Оуэн пожал плечами:

– Ну да, полагаю, это ценный опыт. И я не соврал вам, только не сказал, чем занимался в «Пост».

Каррузерс пристально посмотрел на него тяжелым взглядом, затем бросил письмо на стол. Он закурил сигару, отогнал рукой дым от лица и снова посмотрел на Оуэна.

– По поводу твоей статьи о Гоуди и миссис Хейл. Она пойдет в завтрашний номер.

Оуэн затаил дыхание.

– Значит, она понравилась вам?

– Скажем, да, – неохотно произнес Каррузерс. Сердце Оуэна бешено колотилось. Он уже знал, что эти слова – единственная похвала, на которую способен Каррузерс.

– Значит, вы не увольняете меня?

– Я позволю тебе остаться на некоторое время. И опять условно – все зависит от тебя. Только не лги мне снова. Я знаю, – он поднял руку, – ты не обманул меня, однако умолчание – разновидность лжи. А сейчас послушай вот что, Тэзди. Обычно я не беру на работу людей без тщательной проверки их прошлого. Но в тот день, когда ты появился здесь, я уволил двух человек, и мне нужна замена. Так что считай, тебе чертовски повезло, парень!

Через некоторое время между редактором и репортером возникла крепкая дружба. По мере того как оттачивалось репортерское мастерство Оуэна, Каррузерс давал ему все более ответственные задания. Наконец молодой человек стал видным журналистом и самым известным репортером «Леджер». В свою очередь, росло и его уважение к старшему товарищу, особенно после того как он понял, что за внешней жесткостью Каррузерса скрывается доброе сердце. Их отношения смахивали на отношения между грубоватым отцом и дерзким сыном.

«Леджер» являлась относительно новой газетой – она была основана в 1836 году и никогда не имела полевых корреспондентов, описывающих важные военные и политические события, происходящие в стране и за ее пределами. После долгих уговоров Каррузерс наконец послал Оуэна освещать президентскую кампанию Д. Полка в качестве собственного корреспондента. Но Тэзди вряд ли удалось бы закрепиться на этой должности, если бы не одно обстоятельство.

В апреле 1841 года Хорас Грили начал выпускать «Нью-Йорк дейли трибюн», которая тотчас завоевала популярность. Грили явился новатором в газетном деле. «Трибюн» выходила два раза в день, утром и вечером, шесть дней в неделю. Он ввел должности полевых, или собственных, корреспондентов, а также распорядился ставить подписи под статьями ведущих репортеров.

Оуэн воспользовался этим аргументом при давлении на Каррузерса. В результате он стал первым полевым корреспондентом в «Леджер», а затем добился, чтобы его имя ставили под статьями. В конце концов он пригрозил уволиться и перейти на работу в «Трибюн», хотя и не совсем серьезно. Каррузерс ворчал и ругался, но все же Оуэн получил, что хотел, отправившись с экспедицией Керни в Мексику.

Таким образом, к 1848 году многие честолюбивые стремления Оуэна осуществились. Одно продолжало мучить его: он часто просыпался по ночам от кошмара, в котором преследовал безликое существо с татуировкой корабля на руке. Оуэн Тэзди был все еще уверен, что так или иначе найдет человека, который так безответственно породил его, и отомстит ему за все.

Джемайна была озадачена последним поручением редакции. Она выросла в городе и видела сельскую местность только из окна экипажа или поезда. О сельском хозяйстве вообще ничего не знала.

Когда девушка сказала об этом Саре, та отмахнулась от ее возражений, заметив:

– Это не имеет значения. Ты должна открыть новые перспективы для нашего журнала. Понимаешь, Джемайна, очень многие наши подписчики – сельские жители, а мы частенько игнорируем их проблемы в «Ледиз бук», адресуя большинство наших материалов горожанам. Думаю, статья о сельской жизни будет своевременной и встретит одобрение среди женщин сельских общин. В обозрении, полученном в начале декады, говорится, что всего в Соединенных Штатах имеется пять с половиной миллионов наемных рабочих и из них свыше трех с половиной заняты в сельском хозяйстве. Письмо одной из подписчиц заставило меня задуматься над этим.

