– Давай уже, разворачивай, – нетерпеливо заерзала на кресле Диана.

Вера вышла в центр гостиной, положила на пол два листа и развернула первый свой вариант. В комнате стало тихо, даже настенные часы перестали стучать. Все с изумлением рассматривали картину. На картине были красочно изображены: мусорный бак, рыжеволосая девушка, очень сильно смахивающая на Диану, толстая тетка с ведром на голове, звездное небо, выписанное очень натурально, деревья и смутная фигура мужчины в плаще и кепке, у которого не было лица, но зато был ослепительно белый платок в руках, который сразу бросался в глаза и притягивал взоры.

– Очень миленько, – после продолжительного молчания пискнула Диана и добавила: – Помойка и небо очень натурально получились.

– Спасибо! – довольно воскликнула Вера. – Ой, как я рада, что вам понравилось. Я так волновалась!

– Верочка, покажи нам, пожалуйста, следующие работы, – ласково попросила Диана и почему-то зажмурилась.

– С удовольствием, – сказала Вера и развернула следующий лист. На второй картине была изображена сама Вера. Все сразу узнали ее и зашушукались. Женщина шла по аллее парка, держа в руках стеклянную бутылку. На небе светила луна, деревья и кусты были прописаны очень натурально, среди них ясно различалась тень мужчины в кепке и плаще.

– Потрясающе, – выдохнул Роман Петрович. – Вот по этой тени маньяка сразу опознают и схватят. Ты вообще-то хоть отдаленно соображаешь, для чего нам портрет убийцы?! Как ты думаешь, что менты подумают, когда получат по почте твой шедевр?

– Я не могу взять и просто так изобразить портрет убийцы! – разозлилась Вера. – Я только свои ощущения могу показать.

– И что менты будут делать со всеми этими твоими ощущениями?! – воскликнул детектив.

– Да иди ты на фиг! – крикнула Вера. – Ты никогда ничего не понимал в искусстве, козел!!!

– Верочка, Роман Петрович, успокойтесь, – попыталась примирить всех Диана. – Верочка, картины действительно очень хороши. Ну и ничего страшного, что у тебя четкого портрета не получилось…

– Осталась еще одна картина, – неожиданно вмешался Зорин, и все замолчали, с опаской поглядывая на оставшийся свернутый лист. Вера раздраженно развернула его… и Диана воскликнула:

– Это он!!!

– Ты уверена? – удивленно спросил Зорин.

– Абсолютно, – убежденно заявила Диана. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так… Просто у этого человека очень странное выражение лица, необычное какое-то…

– И мне тоже так кажется, – язвительно заметил Роман Петрович. – Вер, ты только не обижайся, но почему у него глаза – навыкате? Знаешь, такое впечатление, что он на унитазе сидит и тужится сильно.

– Ну при чем же здесь унитаз! – воскликнула Вера. – Неужели не понятно, что так выглядит лицо человека, который очень сильно удивлен!

– Что же его так сильно удивило? – ехидно спросил детектив.

– То, что я его по башке бутылкой шарахнула. Он не ожидал этого, обернулся и посмотрел на меня. Таким я его и запомнила, – объяснила Вера и улыбнулась.

– Пожалуй, мы это не будем отсылать в милицию. Вряд ли убийца до сих пор удивляется и ходит с такой рожей по улицам, – задумчиво сказал Роман Петрович.

– А вот и будем, – упрямо заявила Диана. – Кроме выражения лица, сходство просто удивительное! Короче, сейчас мы составим письмо, приложим к нему портрет, а с утра я отправлю Шурика на почту. Вы, Роман Петрович, у нас оставайтесь на время расследования. Машины у вас нет, зачем вам мотаться в город каждый день? Согласны?

– Ну, в общем, я не возражаю, – смущенно согласился детектив и посмотрел на Веру с вожделением.

– Даже не думай, – тихо прошептала Вера одними губами, поправила прическу, подхватила две свои забракованные картины и выбежала из гостиной, бросив всем, что скоро вернется с бумагой и ручкой.

Роман Петрович посмотрел Вере вслед и довольно хихикнул.

– Где она научилась так рисовать? – спросила Диана.

– Самоучка, – слишком быстро сказал Роман Петрович, вскочил со своего места и нервно заходил по комнате.

