– А здесь что, штрейкбрехеры живут что – ли?! Настоящий курсант должен идти к девушке наглаженным, надушенным и член держать пистолетом, а не цветы.

– Первые признаки лучевой болезни: постоянно хочется есть, спать и кажется, что мало платят.

– Бесконечно долго можно смотреть на три вещи: на огонь, воду и на то, как работают другие.

На третьем курсе собралась наша рота на совещание и постановила: в самоходы не ходить, водку не пьянствовать, балл учебы поднять, залетов не производить, так как Бате Покатило надо получать очередное воинское звание «капитан III ранга». Это святой для роты зарок мы и выполнили.

В один из дней, во время обеда, заходит Максимыч на камбуз в новеньких погонах кап три, улыбающийся дальше своих ушей и говорит нам «Ребята! Они думают, что это они дали мне каптри. Хрен им! Это вы мне присвоили звание «капитан III ранга». Спасибо, сыны! Кто хочет в отпуск – записываю». И человек трех отправил в отпуск во время учебного процесса, кто пожелал.

История, рассказанная им на 4 курсе: приходит и, как всегда, улыбается и говорит – «Один преподаватель с кафедры физо купил автомобиль «Запорожец», чистил его и решил для ускорения дела смазку лишнюю с двигателя убрать, обливши его бензином. Облил и поджег. Ну, не инженер же! Так Бог и наказал: автомобиль сгорел, преподаватель с ожогами в госпитале».

На пятом курсе, в сентябре, возвращаюсь утром в училище на городском катере с Графской пристани в Голландию. В носовом помещении сидит мой однокашник Петя Козлов, в форме №-3, но подпоясанный почему-то обыкновенной бечевкой. Рядом сидит тело с повязкой дежурного по факультету в погонах капитана 2 ранга. Сунулся я к Пете вопрошать, но тот только палец к губам приставил и только смог промолвить: «Тсссссс!».

В классе спрашиваю, кто, что и чего знает? Никто и ничего не слышал, не видел и не знает. Заходит к нам в класс Чук (Вова Вовчук, Петин друг, оба родом из Балаклавы) и спрашивает, «Петя не заходил!?». Приперли Чука к стене «Колись, гад, что с Петрухой сотворил?».

Чук и рассказал: «Вечером поехали с Петей домой в Балаклаву. Перехватила по дороге нас моя бабушка и попросила снять пробу молодого виноградного вина. Стаканов не было, пили из поллитровых банок, черпая из бочки. Дошли до кондиции (вино класс!) и решили поехать в Севастополь на танцы (по девочкам!!!). Сели в автобус, в нем нас, конечно, развезло, начали петь песни и «…гуляй душа…». На Балаклавском КПП нас снимает патрульно – постовая служба МВД. Я убежал и Петю с тех пор не видел». Появился Петя через два часа и рассказал подробнее произошедшие события после пития вина: «Завели меня в помещение КПП, что-то начали звездеть менты, ну я не выдержал и стряхнул пепел с сигареты в кастрюлю с борщом, который варили дежурные менты для себя. Естественно, получил немного звездюлей и был заперт в какую-то каталажку. Душа рвалась на волю и через окошко (стекло разбил) выбрался я на свободу и рванул быстрее лани через виноградники, куда глаза глядят. Бежал долго, споткнулся, упал и выкатился прямо на автодорогу Балаклава – Севастополь, прямо под фары какого-то автомобиля. Автомобиль оказался дежурной машиной Севастопольской комендатуры ЧФ, мчащайся как раз за мной – преступником по вызову дежурного по КПП. Привезли в комендатуру, в камеру, откуда меня утром и забрал дежурный по факультету. Хорошо, что он, перед тем, как вести меня на разбор к начальнику училища, предупредил Максимыча. Идем мы к начальнику училища, и Максимыч мне говорит: «Петя! Ты только молчи у начальника СВВМИУ. Говорить буду я».

