— Рот открой.

Я послушно открываю и уже через секунду рецепторы улавливают солоновато-терпкий вкус его спермы. Немного вяжет. Непривычно. Минет я никогда раньше не делала.

— Не напрягайся. Я сам.

Он глубже проталкивает член мне в рот, достав головкой до горла, вызывая тошноту и слезы на глазах. Я давлюсь, а он продолжает толкаться, удерживая мою голову за волосы.

— Соси и глотай.

Остатки спермы попадают мне на язык, и я сглатываю. Смотрю при этом снизу-вверх в глаза Кариму. Темные, подернутые дымкой. Ему хорошо сейчас. Я знаю. Хорошо так же, как и мне. Потому что мы созданы друг для друга. Мы подходим друг другу. Наверняка Мадина не может удовлетворить его жажду, иначе ему не нужны были бы другие. А я могу. Теперь я точно знаю, что могу.

Карим в душе уже минут двадцать. Пошел сразу после меня. Чтобы как-то унять нервное дрожание рук и волнение, клокочущее внутри, я нахожу себе единственное занятие, которое могу позволить у него дома — ставлю чайник, достаю заварочник с полки и насыпаю в него заварку. Затем, усевшись на барный стул, терпеливо жду, когда вода закипит.

Он ничего не сказал, кроме того, что мне нужно в душ. Я его понимаю. Карим наверное в шоке от того, что случилось, как и я. До сих пор с трудом верится, что это произошло между нами. Бедра, шея и грудь горят огнем, напоминая о минутах удовольствия в его объятиях. Я невольно улыбаюсь, натягивая футболку Карима на колени. Одна моя мечта сбылась сегодня, разве это не потрясающе? Разве он не потрясающий? Я стала чуть ближе к цели заполучить этого мужчину.

Вода в чайнике закипает, о чем меня оповещает громкий свист. Я вскакиваю со стула и наспех начинаю лить кипяток в заварочник, потому что слышу, что вода в ванной перестала литься. Это значит, что Карим скоро появится здесь. Интересно, каким будет наш разговор? Что он скажет? Что сделает? Вдруг захочет повторить? Я не откажусь, потому что люблю его, потому что хочу, чтобы он никогда не забывал эту ночь, и однажды захотел, чтобы у нас была целая жизнь подобных ночей.

Сводный брат выходит из ванной в одном полотенце, повязанном вокруг бедер. Я снова с жадностью шарю глазами по его телу, которое еще полчаса назад накрывало меня, я прижималась к нему спиной и ягодицами, трогала, царапала, целовала. По бокам у Карима остались красные полосы от моих ногтей — доказательство нашей взаимной страсти.

— Через пять минут чай завариться, — говорю, улыбнувшись, когда он подходит ближе. — Извини, в холодильнике ничего не нашла. Хотела сделать пару бутербродов. В готовке, я не сильна, ты же знаешь…

Карим бросает на меня равнодушный взгляд, затем проходит мимо, направляясь к шкафу с одеждой.

— Я не хочу есть. И чай тоже не буду.

Я киваю, видимо, сама себе, потому что Карим на меня сейчас не смотрит.

— Ну, ладно. А что ты хочешь? Ты говорил, что устал, поэтому можем просто лечь спать, — предлагаю тихо, сцепив руки за спиной. В груди становится тревожно из-за его холодного и отстраненного тона.

— Я не останусь, Нимб. Поеду на работу. Там высплюсь.

Улыбка сходит с лица. Что-то острое вонзается где-то между ребер. Да ладно тебе, Нимб, соберись! Он убегает, потому что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Ты все-таки не какая-то там незнакомка. Наверняка у Карима сейчас каша в голове.

Я наблюдаю, как мужчина сбрасывает полотенце с бедер, ничуть не стесняясь свой наготы, ну а что ему стесняться? Мы же только что занимались сексом. Я делала ему минет.

Достав боксеры, брюки и рубашку из шкафа, он начинает одеваться.

— Тебе не обязательно уезжать. Я больше не стану приставать. Обещаю, — скрещиваю пальцы на руках и смеюсь, делая вид, что шучу. На самом деле мне не смешно. Я паникую. Не хочу, чтобы он уходил. Зачем сейчас? Зачем ему уезжать?

Карим бросает на меня тяжелый взгляд и снова отворачивается.

— Ключи на комоде в коридоре. Домой к отцу поедешь, оставишь там. Я потом заберу, — чеканит он, просовывая руки в рукава рубашки.

