РОВД города Припяти размещалось на пересечении улиц Курчатова и Леси Украинки. Это было классическое двухэтажное здание, сложенное из белого кирпича, у входа — стандартный навес-пристройка, выкрашенный в зеленый цвет. Перед зданием, справа и слева размещались аккуратные клумбы с молодыми саженцами.

Хотя я и прожил в городе несколько лет, здесь ни разу не был. Да и с чего бы? В моей прошлой жизни я не привлекался к посещениям таких вот мест. Вру, привлекался, но только как свидетель и гораздо позже. Да и не в Припяти.

Вообще, во всем этом деле с явкой в отделение, была масса странностей. Во-первых, меня обязали явиться без родителей, хотя я еще несовершеннолетний. Причем сделали это не по вызову, а как-то мягко, словно по приглашению. Участковый это явно понимал — это ведь не по протоколу. Во-вторых, как это они так быстро провели расследование? Опросили свидетелей, накатали жалобу? За ночь, что ли? Значит, делали абы как, соответственно и дыр там полно. В третьих, явно под это дело уже посадили «своего» следователя, который стопроцентно уполномочен, чтобы мягко надавить на меня, дабы я все признал. Если буду сопротивляться, продавить аргументами, фальшиво слепленными фактами, убеждать и уговаривать. Явно ведь рассчитывали, что семнадцатилетнего пацана легко поставить на место. А в итоге получается, что пригласили прожженного подполковника, которому под пятьдесят. Уж я знал, что сказать в свою защиту…

Только вот вопрос — а зачем все это кому-то надо? Чтобы отмазать виноватого, подставив другого? Отомстить?

Слегка нервничая и сгорая от любопытства, я вошел внутрь здания, почти сразу наткнувшись на огромный стенд-карту города. Вдоль стен стояли ряды откидных деревянных кресел, в дальнем углу выделялся огромный горшок с цветком. Кажется, это был фикус, хотя я не шибко разбираюсь. Внутри холла было почти пусто — только беседующая друг с другом пара сержантов, да спешащий куда-то старший лейтенант со стопкой бумаг. Ну, еще скучающая девушка в кресле.

Справа находился пост дежурного.

— Парень, заблудился? — насмешливо поинтересовался младший лейтенант, выглядывая через решетчатое окошко.

Подошел ближе, показал паспорт.

— Я Савельев Алексей Сергеевич,– начал я, стараясь, чтобы голос звучал серьезнее. — У меня запись. На два часа. По вчерашнему нападению в гаражах.

— А-а-а, точно,– тот для вида покопался в бумажках, выудил нужную. — Да, я в курсе. Иди в двенадцатый кабинет, тебя ждет следователь, Рогов его фамилия. Сам найдешь?

— А куда я денусь?

— Ну иди, — ответил дежурный, затем зачем-то добавил. — Сочувствую, парень. Рогов еще тот клещ. Ты главное его не бойся!

— Спасибо, — я был слегка удивлен сочувствию дежурного. С чего это вдруг?

Без проблем отыскав нужную дверь, я постучался и не дожидаясь, приоткрыл входную дверь.

— Разрешите войти? — блин, опять из меня эта уставщина автоматом прет. Три не полных десятилетия военной службы даром не прошли, оставив свой след. Нужно как-то контролировать это. А то еще заметит кто…

На меня дохнуло легким запахом сигарет с каким-то дешевым парфюмом.

— Я занят! — за стандартным деревянным столом, на котором возвышались стопки бумаг, сидел довольно молодой на вид капитан. Рожа его мне сразу не понравилась — какая-то слащавая. Как у Ди Каприо в молодости. Это потом он мужиком стал и медведя завалил. А у этого для советского милиционера внешность явно специфическая. — Секунду, парень ты кто?

— Савельев. Алексей Сергеевич.

Из-за многолетней привычки, отложившейся в подсознании, я чуть было не сказал Семенов. Блин, нужно быть внимательнее.

— А! Савельев! — капитан, услышав мою фамилию, даже в лице изменился. — Ну проходи, нарушитель порядка!

— Почему сразу нарушитель? — с порога поинтересовался я, прикрывая за собой дверь.

