Он зубами тянет мочку моего уха, его грудь напрягается от диких вздохов, когда он сжимает меня своими руками и говорит мне в ухо, не прекращая толчков. — Ты такая тесная. Такая влажная. Ощущать тебя так хорошо. Ты так охренительно пахнешь. Я знал, что ты будешь моей в тот самый момент, как только увидел тебя. И разве это не так? Разве ты не моя?

— Да, — стону я, задыхаясь, потому что я люблю каждое его слово, испытывая трепет от всех и каждого, что он произносит. От них я становлюсь дикой и свободной, пока не шепчу ему в ответ, — Дай мне больше, я хочу всего тебя, Реми, сильнее, пожалуйста, сильнее, быстрее, — пока я не взрываюсь в его руках, мое влагалище ритмично сжимается вокруг его члена, принимая освобождение из него.

Когда, я повисаю на нем, он берет мой затылок в свою ладонь и крепко прижимает к своей шее, я даже не пытаюсь стать на ноги. Он выключает душ и выходит из него, потирая полотенцем меня, а затем быстро себя, и я чувствую себя слабой, потому что он такой сильный и сексуальный, он даже ни разу меня не опускает. Он вмиг проходит через комнату, и мы голые ложимся в кровать.

Это только наша седьмая ночь вместе, но я уже с нетерпением жду, как мы прижмемся в постели.

Сегодня он притягивает меня к себе, укрывает нас одеялом, и когда он замечает, что я слабая и вялая, он располагает меня так, чтобы обнять. Я вздыхаю от удовольствия, когда мы устраиваемся.

Он вдыхает запах возле моего уха. Затем я чувствую, как он рукой проводит по моим волосам, нежно лаская меня. Тогда его язык касается того места на шее, где он меня укусил в душе. Он проводит им по изгибу моих плеч, моего уха, пробуждая каждый дюйм моей кожи.

Такое чувство, как будто он ленивый лев, который моет меня своим языком, облизывая меня, и прижимаясь ко мне носом.

Он также делал это и предыдущими ночами. Неожиданность от его чувственных ласк сводит меня с ума от желания и любви, и я станорвлюсь зависимой от этого момента после оргазма, когда я такая расслабленная, а у него все еще будет хватать энергии, чтобы расположить меня так, чтобы он мог обнимать меня или держать меня, и делать все его мужественные, собственнические как-у-льва, ОКР[4] вещи со мной.

Иногда он смывает свою сперму с моей кожи, но в других случаях он дарит мне серию медленных пьянящих поцелуев, в то время как пальцами проводит между мои бедер, возвращая сперму во влагалище, как будто всегда хочет быть там.

Иногда он спрашивает меня, с этими самоуверенными голубыми глазами, и таким сексуальным, полным страсти, шепотом, который он использует после занятий любовью. — Тебе нравится, когда я смазываю твою кожу собой?

Боже, я люблю, как он называет свою сперму «собой».

Я люблю все, что этот парень делает!

Это все еще в новинку для меня, спать с ним. Я никогда ни с кем не спала до этого.

Каждый раз, когда мы приезжаем в новый город, мне интересно, с какой стороны кровати он захочет быть, но Ремингтон, кажется, всегда предпочитает ту, что ближе к двери, а мне нравится другая сторона так, как она всегда ближе к ванной комнате. Хотя теперь, когда я об этом думаю, даже в первую нашу ночь, когда мы спали вместе, так кажется, получилось автоматически.

Он ложится с той стороны кровати, где он может положить свою правую руку вокруг меня, а я могу повернуться на правый бок, свернуться на нем, как теплая липкая гусеница.

В первые ночи, когда мы были вместе, я надевала его простую черную футболку в постель, но я даже больше не беспокоюсь об этом так, как он всегда снимает ее с меня. Он спит полностью обнаженным, и я не могу на него смотреть, не желая оседлать его сексуальное тело. Реми создан, чтобы рекламировать все, что является мужественным, мускулистым и сексуальным. Думаю, много миллионов он получил благодаря этому. Реклама боксерских перчаток, быстрых скакалок, спортивного напитка, и бренд сексуальных, плотных, белых боксерских трусов.

Он, несомненно, смотрится очень аппетитно в этом.

Этой ночью мы оба голые и прелестно переплетены, и мой сексуальный голубоглазый лев сейчас, кажется, собирается долго ласкать меня, пока я не почувствую себя ухоженной до костей.

