– Я – корреспондент газеты «Филадельфия леджер», и вы, мистер Гилрой, должны знать, что являетесь объектом моего задания.

Гилрой отступил назад, зашипев:

– Какой же интерес я могу представлять для вашей газеты?

– Не скромничайте, Гилрой. Ваша репутация всем хорошо известна, и моему редактору интересно знать цель вашего приезда сюда. – Оуэн усмехнулся. – Поэтому я и следил за вами.

– Следили за мной? Какая наглость! – возмутился Гилрой. – Я прибыл в Филадельфию по делу, сэр!

– По какому? Не будете ли вы столь любезны посвятить меня в это дело?

– И не собираюсь! Плохие настали времена, если человек не может беспрепятственно заниматься бизнесом.

– Все зависит от того, какой это бизнес. Гилрой посмотрел на него ненавидящим взглядом, повернулся, залез в кабриолет и резко натянул поводья. Испуганная лошадь рванулась вперед, и коляска загрохотала по мостовой.

– Оуэн…

Он повернулся и посмотрел на бледное лицо Джемайны.

– Спасибо, что спасли меня. Не уверена, что действительно нуждалась в спасении, однако… – она усмехнулась, – …однако он сильно напугал меня.

– У него плохая репутация, и я рад, что оказался рядом.

– У вас действительно задание написать об этом человеке? – с любопытством спросила девушка.

– Да, но сначала давайте уедем отсюда. – Оуэн взял ее под руку и повел к экипажу. – Что вы делали здесь одна?

– Сама не знаю, – сказала Джемайна, покраснев. – Я гуляла, и на меня напала тоска по дому. Задумалась и забрела сюда.

Оуэн подсадил ее, затем уселся рядом с ней.

– Вы ужинали? – спросил он, прежде чем обратиться к кучеру.

– Нет еще. Съела только мороженое в кафе «У Раузела».

– Едва ли достаточно для такой девушки, как вы. Может быть, поужинаете со мной? Не спешите отказываться. – Он поднял руку. – Думаю, вы должны согласиться, хотя бы потому, что я спас вас.

– Должна? – Джемайна пристально посмотрела на его бесхитростное выражение лица и засмеялась. Он был таким очаровательным плутом, разве можно было сердиться на него? – Знаете, я сегодня очень расстроилась из-за вас. Мы разговаривали с Сарой по поводу того, что она дала вам прочитать мою статью об Элизабет Блэквел.

– Почему же вы расстроились? Я ведь похвалил.

– Считаю это нарушением права собственности. Оуэн откинул голову назад и разразился громким смехом.

– Извините, – вымолвил он наконец, задыхаясь. – Вы же написали статью, которую должны прочитать тысячи людей. Просто я сделал это немного раньше! Однако, – он вдруг посерьезнел, – вы не ответили на мой вопрос.

– О, хорошо, мистер Тэзди, – сказала она, также засмеявшись. – Мне кажется, если я не поужинаю с вами, вы будете изводить меня до тех пор, пока не соглашусь.

– Это точно, – весело подтвердил он. – Я очень настырный парень. – Оуэн наклонился вперед и сообщил кучеру адрес.

– А теперь вы можете удовлетворить мое любопытство относительно этого человека?

– Лестера Гилроя? – Оуэн устроился поудобнее, вытянув длинные ноги. – Мистер Гилрой – весьма сомнительный тип. Он из фабричного района Нью-Йорка. Владеет прядильной фабрикой и мастерскими по изготовлению одежды. Он эксплуатирует труд женщин и детей, заставляя их работать с утра до вечера и платя при этом ничтожное жалованье. Таким образом он сумел разбогатеть.

– Но как ему удалось безнаказанно сделать это? Разве у нас нет законов, регулирующих условия труда женщин и детей? – возмущенно спросила Джемайна.

– Законы? Едва ли. – Оуэн мрачно усмехнулся. – Были некоторые попытки законодательным образом регулировать эксплуатацию детей. Но каждый раз люди, подобные Гилрою, говорят, что идут навстречу вдовам, молодым незамужним женщинам и несчастным детям, обеспечивая их работой. Они утверждают также, что без их великодушия дома для бедных по всей стране были бы переполнены.

– Гилрой кажется мне ужасным человеком. Неужели он планирует открыть подобную фабрику здесь, в Филадельфии?

– Именно это мой редактор и поручил мне узнать. Если все окажется правдой и я предам огласке его намерения, возможно, он передумает и изменит свои планы.