— Ну как же… — он порылся на столе в кипе бумаг, вытащил оттуда желтоватый лист исписанный черной ручкой и впился в него глазами. Перечитывал то, что сам же и накатал? Это такой психологический ход — чтобы я понервничал. Знаем, читал в детективах.

— Ну да, все верно. Вот! Хулиганское, ничем не спровоцированное нападение на гражданина Иванец Геннадия Павловича, да еще и при свидетелях… — он даже голос изменил, придав ему мрачных ноток. — Что это, по-вашему, если не акт насилия и нарушения общественного порядка?

Для полной картины, он еще и ручку в руку взял, принялся с деловым видом постукивать по крышке стола.

Ох и артист же он. Специально подбирал завуалированные слова, стараясь припугнуть меня официальностью и надуманной серьезностью положения. В реальности-то дела обстоят иначе. Да только я не пацан, который будет трястись от страха, внимая каждой сказанной глупости.

— А разрешите ознакомиться с протоколами допросов свидетелей? — я протянул руку, чтобы взять документ.

— Не положено, — нахмурился тот, откладывая его подальше. — И это не протоколы, а объяснения. Дело еще не возбудили. Если сам во всем признаешься, может, материалом обойдемся.

— Почему это не положено? — в свою очередь напрягся я. — я же как подозреваемый? Так? Значит, могу знакомиться с материалами дела.

— Я же говорю, дела пока нет, — Рогов даже слегка растерялся.

— А зачем вы меня тогда вызвали? Если материал по хулиганке, пусть этим участковый занимается. А тут вас привлекли. Целого следователя. Капитана…

— Чего-о?

— Я говорю, черкануть текст тот, что вы от меня ждете: «С моих слов записано верно, мною прочитано», я конечно могу. Но, боюсь, что вам мои показания не понравятся. Они совсем не совпадут с хулиганкой, которую вы мне приписываете.

Следователь хоть и хитрый, но подобного точно не ожидал, а потому заранее спланированный им сценарий беседы был благополучно забыт. Он вообще расслабился, явно рассчитывая что, вызвав меня сюда, уже сделал большую часть работы.

— Так, гражданин Савельев! — капитан повысил голос, желая перевести инициативу на себя. — Здесь я…

Вдруг, в дверь настойчиво постучали.

— Ну, кто там еще? — раздраженно отозвался Рогов, взглянув на дверь.

Дверь с тихим скрипом открылась и на пороге показался довольно крупного вида мужчина, с самодовольной улыбкой на широком лице. Возраст немного за сорок. Одет в дорогой отглаженный костюм светло-коричневого цвета, на груди виден кусочек бордового галстука спрятавшегося под пиджаком. На ногах черные лакированные туфли. Походка ленивая, пренебрежительная — будто весь мир крутится вокруг него одного. С таким видом в кабинет к следователю случайные люди не заходят, значит, они хорошо знакомы.

— А! Павел Сергеевич… Рад вас видеть. Проходите, садитесь. — Рогов хотел было согнать меня со стула, но я включил «режим дерева» и проигнорировал его попытки. В итоге, тот недовольно выдернул стул из-за шкафа, где лежал его планшет с пустой кобурой и подвинул к столу.

Судя по всему, это и есть папаша Генки. Дядя явно важная шишка, смотрит на все с нескрываемым пренебрежением. Даже на предложенный стул сел с явной неохотой. Тот немедленно отозвался противным скрипом. Но что-то во взгляде гостя было странное — какая-то усталость, что ли?

— Павел Сергеевич, как видите, провожу допрос гражданина Савельева, по поводу вчерашнего инцидента, — залебезил капитан, явно стараясь придать значимости своей работе.

Фу, меня от таких людей просто воротит. Я и забыл, что в восьмидесятые подобные индивиды тоже были, хотя их число было куда меньше. Карьерист, мля.

— И как? — сухо поинтересовался гость.

— Ну, он согласен с…

— Чего-о? — возмутился я, перебив капитана. — Ни с чем я не согласен. В мое обвинение еще ничего не было сказано, а тем более подтверждено.

Иванец взглянул на меня с легким удивлением, но ничего не сказал. Затем снова перевел взгляд на капитана Рогова.

— Савельев! Ты понимаешь, где находишься?

— На вы, пожалуйста, — отозвался я. — Я гражданское лицо. Разве такое должно быть поведение у офицера?