Он приготовился погибнуть, сражаясь.

Тощий человек в черной мантии и в золотой маске, изображающей голову саранчи, вступил в кольцо солдат и спросил, указывая на Тама:

– Этот?

– Да, лорд Ву.

Ву, обратившись к Таму, опустился на колени.

– Приветствую тебя, Повелитель.

Вообще-то он использовал обращение «О Шинг», что означало «Властитель Властителей» и которому еще предстояло стать официальным титулом.

– Мой принц, – добавил Ву.

Тран, Там и Ланг с изумлением взирали на это явное проявление безумия.

– Кто остальные? – поднимаясь с колен, спросил Ву.

– Ребенок той женщины, Господин. Они считают себя братьями. Третий зовется Траном. Один из лесных людей, любовник той женщины. Последние четыре года он делал все что мог для защиты мальчика. Добрый и верный человек.

– Воздайте ему честь, оставьте рядом с О Шингом.

Опять этот «Властитель Властителей». Все так странно и неожиданно.

Тран не позволял себе расслабиться.

– Ты меня знаешь? – спросил его Ву.

– Нет.

– Меня зовут Ву, и я один из тервола. Владетель Лионтунга и Ян-лин Куо, а отныне и Хан Шина. Под моим началом Семнадцатый легион. Совет направил меня сюда, чтобы вернуть сына принца-дракона.

Тран молчал. Он не мог поверить своим ушам. Там переводил взгляд с тервола на Трана.

– Покалеченный мальчик – сын Ну Ли Хси. Та женщина украла ребенка сразу после рождения. Те, кто появлялся ранее… Это были посланцы его отца.

Тран ничего не сказал, хотя ранее слышал все это из уст женщины.

Это ослиное упрямство вывело Ву из себя.

– Разоружите его и прихватите с собой, – распорядился он.

Солдаты мгновенно выполнили приказ и затем повезли трех пленников в Цитадель Ву, расположенную в Лионтунге.

Такие дела иногда начинаются совсем незаметно. Для Насмешника они начались с того момента, когда его мечта стала явью.

Еще до конца недели мечте этой было суждено превратиться в кошмар.

Он получил приглашение в замок Криф. Он. Насмешник. Маленький смуглый толстяк, семья которого прозябает в презренной нищете в трущобах Форгреберга, а сам он выцарапывает медяки чуть ли не незаконными способами. Приглашение настолько восхитило Насмешника, что он, поступившись гордостью, позволил своему другу маршалу ссудить себя деньгами.

Он появился у ворот дворца с улыбкой от одного смуглого уха до другого, держа в одной руке приглашение, а в другой – жену.

– Лично я убежден, что у старого друга Медведя произошло разжижение мозгов, – сказал он Непанте. – Приглашает худшего из худших, лично меня, значит. И жену его того же пошиба. Эй! Может быть, на вершинах ему одиноко, а мирная жизнь как раковая опухоль незаметно пожирает мужество? Вот и призывает старого друга из прошлых времен, чтобы омолодить дух.

Он болтал не переставая с момента получения приглашения. Хотя однажды на какое-то время и пал духом. Маршал всего Кавелина приглашает типа вроде него на празднование Дня Победы? Не иначе, здесь кроется какое-то издевательство. Какая-то злая шутка…

– Перестань нести чепуху и прыгать, – негромко произнесла его супруга. – Хочешь, чтобы тебя приняли за уличного забулдыгу?

– Радость Сердца! Глазки Оленихи! Ты права. Абсолютно. Но я тот, что был раньше, и об этом кричат мои раны. Шрамы. Если начать их считать…

Непанта рассмеялась и подумала, что обнимет Браги так крепко, что у того треснут ребра.

Казалось, прошли века с того времени, когда они последний раз были так счастливы, и вот уже целую вечность ее не разбирал такой радостный смех.

Судьба была к ним неблагосклонна. Все, что затевал Насмешник, заканчивалось провалом. А когда что-то начинало складываться, он в припадках оптимизма ставил все на кон («Будь уверена, на сей раз я сорву большой куш!») – и терпел крах.

Но у них оставалась любовь. Они не потеряли ее, даже когда отвернулась удача. Маленький треугольный мирок, состоящий из них и сына, по-прежнему сохранил свое совершенство.

