– О да! – Джемайна энергично кивнула. – Не знаю, что со мной было зимой. Но теперь я чувствую себя прекрасно и снова полна энтузиазма.

– Превосходно! – Сара пристально посмотрела на нее. – А как ты и Уоррен проводили время в Париже?

Джемайна почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но постаралась скрыть смущение.

– Отлично. Я бы не получила такого удовольствия от Парижа, если бы Уоррен не показал мне его. Он хорошо знает город. – Девушка усмехнулась: – Кстати, кто же откажется от общества Уоррена Баррикона?

– В самом деле, кто? – согласилась Сара сухим тоном, но ответ ее, кажется, удовлетворил. – А теперь расскажи мне о том, что ты планируешь опубликовать в журнале.

Джемайна рассказала редактору о мадам Роланд и Марии Антуанетте и о композиционном замысле материала, посвященного двум замечательным француженкам.

Сара одобрительно кивнула:

– Все это довольно заманчиво. Ты правильно решила: контраст между двумя женщинами должен весьма заинтересовать читателей.

– Надо признаться, на самом деле мне посоветовала это мадам Блан.

– Не скромничай, Джемайна. Многие авторы пользуются ее гостеприимством и не гнушаются ее советами. Все дело в способности оценить то или иное предложение. Как далеко ты продвинулась в подготовке статей?

– Не так, как хотелось бы. Я надеялась завершить их на корабле, но писать во время плавания оказалось не так-то просто. Однако дня через два я могу закончить статью о модах. Думаю, читатели должны как можно скорее ознакомиться с осенними модами.

Сара одобрительно закивала:

– Конечно, этот материал должен выйти в первую очередь. Остальное можно опубликовать позже. Кстати, твоя статья о Бетси Росс вышла и получила одобрение. В редакцию пришло много положительных откликов, и даже Луис сказал в твой адрес пару добрых слов. – Она улыбнулась. – Я тоже отважилась заметить: такие отзывы на твою статью дают основание снова проявить благосклонность по отношению к ее автору. Очевидно, он простил тебя за инцидент с Эттой Логан.

Джемайна почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она все еще была обижена за этот эпизод, к тому же и письмо Оуэна вызвало в ней прежнее негодование. А с другой стороны, со временем она поняла позицию издателя.

Сара продолжала:

– Что касается материалов о Бетси Росс и восприятия их нашими читателями, то я решила и дальше публиковать статьи о знаменитых женщинах Америки. Есть такие, о которых еще не писали. Например, Абигейл Адаме, да и другие. Мы можем позднее выбрать несколько подходящих кандидатур. У тебя хорошо получается, Джемайна, поэтому я подумала, не возьмешься ли ты за этот проект.

Девушка почувствовала, как забилось ее сердце. Она предпочитала писать о современницах, их судьбы ее волновали больше.

Очевидно, неудовольствие так или иначе отразилось на ее лице, так как Сара быстро заверила ее:

– Это не означает, что ты не должна писать о современных женщинах, но мы хотим продолжить экскурс в историю, а для этого трудно найти подходящего автора.

– О, я с удовольствием займусь этим, Сара! – воскликнула Джемайна. Прежде всего Сара являлась ее работодательницей. – Только мне необходимо закончить начатое.

– Заканчивай, дорогая. С новым проектом можно не торопиться.

– Тогда я пойду работать. – Джемайна встала и хотела уйти.

– Между прочим, – небрежно сказала Сара, – тебе известно что-нибудь об Оуэне?

– Да. По возвращении меня ждали три письма.

– Три письма? О Боже, я удивлена! Наверное, ты должна быть польщена.

– Не знаю, – призналась Джемайна сдавленным тоном.

– Оуэн – превосходный журналист, разве ты не согласна?

– Все так говорят. Но я мало читала из того, что он пишет. Только одну статью о…

Сара прервала ее:

– Он прислал замечательный материал о золотых приисках, который «Леджер» опубликовала в твое отсутствие.

– По возможности почитаю.

– Я сохранила эти газеты для тебя, Джемайна. – Сара насмешливо посмотрела на нее. – Думала, может, ты захочешь почитать.

– Спасибо, Сара. Обязательно прочту, когда будет время.

Джемайна с радостью покинула кабинет Сары, размышляя, почему она заговорила об Оуэне.

В холле девушка вдруг что-то вспомнила и остановилась. От волнения она совершенно забыла о том, что хотела написать об ужасных условиях труда работниц в Нью-Йорке. Она даже не спросила Сару, что та думает о письме, которое Джемайна написала ей накануне отъезда во Францию.

Девушка повернулась и решила вернуться в кабинет Сары, затем снова остановилась. Ей вдруг показалось: Сара умышленно избежала разговора на эту тему. Когда Джемайна хотела упомянуть о статье Оуэна, посвященной Лестеру Гилрою, пожилая женщина нарочно прервала ее, что могло означать одно – Сара не хочет поднимать этот вопрос. Возможно, она обсудила то письмо Джемайны с Гоуди, и тот наложил вето.

Джемайна поняла: сейчас не стоит говорить об этом с Сарой. Ее решимость написать ряд статей о работницах на фабриках Нью-Йорка ничуть не ослабла, однако надо подождать, пока не будут закончены статьи о мадам Роланд и Марии Антуанетте. И надо хорошо выполнить новое задание. Когда вся эта работа или по крайней мере большая ее часть будет завершена, она поговорит с Сарой о необходимости собрать материал о работницах.

Вернувшись в Филадельфию, Уоррен увидел, что состояние Элис резко ухудшилось за время его отсутствия, и им овладело чувство вины и уныния. Она стала чаще кашлять, иногда с кровью.

– Мне не следовало уезжать во Францию и оставлять тебя! – воскликнул он с дрожью в голосе. – Я должен был находиться рядом с тобой.

Элис слабо улыбнулась и коснулась его щеки тонкими пальцами.

– Дорогой, мы же договорились не обсуждать эту тему. Я хотела, чтобы ты поехал. Ты заслужил отдых от больной жены. Кроме того… – оживилась она, – я чувствовала себя хорошо еще неделю назад. Ты ведь знаешь, летом мне всегда становится хуже, а в это лето особенно. И что бы ты мог сделать, если бы остался здесь? Обо мне хорошо заботились. Пожалуйста, не мучайся так, Уоррен. Я начинаю чувствовать себя еще хуже, когда слышу, как ты обвиняешь себя.

Уоррен попытался принять более бодрый вид.

– Ну, теперь я вернулся.

– Я рада, дорогой. Расскажи мне о Париже и о новых модах на этот сезон.

Она слушала с большим интересом, когда он рассказывал про Париж. Уоррен старался по возможности не думать о Джемайне, пытаясь вообще забыть ее, однако чувствовал, что надо хотя бы вскользь упомянуть и о ней. Существовала вероятность, хотя и небольшая, что Элис узнает о присутствии Джемайны в Париже и о том, что они вместе проводили там время.

– Эта девушка, Джемайна Бенедикт, – заметила Элис. – Кажется, ты не упоминал о ней раньше.

– Разве? Ты должна помнить, я однажды сопровождал ее на один из званых вечеров.

– Она хорошенькая? – Элис пытливо взглянула на него.

– Хорошенькая? Пожалуй. Она определенно талантлива. Сара о ней высокого мнения.

– Надеюсь, ты показал ей Париж.

– Да, конечно, – осторожно сказал Уоррен. – Когда находил время. Я ведь был очень занят.

– Помнишь ту неделю, когда мы были с тобой в Париже? – мечтательно произнесла Элис. – Мы так чудесно провели там время!..

– Очень хорошо помню. Никогда не забуду. – Уоррен встал. – А сейчас я принесу ужин.

– Уоррен… – Она поймала его руку. – Хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

– Конечно, дорогая. Все, что в моих силах.

– Я не желаю, чтобы ты горевал слишком долго, когда я умру. Ты заслуживаешь лучшей жизни, со здоровой женой, хорошенькой, как Джемайна Бенедикт.

– О, не надо, Элис! – Уоррен почувствовал, как неистово забилось его сердце. – Не говори так!

– Почему? – спросила она, глядя ему в глаза. – Пора посмотреть правде в лицо. Мне никогда не станет лучше. Обещай же, дорогой, пожалуйста!

– Хорошо, Элис, – мягко заверил он. – Обещаю.

Она глубоко вздохнула, опустилась на подушки и закрыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь, Элис? – взволнованно спросил Уоррен.