Лекса, по-моему, так ее зовут. Девушка с татуировкой на лице, заметила мой взгляд и подмигнула. Слегка улыбнулась ей и отвела взгляд. Это было как-то неловко и странно.

Снова подняла глаза, когда услышала громкий смех.

В столовую зашли трое из "пятерки". Один из них, светловолосый — Рот, проходил мимо стола и пнул ногой стул, одного из парней, под гогот своих дружков. Парень упал, но быстро встав молча отсел в другое место. Придурки.

Все трое сели за свой стол у окна. Его никто и никогда не занимал, опасаясь избиения.

Поставила на половину пустой бокал с чаем на поднос и встала. Не решилась пройти мимо стола этих придурков, поэтому пошла вдоль стены. Расстояние до столов было не большое, но достаточно, чтобы я могла пройти.

Хочу уйти от сюда побыстрее. Не один обед ещё не проходил без унижения Высшими кого либо, из обычных людей. Я не хочу на это смотреть. И уж тем более стать участником.

Быстро прошла мимо столов, но не заметила сумку, стоящую на полу, и неловко споткнулась.

Поднос вылетел из рук. Его содержимое упало на пол и остатки чая расплескалась на чьи-то ноги, появившиеся в дверях.

— Прости… Я…

Подняла глаза и встретилась с бешенным взглядом карих глаз Даниэля.

Сердце забарабанило в перепонки. От страха я встала в ступор и не могла пошевелится.

— Ты что сука, ахренела? — рыкнул Даниэль и схватив меня за толстовку дернул на себя.

Не удержалась и упала на колени, ударившись ладонями о кафель, прямо под ноги парня.

— Я…прости… Это вышло случайно… — начала оправдываться.

В столовой все замолчали и уставились на нас.

Твою мать Рори. Ты вляпалась под самое не хочу.

— Ты хоть знаешь сколько стоят эти кроссовки тварь?

Встала и опустила голову на его белые кроссовки, которые были слегка обрызганы чаем.

К нам подошли трое из их своры.

Стали что-то говорить и ржать, а я не слышала. Извинялась, как заведённая.

— Прости… я не хотела…

— Да мне плевать. Вытирай.

Я стояла и все так же смотрела на его кроссовки прибывая в каком-то шоке. Не понимая, что мне делать.

— Ты че бл*ть оглохла? — вмешался Рот — Гляньте, она не только уродка ещё и глухая.

По столовой пошел смех. Мне было обидно от этих слов. К глазам поступили слезы. Это ведь всего лишь кроссовки.

Не здесь Рори. Не дай им себя унизить до конца. Не смей плакать.

— Ну Сейчас объясню тебе на твоём языке — произнес Билл, схватив меня за руку и просто швырнул на пол к ногам Даниэля.

Столовую снова накрыл смех.

— Давай. — ткнул кроссовкам мне в лицо.

Оттолкнула его ногу рукой и подняла глаза на этого ублюдка, вложив в свой взгляд все призрение, что я испытываю к таким, как он.

— Посмотри на нее Даниэль — голос Рота — Она же хочет по-другому загладить свою вину.

— О. Так я не против, можешь отсосать мне, если ты так просишь — поддался тазом вперёд.

Эти ублюдки ободряюще улюлюкали. Все они. Меня это злит. Долбанные, недоразвитые имбицилы!

— Иди к черту — рыкнула я.

Господи Рори, ты своим собственным языком закапываешь себя.

— Какая дерзкая. Ну сейчас я научу тебя хорошим манерам! — замахнулся.

Я зажмурилась в ожидании удара, но его не последовало.

— Без меня веселитесь?

Вздрогнула от звука его металлического голоса.

Открыла глаза.

Адам.

Самый рослый из этих тупых качков. Он уже был больше похож на мужчину нежели на парня. Затянулся сигаретой и выпустил дым, отпуская руку Даниэля.

— Хан, эта сука испортила мне кроссовки. Нужно ее наказать.

— Ты хочешь тратить время на это? — брезгливо взглянул в мою сторону и от этого стало еще обиднее, словно я грязь.

— Пусть вылежит их. И тогда, может быть, я забуду об этом.

Хан потушил сигарету о стену и бросил ее в меня.

— Это мусор. У меня есть дело куда интереснее.

Четверка активизировалась с интересом глядя на своего предводителя.

Хан вышел, и его свора последовала следом. Даниель задержался взглядом на мне.

