«Ты перенервничала, давай успокоимся. Я знаю, как тебе помочь, Эль. Позволь мне сделать это.»

– Иди. На. Хер. Урод! – по слогам ожесточенно бросает Лин. Глаза мужчины стекленеют, приобретая оттенок холодной стали.

– Все, хватит! – жестким тоном произносит он и молниеносным движением выбивает ножик из руки Элинор.

Она отчаянно сопротивляется, но вся потасовка длится не дольше двадцати секунд. Мужчина хватает Лин за запястья, зажимая между своим каменным телом и столом. Сквозь рев крови в венах она слышит звон бьющейся посуды вперемешку с собственным утробным рычанием. Инстинкт самосохранения берет верх над паническим страхом, и каким-то чудом ей удается вывернуться и ударить ублюдка коленом в пах. Это дает Лин необходимую фору. Всего несколько секунд, но их оказывается достаточно, чтобы убежать от согнувшегося и шипящего от боли психопата.

Скинув туфли, в одних трусах, Элинор с олимпийской скоростью несется к входной двери. Чертов замок не поддается, и она несколько раз безуспешно дергает ручку, теряя с таким трудом отвоеванное время. Разъярённо ударив кулаком по двери, Лин разворачивается и бежит к лестнице, за мгновение минует два пролета и, пролетев мимо детской, запирается в ванной комнате.

Привалившись спиной к кафельной стене, Элинор Хант обессиленно сползает на пол, трясущимися пальцами убирая с лица растрепанные волосы. Сердце колотится так сильно, что болят ребра, легкие печет от нехватки кислорода. Лин отчётливо понимает, что это убежище – лишь временная передышка. Она по-прежнему находится один на один в доме с опасным маньяком, который в любой момент без труда выломает дверь и расправится с ней. Есть только один мизерный шанс спастись. Отчаянно всхлипывая, Элинор набирает 911 на своих часах.

– Служба спасения. Чем я могу вам помочь? – отвечает женский голос, и она плачет от облегчения.

– Пожалуйста, мой муж…, – пытается выговорить Лин, захлёбываясь от рыданий.

– Как вас зовут, мэм?

– Элинор Хант. Мне угрожает опасность…, – она замолкает, не услышав, а почувствовав движение по ту сторону двери.

– Ваш адрес определился, Элинор. Мы отправили сигнал в полицию. Помощь подоспеет в ближайшее время. Постарайтесь успокоиться и оставайтесь на линии. Скажите, Элинор, какая именно опасность вам угрожает?

– Мой муж…, – боль и страх раздирают сердце. У Лин не хватает смелости, произнести ЭТО вслух. Она дергается всем телом, когда дверь начинает ходить ходуном от сыплющихся на нее мощных ударов. Забившись в угол, женщина до крови кусает костяшки пальцев, приготовившись к самому худшему.

– Вы ранены? – спокойному голосу оператора удается на долю секунды переключить ее внимание от надвигающегося кошмара.

– Нет…, – сбивчиво отвечает Лин, невидящим взглядом уставившись на свои окровавленные костяшки.

– Ваш муж угрожает вам? У него есть оружие? – допытывается оператор.

– О господи! Помогите! – она отчаянно кричит, заметив, как одна из петель отрывается от косяка. – Быстрее. Дверь долго не выдержит.

– Отряд уже выехал, мэм. Вы можете припереть дверь чем-то тяжелым?

– Нет я в ванной…. Мне страшно. Умоляю вас, быстрее.

– Вы так и не ответили, у вашего мужа есть оружие?

– Вы не понимаете. Это не мой муж. Это не он…

Элинор просыпается от собственного непрерывного крика и задыхающихся рыданий. Височные доли пульсируют от тупой боли, и каждый вдох приносит мучительные страдания. Оторвав голову от пропитанной потом подушки, она тут же падает обратно, глухо застонав от пронзивших голову спазмов.

– Тихо, Лин, тебе не стоит сейчас делать резких движений, – сначала она слышит обеспокоенный голос Тэм, а потом чувствует прикосновение к дрожащим плечам теплых заботливых ладоней.

Тэмзин гладит Элинор по волосам, говорит что-то успокаивающее и подносит к губам стакан с водой.

– Давай, милая, выпей и дыши как можно глубже. Все хорошо, Элли. Ты умница.

Разлепив отекшие глаза, Элинор различает склонившуюся над ней Тэмзин и узнает обстановку супружеской спальни. Мягкий полумрак щадит ее зрительные рецепторы, защищая от новой волны боли.

