– Порядок тут у вас, – похвалил, оглядевшись в ангаре, заместитель начальника штаба, – Самолёт исправен?
– Так точно. Хоть сейчас в воздух. Завтра покажем вам маскировку в полёте. Этот последний докрашиваем, ждали, когда температура станет положительной и влажность снизится, – пояснил Скоробогатов.
– Ну, веди, остальные показывай.
В следующем ангаре на специальной деревянной тележке с небольшими резиновыми колёсами стояла Летающая лодка (амфибия) Ш-2. Колёса у лодки были и свои, но сейчас они были сложены на фюзеляже, в предусмотренном для посадки на воде положении. Этот небольшой самолёт был уже раскрашен в эти пиксели необычные. Тут цветы снизу были те же: белый, синий и голубой, а вот сверху лодка выглядела иначе. Смесь серых светло-зелёных и почти белых, нет, скорее серо-белых квадратиков. Конечно, чуть не хлопнул себя по лбу Василий Павлович. На воде не будет видно. Вода она только на картинах художников синяя, на самом деле серая или серо-зелёная и вот эти белые квадратики это – бурунчики волн. Всё у этого Брехта продумано. Впечатляла и чистота в ангаре. Стояли в углу шкафы и стеллажи с аккуратно разложенным инструментом и запчастями, захочешь придраться, не получится. Почему у других не так? При проверке недавно одной из авиационных частей так и хотелось расстрелять командира авиаполка за бардак в ангарах. Да к тому же большинство самолётов и не имело ангаров, просто, брезентом прикрытые, стояли.
Третий ангар был в несколько раз больше двух предыдущих и это понятно, если размах крыльев истребителя И-5 чуть больше десяти метров, а длина меньше семи, то у стоящего в этом ангаре монстра всё было гораздо больше. МП -1, а на самом деле всего лишь разоружённый МБР-2 (Морской Ближний Разведчик Второй), который уже получил у лётчиков прозвища «амбарчик» и «корова». Размах крыла у «коровы» был девятнадцать метров, а длина почти четырнадцать, в два раза больше, чем у истребителя. Кроме того, громоздкость конструкции придавал вынесенный вверх толкающий, а не тянущий двигатель мощностью в 500 лошадиных сил. Самолёт мог брать порядка полутора тонн груза или шестерых пассажиров. По весу мог бы и больше, но вместимость не позволяла. Этого монстра водоплавающего никто не красил. Он был в прежней серо-бирюзовой окраске. Но самолёт без внимания не оставался. Вокруг копошились десяток человек всё в тех же странных комбинезонах тёмно-синего цвета с кучей карманов и кармашков, пришитых непонятных петелек, как у горцев в давние времена под газыри. Хотя, почему непонятных. Вон ведь торчат у некоторых из механиков из этих газырей гаечные ключи. И тут всё у Брехта продумано. Молодец, что можно сказать. Нужно будет посмотреть, да и заказать такую же форму для других лётных частей. Тьфу. Эта часть как раз и не лётная. Вполне себе сухопутная. Самолёт был передан отдельному разведывательному батальону нерабочим и частично разукомплектованным. И вот сейчас механики явно собирали уже отремонтированный двигатель. А снизу крылья были обшиты где-то добытым листовым тонким алюминием. Где только достали этот дефицитнейший металл?
– И как ремонт продвигается? – поинтересовался Сотников у Скоробогатого.
– На днях закончим. Часть деталей пришлось самостоятельно изготавливать, раскурочили до нас, – насупился военлёт.
Заместитель начальника штаба потеребил ухо. Он разрешил использовать не подлежащий якобы ремонту экспериментальный самолёт как склад запчастей. А оказалось, что отремонтировать вполне возможно, главное, кому в руки попадёт. Ссука! Почему так!? Почему во всех авиационных частях ОКДВА полная разруха и отсутствие даже признаков дисциплины, а здесь чистота и порядок, исправная техника и «не подлежащие ремонту самолёты» за неделю взяли и восстановили. Пора начинать наводить порядок. Визит комиссии из Москвы это воочию показал. Если не наведём сами, то приедут, расстреляют самых злостных, посадят причастных и не причастных, а наведут порядок уже другие. Где мать его, хоть десяток Брехтов ещё взять? Может, хоть этого забрать и поставить руководить авиацией всей ОКДВА. Да нет, не получится. Во-первых, ему всего двадцать шесть лет, молод для должности комдива, а во-вторых, Блюхер тронуть Брехта не даст, он чуть не молится на этот отдельный батальон. Так и есть за что. Куда ни ткнись, всё здесь совершенно по-другому, чем в остальных частях. Как должно быть! Порядок во всём. Словно люди другие здесь служат. И тут добил его военлёт.
