— Боже мой… Боже… — шепчу срывающимся голосом. — Я хочу тебя.

Кирилл усмехается, но как-то по-доброму. Прекращает ласки, крепко впивается влажными от смазки пальцами в мои бёдра и утыкается лбом в мой покрытый испариной лоб. Я глажу его колючую щетину, целую краешек губ. Самсонов громко вздыхает.

— Ты выпила, я тоже, — горячо говорит он. — Пожалеешь потом.

Я отрицательно мотаю головой и сбивчиво привожу доводы, хотя отчётливо понимаю, что это не поможет. Самсонов всё решил за двоих.

Захлопнув дверь в свою спальню, я прислоняюсь к стене и медленно оседаю на пол. В голове ни единой мысли, только сердце едва не выпрыгивает из груди.

Что это было? А-а-а, мамочки, что это, чёрт возьми, только что было?

Сначала мы с Кириллом целовались, а затем всё зашло очень далеко. Было на грани. Казалось, я хожу над обрывом и вот-вот рухну вниз. Страшно, опасно, но дьявольски захватывает дух.

Я вспылила, обругала Кирилла и ушла к себе в комнату. Он пытался меня остановить, чтобы поговорить и разложить по полочкам, почему «нет», но я не захотела слушать. Не потому, что было неинтересно, а потому, что не хотелось портить такой момент. Хотелось лишь прокручивать его, как в замедленной съёмке, вспоминая всё до мельчайших деталей.

Я прохожу в ванную комнату, смотрю на отражение в зеркале. Ничего особенно важного не случилось, но взгляд изменился. Глаза горят, а губы то и дело плывут в улыбке. Касаюсь их кончиками пальцев, надавливаю. Самсонов целовал так горячо, что они до сих пор пылают. Это же надо… Несколько месяцев назад я его ненавидела. Две недели назад не хотела, чтобы он жил со мной в одном доме. А сейчас… сейчас мечтаю, чтобы он вошёл в мою комнату и вновь делал все те грязные вещи, что и двумя минутами ранее. Кирилл был возбуждён. Он хотел, сильно хотел. Меня… Поверить не могу, но в этом нет никакой ошибки!

Засыпаю я счастливая. Прекрасный вечер, танцы до изнеможения, а затем не менее чудесное окончание. Обещаю себе, что не расскажу о случившемся ни одной живой душе, постараюсь сохранить сокровенные моменты в тайне.

Утром просыпаюсь после девяти. Мне к третьей паре: занятия по анатомии человека временно перенесли, потому что наш преподаватель уехал на конференцию за границу. Ожидаемо, что Кирилла уже нет — он просыпается рано, делает пробежку и тут же уезжает. Завтракает только тогда, когда я тоже встаю рано. Говорит, что их и на работе вполне сносно кормят, но всё же подозреваю, что он просто не умеет готовить.

Мы встречаемся с Машкой в холле университета. Подруга возмущённо делится новыми подробностями из жизни студентов в общаге. Я с интересом слушаю, пока иду в аудиторию. Ночью в одной из комнат случился пожар, эвакуировали весь этаж. Оказалось, замкнуло проводку. Бессонная ночь, долгие разборки. Всё спихнули на старшекурсника, у которого работал обогреватель.

— Моё терпение на исходе! — жалуется Маша. — Давно бы квартиру сняла, но одной слишком дорого.

— Поищи на сайтах. Вдруг кто-то ищет подругу по комнате.

— Поищу, но жить с незнакомым человеком тоже страшно. А ты? Не хочешь съехать?

— Н-нет…

— Сама же жаловалась, что у тебя лютый опекун!

Жаловалась, да. Но сейчас безумно хочу его увидеть.

На одной из перемен к нашей парте подходит Давид и предлагает после занятий проведать Назара. Он звал всех в гости. И меня в том числе. Из-за сломанной ноги, которая сильно болит, Болотов пока не может посещать университет.

Мы с Машей переглядываемся, согласно киваем.

— Обязательно проведаем!

— Хорошо, тогда встречаемся в три часа на остановке.

Пары пролетают быстро и интересно, но я часто достаю телефон и гипнотизирую его. Кирилл никогда лишний раз не тревожит звонками, и я, впрочем, его тоже, но сегодня хочется, чтобы он черкнул хотя бы одно короткое сообщение. Ему ведь понравилось, я знаю об этом, чувствую. Наше притяжение было взаимным и такой силы, что казалось, разнесёт всё вокруг на мелкие щепки.

Назар живёт в коттеджном посёлке «Бристоль», который находится примерно в десяти километрах от моего дома. Мы с ребятами скидываемся деньгами и покупаем в кондитерской шоколадный торт и лимонад. Добираемся общественным транспортом примерно за час.

Нас встречает загородный трёхэтажный особняк с красной черепичной крышей. Высоченная изгородь, личная охрана, бескрайняя территория и чудесный сад с плодово-ягодными деревьями.

Назар прыгает на костылях. Выглядит немного исхудавшим, но в целом такой же обаятельный, как и раньше. Я не видела его чуть больше недели, и за этот период в моей жизни всё кардинально изменилось.

— Рассказывай, как нога? — спрашивает Олег, занимая место в беседке.

Мы рассаживаемся вокруг стола и начинаем есть торт, который горничная любезно порезала на кусочки.

— Нога чуть лучше, но заживать будет долго. Сказали, что до месяца точно.

— Фига себе, — присвистывает Давид. — Ты всё это время будешь сидеть дома? Как же занятия?

— Думаю, что со следующей недели вернусь. Пока больно ходить и нога опухает. Как батя скажет, короче… Я теперь наказан и лишён всех материальных благ.

— Прямо как Вита! — отчего-то смеётся Машка.

Все сочувствующе смотрят в мою сторону, а мне не по себе становится. Не хочется обсуждать действия Кирилла.

— Концлагерь какой-то, — качает головой Назар.

Закрыв тему, мы много хохочем, оживлённо болтаем и даже играем в настольные игры.

Я постоянно поглядываю на телефон и думаю о том, что если хочу приготовить ужин, то пора выезжать, потому что на улице начинает темнеть.

Чуть позже домой возвращаются родители Назара. Они окидывают нас строгим взглядом и направляются в дом. Становится ясно, что гостям здесь не слишком рады.

— Ну, нам пора, — заявляет Давид. — Засиделись мы что-то.

— Проводишь до ворот? — спрашивает Машка. — Там у тебя такая охрана, что, боюсь, без тщательного досмотра нас просто не выпустят.

Назар усмехается, встаёт на костыли и ловко двигается к выходу. Когда остаётся несчастных пятьдесят метров, он останавливается прямо возле меня и обаятельно улыбается.

— Ви, ты сильно торопишься?

— Нет, то есть да.

— Так да или нет? Ничего криминального, хотел предложить посмотреть кино у меня в комнате. Одному, знаешь ли, скучно. Да и в прошлый раз у нас с тобой не получилось. Попкорн организую! Ты какой больше любишь: карамельный или солёный?

Я натянуто улыбаюсь, ощущая, как частит пульс. Раньше полжизни бы отдала за такое предложение, но сейчас в моей голове совсем другой мужчина. Сильный, страстный, притягательный. Думаю о нём постоянно, каждую свободную минуту. Оказывается, я очень влюбчивая и переменчивая.

— Прости, Назар, к сожалению, не могу, — говорю твёрдо.

Мне сложно отказывать людям, каждый раз буквально борюсь с совестью. Поэтому сейчас стою и напряжённо жду ответа. К счастью, Назар понимает и не настаивает.

Мы дружно прощаемся, желаем ему скорейшего выздоровления и разбредаемся каждый в свою сторону.

Едва очутившись дома, я приступаю к готовке. Пока мясо тушится на медленном огне, бегу в комнату, снимаю с себя брюки и рубашку и нахожу приличное платье чуть выше колена. Подкрашиваю губы, распускаю волосы. Хочу, чтобы Кирилл оценил… Он хоть и ворчал, что вчерашнее платье было коротким, но наверняка заприметил мои длинные ноги. И не только…

Ужин готов, я в боевом настроении сижу в гостиной и наблюдаю за тем, как неумолимо быстро идёт время. Девять вечера, десять, одиннадцать. А Самсонова всё нет и нет…

Кирилл

Наверное, я здорово нагрешил в прошлой жизни, раз судьба послала испытание в лице Виты. Юной, неискушенной, чистой. Целый день сегодня всплывает в мыслях, ничем её не вытравишь. Стоит только на секунду отвлечься от работы — перед глазами её бесконечно-длинные ноги, плоский, подрагивающий от каждого прикосновения живот, выступающие рёбра, ключицы и небольшая, но упругая грудь с нежно-розовыми маленькими сосками.