтобы вызвать какого-то нагианца на совет, поневоле придешь к заключению, что у него имеются на это личные причины. Тарион был кандидатом на трон Нагии, а Колган – видным джоалийским политиком. До сих пор им еще не приходилось говорить наедине.

Вокруг кипела лагерная жизнь. Командиры отрядов муштровали своих воинов, отбрасывающих длинные тени на пыльной равнине, моа мяукающими голосами требовали вечерней кормежки. Вяло дымили костры кашеваров.

– Когда вы ожидаете прибытия последних частей из Джоалвейла, господин?

– вежливо поинтересовался Тарион.

– Через несколько дней. – Колган был очень высок, и даже доспехам не удавалось скрыть его худобу. У него было продолговатое скуластое лицо с выступающим носом и рыжеватая борода.

– Я надеюсь, что мы не задержимся с выступлением. Противник уже знает о нас.

– А армия объедает вашу столицу? – усмехнулся высокий джоалиец. Ряды шатров протянулись, казалось, на мили, вмещая пять тысяч голодных мужчин.

– Конечно. Матери придется поднять цены, чтобы заплатить за это. – С другой стороны, царский налог на бордели, должно быть, изрядно пополнял сейчас казну.

– Ах… Однако болезнь королевы огорчает всех нас. Эта неблагодарная задача может достаться ее наследнику.

– Или если Карзон нам поможет, – предположил Тарион, – контрибуция от Лемодвейла сможет решить эту проблему? – Впрочем, еще неизвестно, позволят ли джоалийцы нагианцам получить сколько-нибудь значимую долю…

– Возможно, – уклончиво сказал Колган. – Ты знаешь, как я стал тем, кто я есть, Тарион Кавалерист? – Он покосился на него сверху вниз, и глаза его угрожающе заблестели.

– Только в самых общих чертах, – дипломатично ответил Тарион. – Но я слышал, как народное собрание в Джоале отвергло кандидата Клики на пост адъютанта и потребовало вашего назначения. Они угрожали мятежом. Это, конечно, свидетельствует о вашей высокой репутации.

– Это свидетельствует о высоком умении давать взятки. У меня нет военного опыта, необходимого для такой должности. Я оплачивал развлечения для народа в масштабах, невиданных уже много лет.

Народное Собрание являлось верховной властью Джоала, но купить его было очень и очень дорого. Тарион не доверял искренности. Искренность всегда опасна и для говорящего, и для слушателя.

– Зато как вас, должно быть, любит сейчас народ!

– Я вложил в это все, что имел, и все, что мне удалось занять. Если только я не вернусь, овеянный победой и нагруженный награбленным добром, я конченый человек.

– Мы должны верить в богов и в справедливость нашего дела, – заявил Тарион, гадая, к чему клонит его собеседник.

Угловатое лицо Колгана скривилось в улыбке – или в ухмылке? Трудно было разглядеть под шлемом.

– А ты, принц? Как ты стал тем, кто ты есть сейчас?

Пусть кто хочет отвечает искренне.

– Мать давно полагала, что из меня выйдет лучший правитель, чем из моего бедного брата.

– Верно! – фыркнул Колган Адъютант. – Но ее джоалийские союзники никогда не соглашались с этим ее выбором. Наш разборчивый посол в последнее время предпочитает поддерживать тебя – идя тем самым на прямое нарушение инструкций Клики.

– Да, – осторожно признал Тарион. На деле джоалийский посол исполнял функции губернатора Нагленда, хотя открыто этого не говорилось. Бондваан был еще одним хитрым политиком, человеком-змеей.

– Три года назад, – произнес Колган, – старик потратил пять миллионов звезд, подкупив Клику ради своего назначения. Я уверен, что он уже сполна окупил их.

– За первых же пять месяцев пребывания здесь; так он, во всяком случае, хвастается.

– Ага! – торжествующе вскричал Колган. – Подкуп его масштаба тебе не под силу. Так как ты добился этого?

– Мать заставила его.

На этот раз он не ошибался – Колган ехидно ухмылялся.

– Я слышал совсем другую версию. Я надеялся, что мы сможем обменяться признаниями, Тарион Кавалерист.

– Что вы слышали? – вздохнул Тарион.

– Он известный распутник. Он устраивает у себя оргии с самыми дикими извращениями. И на то, что ему уже недоступно по возрасту, он теперь любит посмотреть. Я слышал, ты принимал участие в нескольких незабываемых представлениях у него в резиденции.

Никогда еще улыбка не давалась Тариону с таким трудом.

– Я не скромник, но предпочитал бы не вспоминать про те ночи.

– Что ж, это можно понять! – Высокий джоалиец хрипло хохотнул. – Большие цели требуют больших жертв?

– Да.

– Ну что, мы теперь доверяем друг другу? Сейчас-то ты понимаешь, почему я отпустил посыльного и сам пришел за тобой?

Тарион оскалил зубы в улыбке.

– Конечно. Каммамен Полководец должен опасаться твоего стремления лично прославиться. Мудрый джоалийский командир никогда не повернется спиной к своему заместителю. Явившись со мной, ты подорвешь его доверие ко мне и тем самым завербуешь меня на свою сторону.

Колган рассмеялся:

– Мы и впрямь понимаем друг друга! Так заключим же соглашение. Помоги мне одержать победу здесь, и я преподнесу тебе рядовых Бондваана Посла на блюдечке. Это тебя интересует?

– Еще как, – кивнул Тарион. – Сгораю от нетерпения.

Часовые пропустили гостей в шатер. Они остановились и отдали честь человеку, осуществлявшему на данный момент абсолютную власть в Нагленде. Судьба любого жителя вейла могла решиться одним словом Каммамена.

Ему было около шестидесяти. И он был не только бывалым воином, но и одним из самых удачливых и решительных политиков Джоалии, ибо сохранял членство в Клике уже больше десяти лет. Тот факт, что он решился лично командовать армией, оставив на это время столицу, показывал, насколько он уверен в своем влиянии. Он был силен и физически. Его доспехи закрывали торс, плечи и голени, но оставляли открытыми медвежьи руки и бедра. Пыль и пот набились в морщины на его лице и в бороду. Глаза покраснели от солнца. Он кивнул вошедшим, не встав и даже не предложив им сесть, хотя за его спиной стояли свободные стулья.

Рядом с ним, седой, низкий и округлый, сидел Бондваан Посол. Он удостоил Тариона сальной улыбкой, пробудившей у того воспоминания, от которых по коже пробежали мурашки.

Каммамен смотрел на него из-под густых бровей – гуще, чем иные усы. Из его ушей и носа торчали черные волосы.

– Понравилась тебе сегодняшняя церемония. Кавалерист?

Из неприятностей с него хватило бы и одного Колгана. Тарион приготовился справляться со всеми тремя.

– Я не теряю надежды отучить моих людей от нанесения ритуальных увечий, господин. Это пережиток нашего варварского прошлого, противоречащий тому свету культуры и знаний, что несет нам Джоал, за что мы ему так благодарны. Впрочем, как бы то ни было, вид крови волнует меня, и, уж конечно, вы никак не можете сомневаться в доблести этих юношей.

– Я могу сомневаться в их умственной полноценности. Тебе не показалось удивительным ее завершение?

– Поразительное! – Более честно было бы назвать его глубоко огорчительным. Кровь одних волнует сильнее, чем кровь других. – Я никогда не ожидал от брата такого патриотизма!

Даже не глядя, Тарион чувствовал ухмылку на жирной физиономии Бондваана. О, вот он-то, должно быть, доволен! У джоалийцев до сих пор имеется в Наге вторая тетива для лука.