Когда в социальной группе животных, этой глубочайшей ритуализованной и канонизированной инстинктивными программами системе, родится детеныш, он сразу встраивается в нее на заранее отведенное ему место Он растет, развивается и ведет себя согласно заложенным в нем программам, а члены общества адекватно реагируют на него по своим врожденным программам. Программы взаимно притерты естественным отбором на весь период детства.
Но вот с половым созреванием детство кончилось, и кончились взаимные программы этого периода. Родитель, вчера еще такой добрый и терпеливый, теперь при малейшем проявлении фамильярности показывает зубы. Достается и от других взрослых. То общество, каким видел его детеныш изнутри, для него как бы захлопнулось. Настал новый этап.
Молодым животным предстоит встраиваться в систему взрослых отношений, в которой для начала им отведен самый низкий ранг. Более того, система может в них пока не нуждаться, и их будут изгонять — в одних случаях решительно, в других — только демонстративно. Кому-то может повезти, одна взрослая особь погибла, кто-то занял ее место, освободив другое, которое тоже заняли, но внизу пирамиды место освободилось, его-то и занял молодой. Остальным не повезло.
На этот случай есть две программы.
Первая — расселение. Молодые животные уходят искать новые территории. Нерешительные поодиночке, они объединяются в группы. Внутри группы устанавливается иерархия доминирования и подчинения, часто в форме ужесточенной. Сплоченность группы снимает нерешительность — вместе не страшно. Пустующую территорию займут, занятую постараются отбить силой. Бродячие группы ищущих себе места молодых особей — обычное дело у многих социальных видов животных. Такие группы этологи называют «бандами». Сплоченные, образовавшие внутри себя жесткую иерархию, «банды» очень агрессивны, возбудимы. Вспышки гнева в них так сильны, что могут обращаться просто в слепое разрушение («вандализм»). Вспомните «банды» молодых слонов, без всякой причины вытаптывавших деревни. Образование «банды» подростков прекрасно описано в романе у Голдинга «Повелитель мух».
Неудивительно, что любое животное при встрече с «бандой» охватывает инстинктивная тревога. Попытаются отнять, было бы что. Окажется, что нечего — придут в ярость и набросятся Мы унаследовали этот инстинкт. В человеке при встрече с плотной группой молодых парней инстинктивно поднимается тревога: не банда ли это? Да и без инстинкта нам известно, что банды существуют взаправду. Вот причина того, мой неблагосклонный читатель, что вы чувствуете в группировании подростков что-то подозрительное и потенциально опасное. Пусть они вам ничего плохого не сделали, пусть вы всех их знаете с малолетства, пусть вы знаете, что это хорошие ребята. Но когда они темной массой сгрудились в узком проходе, а вы идете мимо них, вам все равно тревожно. А от того, что эта тревога ложная, еще и досадно. И досада эта переносится на них.
В современном обществе подростку расселяться рано и некуда. Когда наступает возраст программы расселения, он просто старается меньше быть дома и дерзит родителям. На улице они могут образовывать подобие «банд» в игровой форме. Программа вполне удовлетворяется игрой. Образования группы на основе соподчинения, небольших походов куда-то, мелких стычек с другими группами, мелких актов вандализма вполне достаточно для ее удовлетворения. Именно в этом игровом, модельном формировании, — которое подросток воспринимает очень серьезно, — он прочувствует, а мозг его навсегда запомнит беспрекословное подчинение, безрассудную преданность, беспощадность суда «своих», силу власти и многое другое. Действия «банды» зависят от ее лидера, власть которого может стать неограниченной. Поэтому игровая «банда» может превратиться в настоящую, если лидер с преступными наклонностями. Все это хорошо известно. Наше желание услать куда-нибудь подальше группы подростков тоже соответствует программе — банды должны расселяться.
Руководствуясь этими признаками, мы можем сказать, что игровых «банд», конечно, великое множество. И ничто не мешает им тоже увлекаться поп-музыкой. Но доминирующей роли в этом увлечении они явно не играют.
Да, неблагосклонный читатель, если и вправду «неформалы» едут кого-то избивать или что-то разрушать, то они не «клуб», а банда.
— В кавычках или без?