— Я ещё с тобой не закончил. — бросил, уходя.

Не сдержала слезы.

Твою мать Ро. Как ты могла так вляпаться? Я ведь всегда вела себя осторожно, стараясь даже не попадаться им на глаза. Черт. Черт. Черт!

Схватила сумку с пола и выбежала из столовой, где все ещё продолжались шуточки уродов, которые хотят быть похожими на "Высших".

Неслась по коридорам, практически не видя дороги. Глаза заволокли слезы.

Это ведь была случайность. Всего лишь случайность.

Остановилась у своего шкафчика не понимая, что делать дальше. Я ведь не брошу колледж из-за какого-то придурка. Конечно, нет.

Выдохнула.

Подумаешь. Кого не унижали перед всем колледжем. Да каждый второй был так или иначе унижен этой шайкой. Да и мне не впервой. Надо мной часто издевались в школе из-за моей внешности.

Да пошли они к черту. Я не собираюсь портить свою жизнь из-за шайки ублюдков. Надеюсь, завтра они забудут обо мне, обсуждая кого-нибудь другого, что будет унижен этими уродами. Возможно, это не хорошие мысли, но я не хочу быть девочкой для битья.

Взяла из шкафчика тетрадь, закинула ее в сумку и поспешила на занятия.

Оставшиеся пары прошли спокойно.

Сидела на диване в зимнем саду. Здесь редко кто бывает. Тем более в такое время. Я же приходила сюда каждый день. Не хочу идти домой. Поэтому делаю домашнее задание здесь. А потом иду на работу. Но сегодня выходной.

Ненавижу выходные. Приходится до поздно скитаться по городу. Но это лучше, чем сидеть дома и слушать пьяный бред отчима.

Положила тетрадь в сумку. Нужно уходить, скоро колледж закроется.

Надела шапку. Я всегда ношу ее. Ну то есть снимаю, только когда одна.

Я альбинос. Ну может не совсем. Я не боюсь солнца. Но все же даже загореть не могу. Слишком светлая кожа, белые волосы, даже ресницы. Мне не нравится мой волос. Не то, чтобы он был редким и локоны вьются, но мне не нравится. Я всегда завидовала девушкам с темными волосами. Такие ярки и эффектные, а я тусклая и невзрачная. Словно приведение.

Вышла на улицу.

Май. Ещё пару месяцев и этот учебный год кончиться. И нужно будет платить за следующий. Я откладывала деньги с зарплаты. Но их не хватит. Найду на лето ещё одну работу. Хорошо, что можно оплачивать учебу частями. Это очень помогает.

Прошла по улице в сторону парка. Мы с мамой часто гуляли здесь. Особенно, когда отец был жив. Он погиб в автокатастрофе, когда мне было девять. Мама долго горевала, а потом узнала, что у нее рак. Тогда она и стала жить с Биллом. Опасаясь, что я могу остаться одна. Но… Лучше бы одна…

Просидела в парке до десяти вечера. Желудок напомнил о себе ревом. Встала с лавочки и взяла сумку. Схожу в наше кафе, что-нибудь перекушу.

Пешком идти час, но это хорошо. Чем больше времени пройдет, тем лучше.

Подошла к кафе. Оно работает с шести вечера до часу ночи. Я ухожу позже после того, как перемою посуду. Поэтому редко высыпаюсь. И выгляжу ещё бледнее, чем обычно.

Села за свободный столик. Сегодня почти нет посетителей. Ко мне подошла Анна, одна из девушек официанток. Мы учимся в одном колледже, но она на третьем курсе.

— Привет — улыбнулась я.

Девушка села напротив.

— Слышала, что произошло. Ты в порядке? — почти шепотом спросила она.

— Да. Все нормально — отмахнулась я, хотя мне было приятно ее беспокойство.

— Гребанные уроды, когда их уже кто-то поставит на место.

— Наверное никогда- пожала плечами.

Таких, как они уже ничем не исправить. Унижают и причиняют боль ради удовольствия и если бы не их родители, шайка уже давно была бы в тюрьме.

— Да. Ты права — печально улыбнулась девушка — Тебе принести, что-нибудь?

— Мгм. Что-нибудь готовое.

— Суп, пойдет?

— Да. Конечно.

Анна ушла.

Никому не по силам поставить этих уродов на место. Если уж директор закрывает глаза, то, что можем сделать мы. Ничего.