Начальник училища читает мне мораль, вправляет мозги, но я, свято выполняю наказ Бати: молчу и молчу. Раз Батя сказал, молчи – значит молчи! Тут и Максимыч испросил разрешения доложить адмиралу: «Товарищ адмирал! Главный корабельный старшина Козлов уволен мною вчера в 18.00. Вот и «Книга увольняемых 252 роты» с записью (когда успел?). Петр Козлов – отличник учебы, задолженностей по учебе не имеет и дисциплинарных взысканий так же. На Троицкой пристани (я там и близко не был) его встретили однокашники по средней школе и заставили выпить из горлышка две бутылки портвейна, еще и закурить, а он непьющий и некурящий, спортсмен. С непривычки его и развезло. Я лично найду этих мерзавцев и накажу». Начальнику СВВМИУ, не долго думая, дал мне семь суток и приказал самому командиру роты научить меня пить спиртные напитки из фужера или стакана на худой конец. «Вы же будущий офицер! Как так можно – из горла! Только фужер или рюмка! И за столом! С хорошей закуской!».

В очередной отпуск Петя уехал через день, после того, как разъехались мы.

На кафедре теории устройства и живучести подводной лодки служил преподавателем отличный офицер – подводник. Из-за его лысой головы (намного блестящей, чем биллиардный шар) курсанты звали его «Марсианин». На четвертом курсе, прибывая на отработку борьбы за живучесть, мы обращали внимание на объявление первичной партийной организации о предстоящем собрании. Вторым вопросом всегда стояло персональное дело нашего Марсианина – коммуниста. Эти собрания, по-моему, были бесконечными, и всегда в его пользу.

Но нам он нравился во время экзамена. Перед экзаменом наливался полный графин коньяка и ставился на стол преподавателей. Со стороны стоит себе графин с чаем и пусть стоит. Приходя на экзамен, Марсианин первым делом пробовал содержимое графина.

При отсутствии коньяка оценки выше трех баллов на экзамене не поднимались, ну а после второго стакана четыре балла чередовались только с пятью баллами за ответы, а сам средний балл экзамена становился от 4.5 до 4.9!

Учебный отдел однажды ввел в училище следующий вечерний распорядок: после ужина казарменные помещения закрывать на замок, а дневальных с дежурным отправлять на самоподготовку в учебный корпус. Балл от этого не поднимался, зато у самых умных появлялась возможность остаться в закрытом ротном помещении и отдохнуть. Дежурному по училищу вменялось в обязанности отправлять на проверку закрытия ротных помещений дежурных по факультетам. Батя (он же Джон Пэкатил, он же Максимыч) стоя однажды дежурным по первому факультету, спускаясь по трапу увидел в окне нашей роты мелькнувшее тело и, конечно, пошел проверять – прикрывать своих ребят. Подойдя к закрытой на замок двери согласно правилу пятому «Если закрыто – не верь глазам своим, дерни дверцу она и откроется» и, зная, что там кто-то есть, подергал ее и приник выпуклым военно-морским глазом к створке двери. Оттуда на него смотрел другое, не менее выпуклое военно – морское око. «Ты кто?» – спросил Батя. «Я – дневальный Саша Корсуков, а ты кто?» – последовал вопрос из-за закрытой двери. «А я командир роты, капитан 3 ранга Покатило!». За закрытой дверью послышался звук падающего тела и возглас «Ебпт…! Дверь открыть не могу – закрыта с вашей стороны на замок, товарищ командир!». «А и не надо» – сказал Евгений Максимович – всем залечь беззвучно до начала программы «Время» (когда откроют ротное помещение), как на потерпевшей аварию подводной лодке».

Вот как он нас приучал к борьбе за живучесть.

Третий курс СВВМИУ. Практика в Горьком, на заводе в Сормово. Первое знакомство с атомными подводными лодками. Впервые увидел резиновое покрытие «Медуза», приклеиваемое и закрепляемое на корпусе подводной лодки для снижения шумности, дабы супостаты не слышали нас в морях – океанах. Прихватил на всякий случай с собой клея пузырек. После отбоя намазал соседям по рядом стоящим койкам подошвы ботинок. Лег спать.