– Товарищ комбриг, не хотите взглянуть на самоделку нашу, не авиация, конечно, но вещица забавная получилась.
– Почему нет, показывай, – вынырнул из чёрных мыслей Василий Павлович.
– Вон, в конце ангара стоит, – указал приглашающим жестом командир звена. А ведь и правда – командир звена. Целых три самолёта исправных будет у него. Пусть военный только один, но поставить пулемёты в случае военных действий на эти летающие лодки будет у Брехта-то не сложно.
Они прошли в дальнюю часть ангара, и Сотников остановился у непонятной конструкции. Больше всего это напоминало. Нет, ничего это не напоминало. Ерунда полнейшая. Ну, может на большущие аэросани похоже немного. Да, нет, разве что только пропеллером, забранным в проволочную круглую сетку. Ещё на катамаран морской. Очень похожие на корпус летающей лодки (амфибия) Ш-2 два изделия соединены деревянным настилом, на котором на стальной подставке и установлен двигатель от самолёта МБР-2, тот самый М-17 мощностью 500 лошадиных сил, который и ремонтировали сейчас механики. Забыл, они же ни кому не нужный экспериментальный самолёт получили. Значит, ремонтируют немецкий 12-цилиндровый мотор жидкостного охлаждения BMW VIE 7,3 мощностью тоже 500 лошадок.
– И что это? – стал обходить по кругу эту громадину начальник штаба.
– Мы называем эту вундервафлю аэроплот «Визит». – Похлопал по деревянному корпусу одной из лодок Скоробогатов.
– Вундер… что?
– Вундервафлю, так этот плот наш комбат называет. По-немецки. – Военлёт, по лесенке зашёл на соединяющие лодки настил. – Тут либо скамейки устанавливаются и тогда можно брать на борт два отделения красноармейцев, либо можно два станковых пулемёта поставить и тогда одно отделение только влезет. Но мы ещё не испытывали эту конструкцию, вот озеро окончательно очистится ото льда и тогда проверим наш «Визит» в действии, нанесём китаёзам визит. Не всё им провокации устраивать.
– Товарищ командир звена, да что вы такое говорите! Из Москвы несколько раз приходило предупреждение не отвечать на провокации! – чуть не подпрыгнул Сотников.
– Вот так и Иван Яковлевич говорит. А потом добавляет: «Есть приказ не отвечать на провокации. А вот приказа не устраивать провокации не было». У нас корейцев полно. Оденем их в японскую форму и расстреляем китайскую воинскую часть. И назад по-быстрому. Сухопутную границу русские не переходили, японские и китайские пограничники подтвердят. Пусть гадают. Это я такой план товарищу Брехту предложил.
– Нда, – с едва скрываемым раздражением уставился на сияющую физиономию Скоробогатова начальник штаба ОКДВА, – Что сказал комбат ваш?
– Сказал не время ещё, вот когда японцы оборзеют окончательно, тогда так и поступим, для того «Визит» и сконструирован.
– Оборзеют?
– Ну, это от украинского слова «Борзый», значит – наглый, – пояснил военлёт.
– Понятно. А что думаете, «оборзеют» и полезут? – Сотников, читавший донесения пограничников о сотнях инцидентов на границе, сам был уверен точно, рано или поздно полезут и оборзеют, да уже оборзели.
– Раз товарищ Брехт говорит, что полезут, то и полезут. Он вообще не ошибается. Хороший нам командир достался.
Точно хороший. Получается, комбат сконструировал этот «аэроплот» для доставки десанта на тот берег. Не его дело, конечно, ему бы с авиацией справиться, а вот Мерецкову нужно эту, как там – «Вундервафлю» показать. Непременно она заинтересует начальника штаба.
– А что военлёт, больше у вас ни каких вафлей нет? – усмехнулся, выходя из ангара Сотников.
– Больше нет. Хотя Иван Яковлевич собирается такую же штуковину сделать для передвижения по льду. Вдруг косоглазые полезут зимой. На лыжи хочет поставить. Но это уже следующей зимой, да и двигателя у нас ещё одного нет, – охотно продолжал делиться информацией командир звена.