— Подружкой невесты ты, разумеется, больше не будешь. Мадине не надо ничего объяснять. Сам скажу.

Я вздрагиваю, будто он меня сейчас ударил. Значит, из-за того, что мы переспали, я и к невесте его теперь не могу приближаться? Мне неприятно, и я испытываю потребность защититься, ударить его в ответ, потому что обидно.

— Что скажешь? Что сводную сестру трахнул, поэтому она не может больше помогать со свадьбой?

— Х*йню не неси. Ничего подобного говорить я ей, конечно же, не стану. Я не собираюсь ее унижать и причинять боль. Скажу, что у тебя наметилась важная стажировка, и времени на остальное не остается. И ты старайся придерживаться этой легенды.

Я вцепляюсь пальцами в край стола так, что белеют костяшки. Не собирается причинять ей боль. О ее чувствах он заботится. Не то, что о моих. Злит до тошноты.

— А ты не боишься, что я расскажу ей правду?

Он резко поворачивается и в несколько шагов преодолевает расстояние между нами. Нависает надо мной черной тучей, взгляд тяжелый, почти злой.

— Если ты не полная дура, то ничего говорить не станешь. Оно того не стоит. Просто секс. Ты просила тебя трахнуть, я трахнул. Взаимное удовольствие и не более того. Надеюсь, ты не питаешь по поводу нас с тобой никаких иллюзий, Нимб?

Карим внимательно и напряженно вглядывается в мое лицо, и сейчас я как никогда рада, что он не может смотреть глубже, туда, где мое сердце на части рвется, рада, что он не слышал мое признание в любви и не знает, как мне больно и обидно в данную минуту.

Он просто еще не принял этот факт. Ему нужно больше времени. Карим пытается убежать от себя, но он не сможет отрицать, что произошедшее между нами было восхитительно. Пройдет несколько дней, он успокоится и будет просить еще.

Взяв себя в руки, я склоняю голову набок и хихикаю.

— Да ничего я не собираюсь говорить твоей Мадине. Я же сказала, что никто не узнает. И да, никаких иллюзий, Карим. Просто секс. Очень хороший и качественный секс, не так ли?

Его взгляд на миг соскальзывает на мои губы, затем на грудь, и вновь возвращается к глазам.

— Тебе стоит больше себя уважать, — выплевывает он, в очередной раз ранив меня. — Дверь за мной закрой.

Карим, разумеется, не ждет, как я пойду за ним. Просто разворачивается и уходит. Через минуту я слышу, как хлопает входная дверь, сообщая, что теперь я в квартире совсем одна.

Утром я не спешу одеваться и уезжать из квартиры. Вместо этого брожу по комнатам, стараясь запомнить каждую деталь, ведь я не знаю, как скоро смогу сюда вернуться. Надеюсь, что на это не уйдет много времени.

После ухода Карима ночью я сначала ждала, что он передумает и вернется. Но он не вернулся. Мне ничего не оставалось, кроме как лечь спать. Правда заснуть особо и не получилось. Меня отвлекало все: воспоминания, ноющее ощущение между ног, запах Карима на подушке, его слова, что мне нужно больше себя уважать… А что неуважительного к себе в том, что я готова на что угодно ради любимого? Разве жертвенность, самоотверженность — это плохо и низко? Сколько на свете женщин, которые предпочитают не сидеть печально в сторонке, а бороться за своих любимых мужчин? Что поделать, если я боец, и не собираюсь сдаваться?

С утра приготовив кофе, я беру телефон, усаживаюсь на диване, скрестив ноги, и лениво листаю странички в интернете. Не удерживаюсь, чтобы зайти на страницу Мадины в инсте. Там много фотографий с Каримом. Я с жадностью и завистью просматриваю их. Вот он ее приобнимает. Вот улыбается ей. Здесь есть фото с их помолвки, отдыха, просто вечеров в ресторане. Эти фото должны быть со мной, а не с ней. И обязательно будут. Мне до безумия хочется рассказать ей, что этой ночью Карим был моим, но я понимаю, что пока рано. Карим не простит. Я надеюсь, что он сам решит порвать с Мадиной, выбрав меня, когда окончательно влюбится.

Мой досуг нарушает видео-звонок от Яны. Я радостно снимаю вызов, потому что по Янке действительно скучаю, а еще мне хочется поделиться с ней новостью. Больше не с кем, и только она одна меня понимает.