– Хто це?

– Страна такая есть на Средиземном море или Адриатическом, не помню. Столица Тирана. Там живут одни пастухи, образования у них нет, читать и писать не умеют, ничего кроме овец не видели. Потому – наивные, всем верят и всему удивляются.

– Так с Херсону я.

– Вот и я об этом. Ладно, ты вперёд выйди, Олег, навстречу вашим бойцам и командирам и скажи, чтобы шли сюда. Я объясню всё вашему командиру. Как его зовут?

– Устюгов Пётр Петрович. Так шо, точно не будэмо…

– Завтра ночью, когда все мои бойцы подъедут. А, подлетят. Тьфу. В общем, завтра ночью мы их всех перебьём, и окоп захватим, – главное уверенно говорить. А то начнут штыковую атаку на пулемёты.

– Боюсь, шо командир наш на цю провокацию нэ так среагирует, – покачал головой Ерёменко и пошёл в сторону своей заставы.

Есть хорошая немецкая пословица, которую то ли Гансы у русских украли, то ли совсем наоборот. Alles für die Katz. Ежели не дословно переводить, то звучит так: «Все коту под хвост». Командир заставы – этот самый Устюгов Пётр Петрович с одной шпалой в зелёных петлицах, не внял уговорам.

– Да меня расстреляют, если я сегодня доложу, что японцы на нашей территории окопы роют, а я лясы точу с предателем! – и зло смотрит на Брехта и его людей, окружённых двумя десятками погранцов будёновках с зелёными звёздами, с нацеленными на безоружных строителей винтовками.

– Я командовать ни тобой, ни тем более твоими людьми, Пётр Петрович, не могу. Только ты учти, что там два пулемёта. Это первое, а второе это то, что они именно этого и ждут. Ну, положишь ты пацанов и сам погибнешь, в первых рядах же побежишь высоту захватывать с наганом бесполезным в руке. А там два пулемёта и разнесены по флангам. Слышал про кинжальный огонь? Десять секунд и всё, нет вас. А мне потом могилы в каменистой земле копать. Иди, у моих людей даже оружия, нет, и я их на убой не поведу. Хреново, что пацаны погибнут и замечательно, что тебя дурака убьют. Это сейчас ты начальник заставы и можешь погубить только двадцать человек, а начнётся настоящая война, и дадут тебе батальон или полк, и тогда ты тысячу человек на пулемёты погонишь. Рапорт напишу в НКВД, что ты сознательно решил подставить под пули пограничников, чтобы облегчить противнику задачу по захвату сопки Пулемётная горка.

Бах. Фу, показалось. В последний момент не нажал на спусковой крючок Устюгов. Только курком щёлкнул. Скрипнул зубами и давай круги нарезать вокруг бивака, что разбили железнодорожники. Остановился минут через пять, и чуть не плюясь в лицо Ивану Яковлевичу, выпалил:

– Это я рапорт напишу!

– О чём? У меня оружия нет. Предлагаешь просто с кувалдами бойцов послать? – главное не улыбаться, тоже злость изобразить, хоть её и нет. Есть жалость. Вот такие горлопаны и холерики и начнут войну. Заканчивать будут нормальные люди. Плохо, что они за собой миллионы жизней советских людей заберут. Не иначе, как сам дьявол их готовил к той бойне.

– О разговорах предательских… – теперь точно оплевал.

– Да пойми ты, что я завтра ночью отобью окоп и всех японцев перебью… – вытерся рукавом Иван Яковлевич, противно, – И не потеряю ни одного человека. И окоп себе заберу. Двойная выгода. Товарищ Трилиссер сам лично мне человека отправил, чтобы он научил моих бойцов диверсионной деятельности. Ночью вырезать противника. Или ты против Трилиссера Матвея Абрамовича тоже что-то имеешь? И на него рапорт напишешь, что он неправильно красноармейцев воевать учит? – может хоть большое начальство горячую голову остудит.

– Не мог …

– Не мог Матвей Абрамович принять правильного решения. Да ты зарвался, гражданин Ерёменко. У тебя есть приказ по моему поводу. Меня сюда начальник штаба ОКДВА прислал с конкретным заданием и согласовал моё задание с вашим начальством, а ты хочешь операцию сорвать! А ну сдать оружие! Ты арестован!!! Товарищ Ерёменко заберите наган у бывшего начальника заставы!