Сара взяла распечатанное письмо со своего стола.

– Оно от миссис Эллен Монро. Она давно выписывает «Ледиз бук» и обожает наш журнал, но не может понять, почему мы печатаем так мало статей о семьях фермеров. Я написала ей и заверила, что буду рада опубликовать подобные статьи, если смогу послать одного из наших авторов к ней на ферму. Миссис Монро прислала ответ: она будет счастлива принять в своем доме корреспондента, и тот может пожить у нее сколько потребуется. Ее семья с радостью окажет необходимую помощь. Я пообещала ей, что один из наших сотрудников скоро посетит ее.

– А где находится эта ферма?

– Недалеко от Аллентауна. Тебя кто-нибудь встретит на станции.

– Помню, я где-то читала, что в тех местах много квакеров. Семейство Монро – не исключение?

Сара посмотрела на Джемайну тяжелым взглядом.

– Понятия не имею, но думаю, это не имеет значения. Религия – одна из тем, которых мы избегаем в «Бук», кроме общих фраз. Луис говорит – религиозный вопрос весьма спорный, и я согласна с ним.

– Так о чем в основном я должна писать?

– О том, что миссис Монро хочет увидеть в «Бук». Полагаю, и другие читательницы должны заинтересоваться этим.

Выходя на указанной станции в нескольких милях южнее Аллентауна, Джемайна не представляла, кого ей ждать.

Ее встретил Картер Монро, рослый, застенчивый юноша двадцати с небольшим лет, на сверкающем черном кабриолете, запряженном серой лошадью. Картер представился и уложил в коляску дорожную сумку Джемайны, затем помог ей сесть.

Когда они тронулись, девушка спросила:

– Как велика ваша семья, мистер Монро?

– Нас семеро, мэм, – сообщил он, робко улыбаясь. – Пятеро детей: три мальчика и две девочки. Я – старший.

– Довольно большая семья, – заметила Джемайна.

– Да, мэм. Отец говорит, мы должны сами управляться с хозяйством и никого не нанимать. – Затем он густо покраснел и больше не смотрел в ее сторону.

Экипаж быстро ехал по дороге, поднимая за собой пыль. Дома, мимо которых они проезжали, выглядели очень опрятными, поля по обеим сторонам были заботливо обработаны. Кукуруза длинными рядами возвышалась по плечо. Джемайна ощутила приятный аромат.

– Чем так хорошо пахнет?

Картер наконец взглянул на нее.

– Это свежескошенная люцерна, мэм.

– Ваш основной продукт?

– Не только. Люцерну, а также картофель и другие овощи мы продаем горожанам в Аллентауне.

Он свернул с главной дороги на узкую дорожку, ведущую к двухэтажному белому дому. Позади дома виднелся большой сарай.

Через несколько минут Джемайне помогли выйти из кабриолета, и она была представлена Эллен Монро и ее дочерям – двум пышущим здоровьем, хихикающим девушкам.

Миссис Монро, полная сияющая женщина лет сорока, радостно приветствовала ее.

– Мой муж Дэвид и двое других сыновей работают в поле. Вы увидите их за ужином.

– Вы очень любезны и гостеприимны, миссис Монро.

– Для нас большая честь принять гостью из вашей редакции. «Гоудиз ледиз бук» – мой любимый журнал. Признаться, я не ожидала, что миссис Хейл ответит на мое послание.

– Сара по возможности старается лично отвечать на письма.

Джемайну провели наверх в уютную спальню. Слабый ветерок шевелил шторы, создавая в комнате приятную атмосферу, несмотря на жару ранней осени.

Распаковав вещи, девушка немного расслабилась. Как можно было чувствовать себя неловко среди этих гостеприимных людей!

Устав от путешествия, она вытянулась на удобной кровати с балдахином и задремала. Ее разбудил приятный аромат готовящейся еды, когда уже наступили вечерние сумерки. Джемайна быстро переоделась и спустилась вниз, где встретилась с Дэвидом Монро и сыновьями. Покончив с делами, они расположились на открытой террасе, ожидая ужин. Дэвид Монро был довольно молчаливым, замкнутым человеком. Он вынул изо рта трубку и смущенно приветствовал гостью.