— Эй! Ты меня слушаешь вообще? Сбавь ход!

— Мы не так близко знакомы, что бы переходить на «Ты». Не забывай о том, что ты гораздо ниже меня по званию и в круг доверенных сотрудников не попадаешь, — ее лицо вновь исказилось, словно сбросило маску, — а теперь отфильтруй из своей речи всю ложь, что ты придумала и повтори свой рассказ, будь так добра.

— Я и так уже все рассказала! — Лина злилась, закипала и выглядела до безумия расстроенной. — Сами скоро все увидите, какой смысл повторять? Вся такая невинная, а сама с начальником. И ведь знает, что он мне нравится, знает, что мы с ним встречались, так нет же… И самое главное всегда доставала со своими нравоучениями!

Девушка говорила всю дорогу, возмущалась, рычала. Я не обращал внимания на ее слова — в них не было смысла. Лина обижена и хочет отомстить. Она думает, что мы встречаемся, но ведь на самом деле это не так…

Мы не вместе…

Последняя мысль четко засела в моей голове. Мария не моя, она вольна встречаться с кем и когда захочет. Даже с братом. Она ничего мне не обещала и вообще не догадывается, что нравится мне уже довольно давно…

Тот телефонный звонок после принятия решения о ее назначении на должность… Все началось еще с голоса… Сонный, тихий и до безумия нежный. Помню, как замер… Все тело словно стрелой пронзило. Я хотел говорить с незнакомой мне женщиной как можно дольше… Как можно чаще. До сих пор помню, как она яростно сдерживала слезы, стараясь спокойно рассказать причину смены своей профессии — да, стоматолог на дому не работает, а в ее ситуации деньги нужны позарез… На тот момент я уже подозревал Арину в неверности и невольно стал сравнивать их… Сравнивать, даже не представляя, как выглядит Мария в реальном мире. Я хотел передать ее куратору — настоящему куратору, но после первого же звонка резко передумал… Нашел ее страницу в соцсети… Наблюдал за тем, что она пишет у себя… А потом увидел ее в офисе…

Зачем я вообще еду в клуб? Что бы убедиться? Если они вместе… Если они действительно будут вместе… Я не имею права вмешиваться — нас ничего не связывает…

— Они действительно здесь! — Лина резко вышла из машины, как только мы припарковались у главного входа в элитный клуб. Девушка не подходила по дрескоду — выглядела слишком вульгарно, но благодаря мне ее пропустили. Надо было оставить ее в машине… Не хватало еще проблем…

Окинув взглядом зал, я понял, что они сидят в специальной зоне — иначе просто быть не может.

Подозвав к себе управляющего, я задал вопрос и тут же получил ответ — зона семнадцать.

С каждым шагом становилось сложнее сдерживать эмоции. Хотелось взять Машу за руки и увести домой, а лучше с собой в самолет, подальше от Преображенского с его фирменной ослепительной улыбкой…

Они сидели рядом…

Он обнимал ее, что-то шептал на ухо…

Черт… Твою мать… Дикая злость мгновенно поразила все тело, казалось, я забыл, как дышать…

— Какого черта тут происходит?

— Вот стерва! Я сразу сказала, что эта тихоня самая настоящая дрянь!

— Замолчи! — От моего голоса Мария вздрогнула, повернулась в мою сторону и замерла, словно пыталась сфокусировать взгляд…

Бледная, словно смерть… Она что-то шептала…

— Тебя не касается то, что я делаю, — Преображенский с силой сжал ее плечи, показывая, что просто так не отступит, гад.

Напряжение возросло, Лина что-то рычала, но ее мгновенно выставили из зала — это не место для неподобающего поведения.

— Виктор, — голос Маши был очень слабый. С ней что-то происходило…

— Маша, что с тобой? — Но она не слышала, просто смотрела на меня, — Маша, ты меня слышишь?

Она попыталась встать, освободиться от рук брата, но у нее не получилось…

Она внезапно закрыла глаза и потеряла сознание…

Больница. Спустя полчаса после обморока.

— Ты зачем ее привел? — Александр взревел, наблюдая за тем, как Аня кинулась на кровать к своей маме, — Тут не место детям! Да еще таким маленьким!

— Предлагаешь оставить ее одну в садике? До свекрови не дозвонились, мама Марии за границей.

— Отправь ее отцу, у нее же есть родной отец? Ей тут не место!

Из-за резкого крика Аня тут же подпрыгнула, вздрогнула и лишь сильнее прижалась к маме. Она совсем не понимала, что происходит и почему Маша не просыпается.

— Ты сам-то понял, что сказал? — Брат тут же заткнулся, не зная, что ответить. Я понимал, что он просто в панике, знал, что не понимает, как общаться с детьми и видел, с каким ужасом смотрит на маленькую зареванную девочку. — Аня. Послушай меня, пожалуйста. Твоя мама просто спит. Она сильно устала и ей придется остаться здесь, в палате. Ты еще очень маленькая, твои бабушки далеко, поэтому тебе придется поехать в дом к моему брату.

— Нет! Мама!

— Аня…

— Нет! МАМА!

Я смотрел в ее огромные, полные слез глаза и не понимал, что со мной происходит. Я вообще не понимал, что делать дальше. Я никогда не общался с маленькими детьми так близко, точнее я их просто не замечал, не обращал внимания, даже не задумывался о том, что они когда-то у меня будут… Как правильно поступить?

— Аня, — брат вмешался, — ты поедешь со мной. В больнице тебя не оставят. Завтра мы обязательно навестим твою маму.

Аня резко замолчала, повернулась в сторону брата и тут же расплакалась. Преображенский терпел, был в сильном напряжении и явно злой, я же понятия не имел, как успокоить Аню.

— Иди сюда, послушай, — я сел рядом, слегка обнимая девочку. Меня она знала, поэтому легко подпустила к себе, — все будет хорошо, ты завтра навестишь маму, и все будет хорошо.

Я повторял это снова и снова, смотрел, как она плачет, видел, как начинает постепенно засыпать у меня на руках. Впервые за всю свою жизнь я ощутил истинный страх, видел его в глазах Ани…

— Она может остаться с Марией, — брат заговорил шепотом, чтобы не разбудить девочку. Все это время он наблюдал за ней, следил за каждым жестом, движением. И, судя по всему, вспоминал своего сына. — Это вип палата, договориться с врачом не проблема.

— Вот еще! — За спиной раздался до ужаса знакомый голос, который я точно не ожидал услышать. — Такой малютке здесь не место! Поедет с нами, а завтра уже будем думать, что делать.

Мама как всегда выглядела очень элегантно. Ее голос был мягкий и в тоже время до дрожи властный._ Она спокойно вошла в палату, где спала Мария, посмотрела на Аню, свернувшуюся клубком у руки своей мамы, и явно осталась недовольна.

— Нет, ей однозначно не место в палате. Кто за ней присмотрит в больнице?

— За деньги присмотрят, — спокойно ответил брат, — не вижу проблемы.

— Видимо так же, как за твоим сыном, Александр, — резко ответив, мама приказала служащему отнести девочку в машину, но я его опередил.

— Тебя не касается то, как я воспитываю Игоря!

— Ты его не воспитываешь! — Вечный спор нашей семьи, но здесь я с мамой полностью согласен. Преображенский просто не понимает, что значит быть отцом. Я тоже ничего в этом не смыслю, но считаю не правильным отправлять ребенка учиться заграницу под предлогом лучшего образования и прекрасного владения языком. Как по мне, брат просто избавился от своего собственного страха перед ответственностью подобного рода. Но не мне его судить, все же в своего сына он вкладывает очень многое, хоть практически не участвует в его жизни.

— МАМА! — Аня внезапно проснулась, осознала, что находится на руках у чужого для нее человека и мгновенно ударила меня кулаком в грудь. Не больно, но неожиданно. — МАМА! МАМА! МАМА!

Она кричала, не переставая, звала маму, плакала, рвалась в палату и безумно боялась всего, что происходило…

— У меня есть разумное предложение… — То, что я хотел сделать, было в какой-то степени логично. Как сказал врач, ничего серьезного с Машей не произошло, в том плане, что оперировать ее не надо. Потеря сознания, боль, дикая усталость — он объяснил причины. — Перевезите ее к нам домой. И проблемы не будет. Марии необходим сон, особый уход не потребуется, а так Аня будет с ней рядом…