— Не принимай это так близко к сердцу, Саванна. У тебя двое маленьких, резвых детей. Обещаю, что на вилле тебе понравится и все вы будете чувствовать себя намного комфортнее, чем в любом из здешних отелей.

Конечно, в отношении детей он был прав. Но в этот момент она беспокоилась не столько о своих дочерях, сколько о самой себе. Ее бросало в дрожь от одной лишь мысли, что она будет жить под одной крышей с Леандросом.

— У тебя ведь есть еще квартира в Афинах? Надеюсь, что большую часть времени ты проводишь именно там? — задала свой следующий вопрос Саванна.

? Да.

Из уст Саванны вырвался вздох облегчения.

— Конечно, я заранее спланировал работу так, что без особого ущерба для дела смогу в течение первых дней вашего пребывания в Греции руководить бизнесом непосредственно с виллы. Это даст мне возможность провести некоторое время с моей семьей.

— Как долго, по-твоему, нам придется задержаться в Греции?

Леандрос пристально смотрел на нее, стараясь угадать, о чем она думает.

— Обсудим это завтра.

— Я предпочла бы обговорить это здесь и сейчас, — спокойно продолжала настаивать Саванна.

— Ну хорошо. — Он снова пожал плечами, в глазах появилась несвойственная ему настороженность. — Ты останешься здесь навсегда.

— Навсегда?!

Его губы вытянулись в тонкую ровную полоску.

— Да. Слишком долго ты намеренно избегала семьи. Пришло время вернуться в твой родной дом, Саванна.

Дом?! Хотелось закричать и наброситься на него с кулаками, но, хотя нарастающая волна гнева разливалась по венам раскаленной лавой, она смогла сохранить внешнее хладнокровие и не дать волю чувствам.

Однажды она не сумела сдержаться и полностью потеряла контроль над собой в присутствии одного из мужчин семьи Кириакис, чем навлекла на себя гнев мужа с последовавшей физической расправой. Ей никогда не забыть кулаков Диона.

— Мой дом — Америка, — произнесла она спокойно.

— Америка была твоим домом до свадьбы с Дионом. Но сейчас твой дом — в Греции, а если хочешь точнее — моя вилла станет твоим прибежищем.

— Твоя вилла? Ты думаешь, я останусь в Греции навсегда и буду жить на твоей вилле?

Леандрос протянул руку к портативному холодильнику и, достав бутылку воды, любезно предложил ее Саванне.

— Да. Именно так я и думаю.

Она бесцельно разглядывала пластиковую бутылку с охлажденной водой, не понимая, как та оказалась у нее в руках.

— Я не могу здесь остаться.

Саванна так и не поняла, что именно стало причиной ее пробуждения. Не сразу открыв глаза, она повертелась немного, наслаждаясь напоследок обволакивающим ее, словно кокон, теплом, зарылась носом в подушку, показавшуюся ей на удивление жесткой. Усталость никак не проходила, бороться с ней было сложно, а соблазн снова вернуться в мир грез и заснуть сном праведника был так велик.

Кровать ее оказалась какой-то неустойчивой, а странное одеяло довольно ощутимо гладило ее по спине.

— Просыпайся, дорогая моя, мы почти приехали.

Веки ее, словно испуганные птицы, молниеносно взлетели вверх. В течение нескольких секунд она не могла даже дышать. Одеялом, нежно ласкающим ее спину, оказалась мощная мужская рука, а жесткой подушкой — мускулистая грудь Леандроса.

В дополнение к уже увиденному застывшая в изумлении Саванна обнаружила, что руки ее крепко обнимают его за талию.

Вкрадчивый аромат нежного, дорогого лосьона после бритья дразнил обоняние. Действительность так сильно походила на грезы, мучительно всплывавшие в ее подсознании в течение вот уже семи долгих лет, что Саванна не торопилась подниматься, стараясь все-таки определить, спит она или бодрствует.

— Ева, почему наша мама обнимает этого дядю? — Голос Ниссы спустил Саванну на землю и помог разжать руки, застывшие в замке на талии Леандроса.

Убирая руки из-под пиджака Леандроса, словно выпархивая из насиженного гнезда, Саванна так резко дернулась в противоположную от него сторону, что ударилась о дверцу и чуть не свалилась с сиденья.