— Это главное, что следовало бы выяснить. Помочь подросткам проходить возраст «банд» в игровой форме, не давая проявляться жестокости, вандализму, — это наша несомненная и ясная обязанность. «Банды» тоже от нас ничего не хотят, но это не значит, что мы можем устраняться.
Вернемся опять к обезьянам. У молодых» животных, кроме программы расселения, ее вторая — остаться и встроиться в общество взрослых животных. Эти молодые животные многих видов тоже образуют свои агрегации. Программа «встроиться» требует вести ей так, чтобы на молодое животное обратили внимание, запомнили, узнавали. Она как бы требует: «Выделись чем-нибудь, не будь, как сверстники». Молодую мартышку из цирка сдали в зоопарк, и она попала в общую клетку, где жила группа обезьян со своей группировкой молодых. Ее никуда не приняли, она сидя в углу в позе покорности, если пыталась подойти к миске с пищей — ее отгоняли. Хозяин зашел ее проведать. «Она не привыкла есть с полу из миски руками, ее учили есть в одежде, за столом и ложкой» Одежды и стола ей, конечно, не дали. «У нас зоопарк а не цирк». Но ложку дали. Она подошла миске и ловко начала есть ложкой. Мартышки расступились. Мартышки изумились. Не ложке, конечно, ложка им хорошо знакома, а мастерскому, как у людей, с ней обращению. Сам старый самец подошел к ней и протянул руку к ложке Он не потребовал, а попросил. И цирковая мартышка за то, что ест ложкой была принята в основную группу, опередив других молодых.
Программы поведения проявляют себя, где бы ни родились человеческие дети — в первобытном или в цивилизованном мире. Приходит возраст, и многие из них после вполне счастливого детства, несмотря на наш и правдивые заверения, что общество все для них подготовило и ждет их взрослыми, начинают испытывать потребность чем-то выделятся, что-то демонстрировать, чем-то поражать. Одному из сотен миллионов удается прыгнуть дальше всех в мире, другому — стать победителем всех олимпиад по физике, третьему — еще что-то путное. А остальным? Остальные пытаются выделиться иначе. И ведь выделяются — о них говорят, пишут, передают по телевидению, их разгоняют, стригут, переодевают. И кто? Взрослые. Значит, своей цели древняя программа все же достигла.
Итак, правы те, кто чувствует, что «молодежь ведет себя вызывающе»? Да, бессознательно она ведет себя вызывающе. И это ее поведение достигает цели (не цели молодежи, а цели неосознанного поведения), так как мы его тоже бессознательно узнаем. А вот понять не можем. Поэтому говорим: «С этим надо что-то делать». А что делать — не знаем. Нельзя же действовать, подчиняясь только неосознанной неприязни. И если мы обращаемся к разуму, он тоже нашей тревоги не понимает. Он говорит нам: «А что такого и сделали? Ну шумят, ну собираются, ну странно одеваются. Ну некоторые дерутся, ну хотят чтобы их оставили в покое. Но ведь нынешние панки, пиплы, зенитчики, рокеры, металлисты куда благовоспитаннее былых беспризорников, хулиганов и уж ничем не хуже стиляг, а по сравнению с хиппи — и деятельнее и аккуратнее. И, главное, пока вы найдете способы борьбы с металлистами, они повзрослеют, металлистами быть перестанут, а на смену появятся другие, такие же неожиданные и странные, — и начинай все сначала. Тем, кто за борьбу с молодежными вывертами получают зарплату эта круговерть на пользу, а нам с тобой лучше не ввязываться». Так говорит добрый разум. Но спросите его — «А. хочешь, чтобы твоя дочь ушла в металлисты?» И он воскликнет — «Нет!». Вот так-то. В этом раздвоении — наша слабость. Понять — еще не значит принять. Одного нельзя допустить — действовать не разобравшись. Эта ситуация благоприятна для паникеров и кликуш. Нельзя дать им увлечь за собой общество Мы всегда должны помнить, как в конце пятидесятых кликуши спровоцировали общество ловить на улицах «стиляг», стричь их и разрезать на них штаны, заставили заниматься этим даже милицию (символ государственной законности в глазах подростков!), а спустя два года те же кликуши сами ушивали себе брюки. А кликушествовали уже по поводу мини-юбок.