– Но почему вы занимаетесь этим, Оуэн? – спросила Джемайна с лукавой ноткой в голосе. – Вы вели репортажи о войнах со всех континентов, а сейчас получили такое ничтожное задание? Разве не унизительно?

Лицо его потемнело, и на мгновение Джемайне показалось, что не следовало задавать этот вопрос. Но он усмехнулся и погрозил ей пальцем:

– Попали не в бровь, а в глаз! Догадываюсь, вы пытаетесь взъерошить мои перья, но я чувствую себя сейчас слишком хорошо, чтобы можно было испортить мне настроение. Кроме того, разве моя вина, если в настоящее время нигде в мире не происходят события, достойные моего внимания?

Несмотря на то что Джемайна была одета вполне прилично, девушка почувствовала некоторый диском форт в ресторане, который, она знала, являлся одним из лучших в Филадельфии. Джемайна не думала о своем наряде, когда принимала приглашение. Но сейчас предпочла бы сначала отправиться домой, помыться и сменить платье. Что ж, теперь уже поздно.

Оуэн Тэзди чувствовал себя в ресторане как дома. Молодой человек явно был здесь не первый раз, так как метрдотель с уважением обращался к нему и называл по имени. Их проводили к столику в углу, покрытому белоснежной скатертью, на которой сверкали серебро и хрусталь.

Оуэн заказал бутылку шампанского и закуску: пирог с бараниной, оленину и несколько других блюд.

Официант налил им шампанского. После того как он ушел, Оуэн поднял бокал, провозгласив тост:

– За нас!

Джемайна подняла свой бокал, но вместо того чтобы коснуться им бокала Оуэна, только смотрела на своего спутника через стол. Сама не зная почему, девушка почувствовала, что краснеет.

– За нас? Мне кажется, это слишком самонадеянно, мистер Тэзди! – съязвила она.

– Почему? – весело возразил он. – О, я не имел в виду то, о чем вы, вероятно, подумали. Просто мы сидим здесь вместе, преуспевающий журналист и прелестная леди, восхищающая меня своими профессиональными способностями. Хорошо, пожалуй, я перефразирую тост: за вас, Джемайна, за ваш будущий успех!

– Разве можно отказаться выпить за это?

Они чокнулись и выпили. Шампанское оказалось сухим и приятно защекотало горло Джемайны. В этот момент Оуэн повернулся и помахал кому-то через всю комнату. Джемайне на некоторое время представилась возможность изучить его. Красив, этого нельзя отрицать. Повязка на глазу нисколько не умаляла его привлекательности, а, наоборот, придавала внешности романтический вид.

Как бы почувствовав ее взгляд, Оуэн повернул голову и посмотрел на нее. Обычно он беззаботно улыбался, но сейчас выражение его лица было серьезным.

Казалось, от него исходит необычайная чувственность, волнами перекатываясь через стол, и это вызывало в Джемайне странное ощущение, пугающее и волнующее.

– Меня удивил ваш тост за мое будущее, – поспешно сказала она. – Вы поражаете меня тем, что не одобряете работающих дам и считаете уделом женщины только замужество и детей.

– Ничего не имею против работающих женщин. – Он вертел в руках бокал, не отрывая от нее взгляда. – Я имею в виду – до замужества. А потом, мне кажется, она должна посвятить себя тому, о чем вы упомянули.

– Понятно. – Джемайна опустила взгляд. – А что, если женщина не хочет выходить замуж?

Оуэн удивленно посмотрел на нее.

– Мне казалось, все женщины хотят выйти замуж.

– Я не сказала, что вообще не хочу выходить замуж. Вероятно, это произойдет, когда встречу достойного мужчину и влюблюсь в него. А как вы? – спросила она. – Вы не собираетесь жениться? Большинство мужчин вашего возраста уже женаты.

– О, уверен, что тоже женюсь когда-нибудь. – Он слегка улыбнулся. – Когда встречу достойную женщину. До сих пор мне это не удавалось.

Джемайна заметила, что он слегка смутился и отвел взгляд. К своему ужасу, она почувствовала, что краснеет!

Три дня спустя в газете «Филадельфия леджер» появилась статья Оуэна Тэзди. Она касалась Лестера Гилроя. Осторожно избегая клеветнических измышлений, автор подробно описывал прошлое Гилроя и его деятельность в Нью-Йорке, а также намекал на возможность того, что он собирается открыть фабрику в Филадельфии.