Не шевельнулся лей… тьфу. В общем, Олег. Патовая ситуация. Ладно, сдадим назад.

– Ты так хочешь, чтобы я сказал. Нет. Не будет этого. Мне ты, товарищ Устюгов, не подчиняешься. Иди, воюй. Но рапорт я Трилиссеру лично на стол положу.

Событие пятнадцатое

Два генерала – наш и американский, обсуждают тонкости солдатского питания. Наш говорит:

– Российские воины получают пищи на 2000 килокалорий в день.

– Это пустяки! – отвечает американец. – У нас рядовой съедает 4000 килокалорий!

– Вот и врёшь, шпана натовская! Hе может человек два мешка брюквы за день съесть!

Минуту пипись… а нет, взглядами мерялись. Слаб. Слаб, оказался товарищ Устюгов. Первым отвёл. Сила она не в деньгах! Это Брат сказал. Александр Невский сказал раньше на восемьсот лет: «Не в силе Бог, а в правде». Брехт же сказал:

– Вот что, ребята. Пулемёта я вам не дам.

– Какого пулемёта? – опешил начальник заставы, – Почему?

– Да гранаты у меня не той системы.

– Что? – выпал из реальности (вот как можно этого «капитана» короче обозвать – «начьзас»).

– Говорю, что завтра ночью, когда захватим у них оба пулемёта, вам я отдам только их винтовки и всего один пулемёт. Второй самому пригодится.

– Ты больной что ли, комбат? – но револьверчик в кобуру сунул.

– Пойдём, Пётр Петрович, на разведку сходим, а то мало ли. Да, ты своим людям скажи, чтобы они метрах в двадцати от края сопки организовали секреты. У меня скоро ещё один самолёт прилетит. Не надо японцам видеть, чем мы тут занимаемся. И давайте сами с открытого места уйдём.

– А причал? Думаешь, его не заметят? – окончательно успокоившись, даже стал критично мыслить Устюгов.

– Строят причал люди в непонятной одежде. Может, рыбаки.

– Ну, да. Что ж, пошли, глянем на наш пулемёт, – ого, даже юмор прорезался. А то глаза выпучивал, слюнями брызгал, поносные слова извергал. Ужас, летящий на крыльях ночи.

– Пошли.

Это на карте сопка всего шестьдесят с чем-то метров в высоту. Оказывается, высота и диагональ, это разные разности. Метров триста или даже четыреста тащились. Кусты с набухающими почками хлестали по физиономии, коренья неожиданно вытаскивались из-под прошлогодней листвы и цеплялись за сапоги. Какая-то хитрющая ветка умудрилась сбросить с Ивана Яковлевича пилотку и зашвырнуть её метров на десять вниз по склону. Вывод. Природа была против разведки, выступала на стороне японцев. И оказалось, когда уже ползком добрались до верха сопки, что верха у неё нет. Опять природа подшутила. Деревья и каменюки, а также небольшие холмики на довольно большом этом самом верху обзор полностью перекрывали. Японцев видно не было. Слышно было. Кирками вгрызались ребята в каменистую почву. Неудачно.

– Пётр, ты тут бывал? – шепнул лежащему рядом Устюгову Брехт.

– Конечно.

– Откуда их увидеть можно? – бинокль немецкий мешал нормально ползти.

– Давай за мной.

Поползли дальше, почти назад, обогнули на брюхе скальный выступ, несколько больших кустов и оказались гораздо правее того места, куда первый раз выбрались. Хреново было видно японцев или китайцев, а вот противоположный склон сопки отсюда был виден, как на ладони. Замечательно. Тут парочку снайперов можно будет разместить, сразу отметил себе Иван Яковлевич. Ещё пару каменюк, уступами вылезающими из прошлогодней жёлтой травы, обползли и вот только тут увидели японцев. Именно японцев. У китайцев, ай, блин у военных империи Маньчжоу-го немного другая форма, хоть и похожа. А главное нет на головных уборах этих пятицветных звёздочек. Ну, японцы, так японцы. Даже хорошо. Эти ребята упёртые и драться будут до последнего, чего и хотелось Брехту.

Приблизительно два десятка человек кирками и мотыгами ковыряли каменистую землю, вгрызаясь в неё. Пока не очень у ребят получалось. В одном месте явно наткнулись на монолитную скалу и дела вообще почти не продвигались, еле по колено солдатики углубились в землю. На другом конце окопа было получше, уже почти по пояс в землю погрузились.