А вот время оказалось к Непанте благосклонным. Ей было уже за сорок, но выглядела она так, словно только что шагнула за свое тридцатилетие. Нищета сказалась не столько на внеш-ности, сколько на состоянии духа.

С Насмешником все обстояло по-иному. В его душе шрамов не осталось, все они были на теле и являлись результатом действия кулаков и ножей врагов. Он по-прежнему продолжал свято верить в свое высокое предназначение.

Ворота дворца охранял солдат новой национальной армии. Маршал занимался ее организацией со времени победы под Баксендалой. Часовой был вежливым молодым человеком из вессонов, но сейчас он хотел увериться в том, что эти люди не пытаются незаконно прорваться на прием.

– А где ваш экипаж? – спросил он. – Сюда все прибывают в экипажах.

– Не каждый может позволить себе иметь карету. Но мой муж был одним из героев войны. – В тех случаях, когда требовалась ясность, вместо Насмешника всегда выступала Непанта. – Разве это приглашение недействительно?

– Да, конечно. Все в порядке. Вы можете пройти. Но кто вы? – Женщина перед ним держалась холодно и уверенно, почти по-королевски.

Непанта на этот вечер собрала все остатки аристократизма, которым обладала до того, как влюбилась в этого безумца и сочеталась с ним браком… Сейчас казалось, что это произошло сотни лет назад.

– Его жена. Я же сказала, что он мой муж.

Солдат, страдая всеми этническими предрассудками Кавелина, не мог скрыть своего изумления.

– Может быть, показать наш брачный сертификат? Или, может, вы позволите ему пройти и привести маршала, чтобы тот подтвердил наши личности? – Ее полный сарказма голос разил как кинжал. Непанта умела превращать слова в смертельное оружие.

Ухмыляющийся Насмешник нетерпеливо топтался рядом.

Маршал действительно выбирал себе странных приятелей. Солдат уже достаточно долго находился на службе, и ему доводилось видеть друзей военачальника даже еще почуднее этих. Часовому не оставалось ничего, кроме как капитулировать. Ведь он в конце концов простой пехотинец, и ему не платят ни гроша за то, чтобы он думал. Если они окажутся на приеме не по праву, во дворце найдется кому их вышвырнуть.

А если говорить по совести, то эти двое нравились солдату больше, чем многие из тех, кто приехал недавно в экипажах. Некоторым из них он с наслаждением перерезал бы глотки. Что стоят те двое из Хаммад-аль-Накира… послы страны, готовой с радостью сожрать его маленькую родину.

Насмешник и Непанта встретились с новыми трудностями у дверей дворца, но маршал, оказывается, это предвидел. Появился адъютант и обеспечил проход гостям.

Это немного раздражало, но Непанта свой язычок придержала.

В свое время, хотя и на краткий срок, она была хозяйкой королевства, где весь Кавелин мог бы быть скромной провинцией.

Что же касается Насмешника, то он ничего не заметил.

– Грудка Голубки, ты только представь. Мы внутри королевского дворца. И меня лично пригласили пожаловать. В прошлые времена был не один раз притаскиваем сюда и закован, или тайно влазивал или влезал – не знаю, как правильно, – с целью ограбливания, или даже призывался через задний проход, дабы обсудить тайные делишки сомнительного свойства. Приглашен! Подумать только! Как почетный гость. Никогда.

Адъютант маршала Гжердрам Инредсон рассмеялся, хлопнув Насмешника по плечу.

– Вы совсем не изменились, не так ли? Прошло шесть-семь лет. Вы немного поседели и, может быть, стали чуть грузнее, но в душе все тот же.

Он посмотрел на Непанту. Это был короткий взгляд, но она поняла, что Гжердрам сумел высоко оценить то, что увидел.

– Но вы, Гжердрам, изменились, и очень, – сказала она, и тембр голоса подсказал, что его внимание замечено. – Куда делся восемнадцатилетний мальчик?

Взгляд Гжердрама метнулся к восхищавшемуся окружающей роскошью Насмешнику, затем обежал ее прекрасное тело и наконец остановился на ее глазах. Адъютант маршала машинально облизал губы и, покраснев, пробормотал: