Удовлетворенный увиденным, Грег Уилки уехал.

В городе было несколько заведений, доставляющих горячую пиццу по телефонным заказам, и одно из них великодушно снабдило аппетитно пахнущим кушаньем дежурящих в участке полицейских как раз за минуту до того, как падающая с неба снежная лавина отрезала их от внешнего мира. А так как помощникам шерифа грядущая ночь не сулила ничего приятного, то никто не отказался от нарушающего диету, вредного ужина. Десять тридцать — не такое уж позднее время.

— Иногда мне моя работа начинает нравиться, — признался Тони, водрузив ноги на стол в комнате заседаний. Он откинулся на спинку стула и поделился этой оценкой с Алексом, который уселся рядом, но поместил на коленях портативный телевизор, передающий не только местные новости, но и получающий программы со спутника. — Где еще можно пощекотать себе нервы, как не на службе в полиции? — продолжил Тони.

— Думаю, что ты прав, — согласился Алекс.

— А это самое главное в жизни. Пощекотать нервы можно разными способами — или музыкой, или в хорошей компании с девочками…

— Не трепись. Дай послушать прогноз.

Как назло, звук в телеприемнике куда-то уплыл.

— А чего его слушать? Мы знаем и так, что на улице снежная буря. И знаем, что рано или поздно буря закончится. Только я не завидую ребятам, которые сейчас патрулируют улицы. Зато мы знаем, что в городе все в порядке, пока мы сидим в тепле.

Алекс взглянул на часы.

— Как давно ушел Бишоп?

— Около часа назад. Он сказал, что позвонит, если будут какие-то проблемы.

— Может быть, из-за бури возникли помехи.

— Да нет. Наши мобильники могут поддерживать связь даже при атомном взрыве. — Тони ощутил на себе изумленный взгляд Алекса и тотчас добавил: — Я шучу, конечно. Но они действительно надежны, раз их делают не по заказу правительства.

— От правительственного служащего я не ожидал таких слов. У тебя странное чувство юмора, Тони, — искренне удивился Алекс.

— А я сам в душе простой коп, а никакой не федеральный агент.

— Коп-телепат? Это что-то новенькое.

Тони ухмыльнулся:

— Неужели Миранда разболтала тебе всю подноготную о нас? Ну и ладно. В конце концов, любая правда рано или поздно выплывет наружу.

— Не буду врать тебе, Тони, был у нас с ней разговор на такую тему. Но тебя он не касался, и не Шарон — она говорила о Бишопе.

— А теперь, значит, тебе любопытно узнать, могу ли я тоже, сидя рядом с тобой, читать твои жалкие мыслишки?

— Ага.

— Ни черта ты не понял! Это не моя среда. Я только собираю эмоции, втягиваю их в себя, как пылесос — пыль, с места происшествия.

— И это помогает тебе понять, что творится в мозгах нашего маньяка?

— Кое в чем помогает. Но я специализируюсь исключительно на живых или недавно умерших существах.

— Ух ты! — воскликнул Алекс и вперил взгляд в экран, где почему-то сквозь помехи замелькали кадры баскетбольного матча.

— Здорово носятся эти попрыгунчики, — громко одобрил увиденное Тони, но Алекса уже не занимало спортивное зрелище. Неожиданно для себя он решил полностью открыться своему собеседнику.

— Рэнди сказала, что не может читать мои мысли, но…

— Ты ей не поверил, и тебе стало неуютно? Как будто тебя вывернули наизнанку и выставили на всеобщее обозрение?

— Вроде бы так.

— Ощущение не из приятных, но тебе не стоит тревожиться. Если Рэнди сказала, что не может, значит, это так. Каждый человек способен читать чужие мысли — по выражению лица, например. Вопрос лишь в том, какова степень проникновения, ясно ли ты различаешь текст, понимаешь его смысл или ухватываешь только общий настрой. Мы с Шарон можем улавливать следы чужих эмоций. Вот, к примеру, ты утерял свои ключи от машины. Мы их нашли на полу в коридоре и сразу почувствовали, что они твои.

— А Бишоп?

— Я думал, что Миранда выложила тебе всю правду о нем.

— Что-то ты плохой телепат, раз считаешь Рэнди болтуньей, — скептически сказал Алекс.

