оно есть конкретное, не нечто пустое, а скорее имеющее содержание благодаря своему понятию, - такое содержание, в котором оно не только сохраняет себя, но которое свойственно и имманентно ему. Можно, конечно, абстрагироваться от содержания, но тогда получается не всеобщность понятия, а [лишь] абстрактность, которая есть изолированный, неполный момент понятия и в которой нет истины.
При ближайшем рассмотрении всеобщее оказывается этой тотальностью следующим образом. Поскольку оно имеет внутри себя определенность, эта определенность есть не только первое отрицание, но и рефлексия этого отрицания в себя. Взятое с этим первым отрицанием отдельно, оно есть особенное, как это будет сейчас рассмотрено; но в этой определенности оно по существу своему еще есть всеобщее; эту сторону еще следует здесь уразуметь. - А именно, эта определенность как находящаяся в понятии есть тотальная рефлексия, двоякое свечение (Doppelschein): во-первых, вовне, рефлексия в другое, и, во-вторых, внутрь, рефлексия в себя. Первое, внешнее, преломление составляет некоторое различие по отношению к другому, тем самым всеобщее имеет особенность, находящую свое разрешение в некотором высшем всеобщем. Хотя оно теперь есть лишь нечто относительно всеобщее, оно не утрачивает своего характера всеобщего; оно сохраняет себя в своей определенности [и притом] не только так, чтобы оно в соединении с ней оставалось лишь безразличным к ней, - в таком случае оно было бы лишь сложено с ней, - но так, что оно есть то, что только что было названо свечением внутрь (das Scheinen nach innen). Определенность как определенное понятие повернута из внешности обратно внутрь себя; она тот собственный, имманентный характер, который есть нечто существенное благодаря тому, что, будучи принят во всеобщность и проникнут ею, имея те же границы (von gleichem Umfange), что она, и будучи тождественным с ней, он точно так же проникает ее; именно этот характер и принадлежит роду как нераздельная со всеобщностью определенность. В этом отношении он не обращенный вовне предел, а положителен, так как он в силу всеобщности находится в свободном соотношении с самим собой. Таким образом, и определенное понятие остается внутри себя бесконечно свободным понятием.
Что же касается другой стороны, с которой род ограничен своим определенным характером, то было уже отмечено, что как низший род он находит свое разрешение в некотором высшем всеобщем. Это всеобщее в свою очередь также может быть понято как род, но как более абстрактный род; он принадлежит, однако, опять-таки лишь той стороне определенного понятия, которая обращена вовне. Истинно же высшее всеобщее есть то, в котором эта обращенная вовне сторона принимается обратно внутрь, то второе отрицание, в котором определенность дана всецело лишь как положенность или как видимость. Жизнь, Я, дух, абсолютное понятие - это не только всеобщности в смысле высших родов, а конкретности, определенности которых опять-таки суть не только виды или низшие роды, но которые в своей реальности находятся всецело только внутри себя и полны ими. Поскольку жизнь, Я, конечный дух - это также лишь определенные понятия, они находят свое абсолютное разрешение в том всеобщем, которое следует понимать как истинно абсолютное понятие, как идею бесконечного духа, положенность коего есть бесконечная, прозрачная реальность, в которой он созерцает свое творение и в нем - самого себя.
Истинное, бесконечное всеобщее, которое непосредственно внутри себя есть столь же особенность, сколь и единичность, следует теперь рассматривать подробнее прежде всего как особенность. Оно определяет себя свободно; превращение его в конечное не есть переход, имеющий место лишь в сфере бытия; истинное, бесконечное всеобщее есть творческая мощь как абсолютная отрицательность, соотносящаяся с самой собой. Как такая мощь оно есть различение внутри себя, а это различение есть акт определения (Bestiinmen) ввиду того, что различение составляет одно со всеобщностью. Тем самым оно полагание самих различий как всеобщих, соотносящихся с собой. Этим они становятся фиксированными, изолированными различиями. Изолированное устойчивое наличие (Bestehen) конечного, которое прежде определялось, как его для-себя-бытие, а также как вещность, как субстанция, есть в своей истине всеобщность, и в эту форму бесконечное понятие облекает свои различия, - в форму, которая сама и есть как раз одно из его различий. В этом состоит творчество (Schaffen) понятия, постигаемое лишь в самой этой сердцевине его.
В. ОСОБЕННОЕ ПОНЯТИЕ (DER BESONDERE BEGRIFF)
Определенность, как таковая, принадлежит к бытию и качественному; как определенность понятия она есть особенность. Она не граница, так что не относится к чему-то иному как к своему потустороннему, а скорее, как только что обнаружилось, она собственный имманентный момент всеобщего; поэтому всеобщее находится в особенности не при чем-то ином, а всецело остается при самом себе.
Особенное содержит ту всеобщность, которая составляет его субстанцию; род неизменен в своих видах; виды разнятся не от всеобщего, а только друг от друга. Особенное имеет с другими особенными, к которым оно относится, одну и ту же всеобщность. В то же время ввиду их тождества со всеобщим их разность как таковая всеобща; она есть тотальность. Следовательно, особенность не только содержит всеобщее, но и показывает его также через свою определенность; тем самым всеобщее образует собой ту сферу, которую должно исчерпать особенное. Эта тотальность, поскольку определенность особенного берется просто как разность, выступает как полнота. В этом отношении виды даны полностью, если именно их не имеется больше, [чем перечислено]. Для них нет никакого внутреннего мерила или принципа, так как разность и есть именно лишенное единства различие, в котором всеобщность - сама по себе абсолютное единство - есть чисто внешний рефлекс и неограниченная, случайная полнота. Но разность переходит в противоположение, в имманентное соотношение разных. Особенность же как всеобщность есть такое имманентное отношение в себе и для себя, а не благодаря переходу; она тотальность в самой себе и простая определенность, по существу своему принцип. Она не имеет никакой иной определенности, кроме той, которая положена самим всеобщим и вытекает из него следующим образом.
Особенное - это само всеобщее, но оно его различие или его соотношение с чем-то иным, его свечение (Scheinen) вовне; но нет ничего иного, от чего отличалось бы особенное, кроме самого всеобщего. - Всеобщее определяет себя; в этом смысле оно само есть особенное; определенность есть его различие; всеобщее отличается лишь от самого себя. Поэтому его виды суть лишь а) само всеобщее и Ь) особенное. Всеобщее как понятие есть оно же само и его противоположность, которая опять-таки есть оно же само как его положенная определенность; оно охватывает собой эту противоположность и остается при себе. Таким образом, оно тотальность и принцип своей разности, которая всецело определена лишь их самим.
Нет поэтому никакого другого истинного членения, кроме того при котором понятие отодвигает само себя в сторону как непосредственную, неопределенную всеобщность; именно это неопределенное создает его определенность, иначе говоря, то, что понятие есть особенное. И то и другое есть особенное, и потому они соподчинены (koordiniert). И то и другое как особенное есть также определенное в противоположность всеобщему; в этом смысле они называются подчиненными (subordiniert) всеобщему. Но именно потому это всеобщее, в противоположность которому особенное определенно, скорее само также есть лишь одно из противостоящих [сторон ]. Если мы говорим здесь о двух противостоящих [сторонах], то мы должны поэтому еще раз сказать, что оба они составляют особенное не только вместе - будто бы они лишь для внешней рефлексии одинаковы в том отношении, что оба они особенные, - их определенность относительно друг друга есть при этом по существу своему лишь одна определенность-отрицательность, которая во всеобщем проста.