Он быстро протянул руки, чтобы помочь ей удержаться на месте, но она выгнулась и метнулась прочь, уворачиваясь от любого возможного с ним соприкосновения.

— Он член нашей семьи, — ответила Ева, как будто это что-то объясняло.

— Мама? — обратилась Нисса к матери, глядя на нее широко раскрытыми от изумления карими глазами. — Зачем ты обнимала этого большого дядю?

— Я его не обнимала. — Она бросила взгляд в сторону Леандроса. В эту глупейшую ситуацию она попала полностью по его вине. — Я просто заснула.

— А-а-а… — Нисса перевела любопытный взгляд на Леандроса, после чего снова взглянула на мать. — Ты легла ему на колени, чтобы заснуть?

Саванна растерялась, она боялась смотреть в сторону Леандроса. Она совершенно не помнила, как заснула, и не могла объяснить, почему тело ее словно приклеилось к нему.

Она вообще плохо чувствовала себя. Последние две недели ее мучила страшная бессонница, и дневные визиты к прикованной к постели тетушке истощили ее и без того слабую нервную систему до предела.

Пока она с трудом формулировала ответ, чтобы удовлетворить любопытство Ниссы и не выдать своей растерянности, дочь ее радостно заулыбалась Леандросу.

— Иногда и я сажусь маме на колени, чтобы скорее заснуть. Но она говорит, что я становлюсь все тяжелее и тяжелее. Разве вам не тяжело было держать маму?

Саванне хотелось заскулить в ответ на реплику дочери, которой было нельзя отказать в логике.

— Я бы сказал, что эта ноша мне по плечу. — Его низкий, бархатный голос ласкал и успокаивал Саванну, приводя в порядок хаотически блуждающие мысли.

И все же в его присутствии она не чувствовала себя спокойной. Было в нем что-то неуловимое, что позволило ее чувствам сохраниться такими же пылкими и на удивление острыми. В это было трудно поверить. За последние четыре года она потеряла надежду на то, что ее плотские желания разгорятся когда-нибудь с былой страстью.

— Так где мы сейчас? — спросила она, отчаянно пытаясь сменить направление своих собственных мыслей.

— Подъезжаем к вилле Калосоризма. Только что проехали мост, ведущий на остров Эвия. — Глаза его подсказывали ей, что он не только догадался, почему она задала ему этот вопрос, но и нашел причину занятной.

Машина плавно въехала на стоянку, и секундой позже дверца со стороны Саванны открылась. Шофер помог сначала Еве, а затем и Ниссе выйти из машины. А когда Саванна уже спускала на землю ноги, чтобы последовать за детьми, Леандрос вышел с другой стороны и, быстро обойдя лимузин, протянул ей руку.

Она никогда не была на вилле Калосоризма раньше. Дион старался держать ее в некоторой изоляции от остальной родни, насколько это было в его силах. Даже встречи с его родителями и сестрой были редкостью. Тогда он объяснял все попытками защитить Саванну от отрицательного отношения его родственников к их браку. Теперь она понимала, что дело обстояло иначе. Он боялся, что его мерзкая ложь о ее якобы недостойном поведении будет раскрыта.

Девственная белизна отделанного штукатуркой фасада слепила глаза, контрастно переходя в ярко-красный цвет выложенной черепицей крыши. Огромные террасы, ступенями расположенные на разных ярусах, были обнесены изящными сводами, что, безусловно, украшало виллу. Окруженная со всех сторон безукоризненно ухоженным садом и опрятными вечнозелеными деревьями, кроны которых позволяли разглядеть голубую, искрящуюся на солнце гладь моря, вилла произвела на Саванну неизгладимое впечатление.

— Это очень красивая гостиница, — объявила во всеуслышание Нисса.

— Это не гостиница, — посчитала нужным поправить ее Саванна.

— Это мой дом. — Леандрос встал прямо у нее за спиной.

Саванна быстро отошла в сторону, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии.

— Я думала, что мы остановимся в гостинице, мам, — сказала Ева.

— В Греции мы свято чтим кровное родство. Семья — это непререкаемая ценность. Для грека оскорбительно было бы не предложить своей родне остановиться в его доме, одинаково оскорбительным был бы и отказ вашей матери принять такое предложение. — Ответ Леандроса был исчерпывающим и предупредительным.