— Интересно, на какой же ступеньке она остановилась? Ну да ладно. — Тони пожал плечами. — Пойдем по лесенке дальше. Продолжу исповедь за нее. Бишоп — осязательный телепат. Более сильный, чем Миранда, но ему требуется непосредственный физический контакт. И он позже вошел в эту сферу, чем она. Некоторые, так сказать, «посвященные» не осознают своих способностей до взрослого возраста, до двадцати лет и даже старше, за отсутствием практики, а вернее, такой экстремальной ситуации, когда их необычный дар был бы востребован. Однако, хоть Бишоп и сильнее в нападении, Миранда оказалась сильнее его в защите, как и эти парни в красно-желтом.

Тони ткнул пальцем в экран. Оказывается, ведя беседу с Алексом, он не переставал следить за игрой.

— Миранда заблокировала всех нас, включая Бишопа. — Тут Тони сделал паузу и улыбнулся. — И ты под ее защитой, Алекс. Даже Бишоп не может тебя вычитывать.

— Рэнди сказала, что ей в обычных обстоятельствах доступна лишь половина людей из тех, с кем она имеет контакт. А что это значит? Почему такое ограничение? Разве все это ваше колдовство может быть замкнуто в каких-то пределах?

— А как же! Представь, что какие-то предметы от тебя вблизи, а другие на отдалении. Если у тебя слабое зрение, ты их различаешь хуже. Или они заслонены от тебя другими предметами. Тогда совсем плохо. А бывает, что некоторые вещи ты видишь расплывчато, не в фокусе. Все зависит от твоих врожденных способностей. Они — твои волшебные очки и твой волшебный слуховой аппарат. Но ведь любые очки и слуховые аппараты помогают до какого-то предела. Совершенно слепому они не обеспечат зрения, а напрочь глухому — не дадут слуха. Есть, конечно, и другие чувства — осязание, обоняние, вкус, — но на каком расстоянии ты можешь отличить, например, женщину от мужчины? Если ты их не потрогал, если они не занимались недавно сексом, не вспотели, как эти баскетболисты, не надушились женской или мужской парфюмерией, ты их никак не различишь, если их мысли и эмоции перемешиваются в одном котле с другими. И редко нам удается выуживать ту рыбку, которую желательно поймать.

— Все равно это какая-то магия, — упрямо стоял на своем Алекс.

— Нет. Это реальность, но которую не всем дано понять и прочувствовать.

— Я бы охотно держался от этого подальше, — мрачно заявил Алекс и, помолчав, добавил: — Потерплю еще полчаса и позвоню Рэнди домой. Что-то у меня тревожно на сердце.

— Поступай, как тебе хочется. Опробуй свою телепатию, — ухмыльнулся Тони.

Минут десять прошли в молчании, потом Тони нарушил его:

— Если бы ты знал, сколько копий сломали ученые в спорах о телепатии, сколько нам, беднягам, пришлось пройти тестов. Про нас такое рассказывают, что меня самого — а я ведь тоже телепат, как ты теперь знаешь, — меня самого удивляет: неужто такое может быть? Например, если парочка разнополых телепатов занимается любовью, то это совсем новое, непередаваемое ощущение, отличающееся от обычного, как ходьба пешком от полета.

— А ты этого не испытал? — полюбопытствовал Алекс.

— Не пришлось, — чистосердечно признался Тони. — Но, надеюсь, у меня все впереди. К сожалению, наша Ша-рон — не тот субъект, с которым я бы согласился провести совместный эксперимент.

Он ткнул пальцем в остывшую пиццу, проверяя не телепатически, а обычным способом, не нужно ли ее поместить для разогрева в микроволновку.

Миранда находилась в состоянии между сном и бодрствованием, когда зазвонил телефон и выдернул ее из теплого, уютного кокона, где она устроилась, подобно личинке бабочки. Она услышала, как бушует пурга за окном, вспомнила, кто она, каковы ее обязанности, и с большим усилием сняла трубку, показавшуюся ей свинцовой. На то, чтобы открыть глаза, ей сил пока еще не хватало.

— Слушаю.

— Рэнди? Это Алекс. С тобой все в порядке? Когда Бишоп не появился и не связался с нами, мы забеспокоились.

Миранда разлепила веки и взглянула на светящийся циферблат будильника: почти полночь.