– Жаль, что она так и не смогла реализовать свой талант, – грустно вздохнула Диана. – Из Веры получилась бы прекрасная художница.

– Да, да, совершенно с вами согласен, – взволновано сказал Роман Петрович. – Только я вас умоляю, Диана, не поднимайте при ней эту тему.

– Но почему? – удивилась Диана.

– Как вам сказать… Мечта не сбылась, и все такое… Вере уже сорок два, – неуклюже стал объяснять детектив.

– Ну хорошо, я не буду, – покладисто согласилась Диана и широко улыбнулась Вере, которая вернулась в гостиную с бумагой и ручкой в руках.

Анонимное письмо писали долго и нудно. Закончили только к полуночи. Диана, удовлетворенно вздохнув, дала всем указание спать и удалилась. За ней поднялся в свою комнату Зорин. Роман Петрович и Вера остались в гостиной одни. Возникла неловкая пауза. Вера невзначай взглянула на Романа Петровича, пытаясь казаться равнодушной и безучастной. Лицо детектива поменяло цвет и заполыхало пурпуром. Сейчас ей будут признаваться в глубоких чувствах, решила Верочка и изобразила на лице недосягаемость и безразличие. Она настроилась на романтический лад, внутренне подготовилась…

– Вер, – сконфуженно пискнул детектив, – Вера… ты случайно не знаешь, где моя комната? Спать хочется – сил нет, только куда идти, я не в курсе.

– Пойдем, прокаженный, – брезгливо скомандовала Вера и увлекла детектива за собой.

В эту ночь Марату Зорину не спалось, впрочем, он и не старался уснуть. Страстный любитель дискотек и клубов, он, как кот, оживал ближе к полуночи и с азартом погружался в бурную ночную жизнь города. Однако даже такое беззаботное и увлекательное времяпрепровождение ему наскучило и надоело. Особенно после того, когда он понял, что его финансовым ресурсам пришел конец. Оценив печальное состояние своего кошелька, Марат решил устроить себе небольшую передышку, недельку отдохнуть от шумной суеты мегаполиса за городом, а заодно и попросить у отца немного денег, долларов так 400—500, на мелкие карманные расходы. Разговор о деньгах Марат решил перенести на неопределенный срок, так как пару дней назад Зорин уже выделил ему тысячу зеленых и мог ненавязчиво поинтересоваться, куда Марат их дел. Ну, спустил он деньги в казино, подумаешь, отцу об этом знать было совсем не обязательно. И вообще, он же не мальчик, в конце концов, чтобы отчитываться перед папочкой о своих тратах, возмутился Марат, лихорадочно обдумывая, что бы такого убедительно наврать и избежать выслушивания нудных нотаций «любимого» папаши. «Ладно, после придумаю что-нибудь», – недовольно рассудил молодой человек и почувствовал легкий голод. Ведь от ужина ему пришлось отказаться из-за этой противной Дианы: при взгляде на молодую женушку отца у Марата напрочь пропадал аппетит и портилось настроение. Дождавшись, пока все обитатели особняка разбредутся по своим комнатам, Марат спустился вниз, по-свойски обшарил шкафы и холодильник, с удовольствием перекусил и, откупорив бутылку дорого французского вина, набрал номер матери. Елена Зорина тоже частенько бодрствовала по ночам, режим ее сбился давно, когда, будучи еще обычным фельдшером «Скорой», ей частенько приходилось нести вахту в темное время суток. С сыном у Елены Анатольевны отношения были нежными и трепетными, Марат обожал свою мать и ежедневно созванивался с ней по вечерам, сообщая ей последние новости. Жили они с матерью в разных квартирах. Уже год как Марат выбил для себя право на отдельное проживание и вел самостоятельную жизнь в сверкающей евроремонтом двухкомнатной квартире, которую подарил ему отец на восемнадцатилетие.

– Да, мама, я у отца и Дианы. Поживу немного здесь, позлю его, – сказал Марат, отхлебывая изумительное бордо прямо из горлышка бутылки. – Ну и что, мне плевать на это, я его ненавижу и ее заодно! Заносчивая богатая стерва. Знаешь, тут полон дом каких-то придурков. Один маленький толстый козел с подбитыми глазами и еще каланча двухметровая с длинным носом. В общем, гамак уродов.