– Тэм, мне приснился жуткий кошмар, – всхлипнув, Элинор порывисто обнимает подругу, поправляющую подушку под ее головой.

– Я знаю, Лин, – отвечая на ее объятье, ласково говорит Тэмзин. – Все в порядке. Ты в безопасности.

– Так хорошо, что ты здесь, – смаргивая непроизвольные слезы, Элинор все еще ощущает сотрясающий собственное тело озноб.

Так дерьмово она не чувствовала себя со дня аварии, когда очнулась в больничной палате, парализованная дикой головной болью и одним единственным желанием – умереть, лишь бы не испытывать никаких эмоций.

– Это было так реально, Тэм, – хрипло бормочет Лин, уткнувшись в пахнущее чем-то цветочно-сладким плечо подруги. – Он стоял там… в гостиной в одежде Криса, с его телефоном, и я подумала…. Тэм, я была уверена, что этот псих убил Криса, – обличив пережитый ужас в слова, она ощущает, как огромный камень освобождает грудную клетку.

– Тебе показалось, что в дом забрался посторонний? – ласково поглаживая Элли по спине, мягко спрашивает Тэмзин. До Лин не сразу доходит, что она имеет в виду, но услышав второй вопрос, Элинор вновь леденеет, чувствуя, как затухший страх вспыхивает с новой силой: – Ты поэтому вызвала полицию?

– Что? – резко отстранившись, Лин потрясенно всматривается в встревоженные голубые глаза Тэми. – Это не сон? Он действительно здесь был?

– Кто – ОН, Элли? – участливо переспрашивает Тэмзин.

– Откуда я знаю, кто – ОН? – ожесточенно восклицает Лин в обеспокоенное лицо Саммерс. – Больной извращенец или маньяк. Или оба сразу.

– Ты уверена, что тебе не померещилось? – и снова этот ее тон, которым она успокаивает своих депрессивных клиентов.

– О чем ты говоришь? – отпрянув назад, Элинор вжимается в изголовье кровати и, подтянув колени к груди, обнимает их обеими руками. – Конечно я уверена! Этот мудак пытался меня изнасиловать, а потом выломал дверь в ванную.

– А что было потом ты помнишь? – нахмурив изящные брови, выпытывает Тэм, а Лин ловит себя на сильнейшем желании влепить подруге оплеуху, чтобы та перестала говорить с ней, как с душевнобольной или полоумной.

– Нет… – вместо этого она морщится от боли, пытаясь восстановить оборванную цепочку событий, но последнее, что сохранилось в памяти – ее отчаянный вопль и слетевшая с петель дверь. – Наверное, он оглушил меня и смылся, испугавшись полиции, – Элинор выдает единственную логическую версию, но сомнение в выразительных глазах Тэм дает понять, что ей известно куда больше, чем она говорит. – Они же приезжали? Полицейские?

– Приезжали, Элли, – кивает Тэмзин, продолжая внимательно изучать восковое лицо подруги.

– И? – возбужденно спрашивает Лин, особо не надеясь на продуктивный ответ. – Его удалось задержать?

– В доме никого не было, кроме тебя и Кристофера, – задумчиво произносит Саммерс. – Никто не взламывал дверь в ванную комнату, Элли, – добавляет после непродолжительной паузы, которой оказывается недостаточно, чтобы Элинор успела осмыслить услышанные слова.

– Как это не взламывал? – откинув в сторону одеяло, Лин вскакивает с постели. В голове словно что-то взрывается, в глазах темнеет, и охнув, она оседает на край кровати.

– Крис разблокировал замок, Лин. Дверь не пострадала, – сочувствующий голос Тэмзин Саммерс снова оказывается очень близко. Она садится рядом с Элинор, обнимая ее за дрожащие плечи, и привлекает к себе. – Ты была не в себе, и Кристоферу пришлось дать тебе успокоительное.

– Все было не так, – почти беззвучно бормочет Лин.

Зажмурившись, она видит алые всполохи за сомкнутыми веками. По ослабевшему телу расползается жар. Это какое-то непрекращающееся безумие. Так хочется заткнуть уши ладонями и спрятаться с головой под одеяло. Переждать этот гребаный апокалипсис в полной темноте.

– Он был так напуган, когда позвонил мне. Я сразу приехала, как только смогла, – продолжает Тэмзин.