Он удерживает меня на своей стороне, в то время, как его голова упирается в изголовье кровати, и я замечаю, как его длинная массивная нога движется под простынями. Кажется, он даже не устал.

— Ты встаешь… скоро? — мягко спрашиваю я, поворачиваясь в его руках, ненавидя то, что сейчас я также использую момент.

— Я просто думаю. — Улыбаясь, чтобы успокоить меня, он мягко целует меня в губы. — Но, если я когда-нибудь выйду из-под контроля, находясь с тобой… — Он дотягивается к чехлу от своего ноутбука, что находится на тумбочке, и вытаскивает оттуда шприц с прозрачной жидкостью. Он вручает его мне с надетым колпачком.

Вздрогнув, я отмахнулась от него, как будто он собирается вколоть его мне в зад. — Нет, Реми, не проси меня этого.

— Это просто для того, чтобы удостоверится, что я не наврежу тебе.

— Ты никогда не навредишь мне.

Он издает стон и проводит свободной рукой по своим влажным волосам, испытывая расстройство. — Я могу. Я очень легко могу сойти с ума от тебя.

— Этого не случится.

— Ты не знаешь, что заставляешь чувствовать меня! Я… — Он закрывает рот, и его желваки беспокойно двигаются, когда он плотно сжимает челюсть. — Я ревную, Брук, когда я нормальный, — говорит он, выражение его лица очень мрачное. — Я не хочу знать, что собираюсь делать, когда становлюсь темным. Я ревную к Питу, к Райли, к твоему другу, к кому-нибудь, кто проводит с тобой время. Я даже ревную к самому себе.

— Что?

— Я ревную к тому, что нахожусь с тобой, не помня, что сделал тебе. Что ты сказала мне.

Мои внутренности разлетаются от нежности. — Я расскажу тебе, Реми. — Потянувшись, чтобы повернуть его сексуальную темную голову ко мне, я целую его подбородок.

Он все еще неспокойный.

— Иди сюда, Рем, — взяв шприц, я осторожно поставила его на тумбочку с его стороны, затем я притягиваю его голову к своей груди и целую его в лоб, массируя заднюю часть его шеи сильными ловкими пальцами. Он стонет, и его лицо плюхается мне на грудь, мгновенно расслабившись.

— Спасибо за то, что она приехала, — шепчу я в его волосы.

— Я могу сделать так, чтобы твои родители приехали. Хочешь? — Его вопрос звучит рассудительно, когда он водит носом по моему соску.

— Нет, — смеюсь я.

Он такой защитительный, и так неожиданно щедр, что мне просто хочется залезть в его массивное стройное тело, скрутится калачиком и жить внутри его большого доброго сердца потому, что это единственное место, где я бы хотела жить.

— Твоя сестра. — Он, кажется, очарован моим соском, глядя на него и потирая пальцем, в то время, как я продолжаю работать над его затылком. — Я собираюсь вернуть ее тебе, Брук.

Мой желудок сжался. Я определенно точно хочу, чтобы он забыл, что я даже упомянула о Норе.

— Нет, Реми, я думаю, что с ней будет все в порядке, и мы должны просто оставить ее в покое, пожалуйста. Просто дерись для меня и для себя. Хорошо?

Он остается в моих руках некоторое время, но когда мои руки замедляются, и я начинаю дремать, он встает.

— Поспи со мной, — неразборчиво стону я. — Не вставай.

Он возвращается со своим айпадом, и я прижимаюсь к нему словно магнит. Он поддерживает мое бедро и выключает для меня лампу.

— Ты навредишь своим глазам, — недовольно говорю я.

— Тссс, Мама, я только что уменьшил блики.

Он лижет меня, а я лижу его в ответ, и мы оба смеемся.

— Пит говорил тебе, что твои родители искали тебя? — спрашиваю я.

— Да. Я отправил им немного денег. Это то, что им нужно.

Я свела брови. — Они сказали, что хотели увидеть тебя.

— Он только так говорят. Они никогда не хотели меня видеть, пока мое лицо не стало популярным.

— Им должно быть стыдно. — Мне мгновенно захотелось оградить его и сделать так, чтобы он не чувствовал себя плохо, так что я беру его подбородок в руки. — Это также и красивое лицо.