Пауэл быстро пробежал листки глазами. Выражение его лица не изменилось. Ни на йоту. Как будто это была сводка погоды. Затем протянул листки Тиду. Первый из них был адресован мэру Карбою.
"Дорогой Марк!
Во время нашего разговора вчера вечером ты разъяснил мне принцип, на основе которого можно уладить все наши проблемы. Внимательно все обдумав, я пришел к выводу, что предлагаемая сумма не представляется нам удовлетворительной. Пожалуйста, передай соответствующему лицу, что таковая должна быть по меньшей мере удвоена. Хотя сама схема решения вопроса меня вполне устраивает. Ты должен понимать всю деликатность моего положения: чтобы выглядеть предельно чистым, мне надо иметь определенную степень свободы. Особенно учитывая мою полную готовность дать вам требуемые гарантии в виде неких предварительных шагов с моей стороны. Более того, если мы хотим использовать Фел, ей следует давать запечатанные конверты для передачи их М.".
Второе письмо, датированное ровно через три дня после первого, было адресовано судье Кеннелти.
"Уважаемый господин судья!
Судя по всему, Марк полностью одобрил мои предложения, хотя, несмотря на его заверения относительно ее абсолютной надежности, определенные сомнения у меня все еще остаются.
М. вполне можно доверять, поэтому он должен передать ей упомянутый Вами перечень, чтобы своевременно решить, какие именно проекты следует отменить или задержать. Как я сообщил Марку, нам нужна определенная форма отчетности, в силу чего некоторыми членами Вашей группы, боюсь, придется пожертвовать, хотя кем именно, само собой разумеется, решать Вам, и только Вам самим".
Незамысловатая хитрость этого дьявольского замысла была видна с первого взгляда: как только эти письма будут переписаны, подписаны и переданы кому надо, главу администрации неподкупного мистера Пауэла Деннисона можно будет уже не бояться. Совсем не бояться! Он станет самой простой шестеркой, только и всего. Будет с должным рвением продолжать свое дело, может быть даже искренне веря, что служит людям, но... при этом всегда будет помнить и знать – как только он попытается, хотя бы только попытается, куснуть Раваля и его «семью», то эти письма немедленно предадут гласности, и тогда ему конец! Полный и окончательный... Он станет самым банальным взяточником, который за хорошие, очень хорошие деньги так же хорошо поет под дудку отпетых мерзавцев, а соответствующие инструкции и отчеты передавал своему личному курьеру Тиду Морроу через убиенную жену мэра Фелисию Карбой, которую они только для этого и использовали. Для нее, вполне возможно, даже совершенно вслепую. Кроме того, «привязывание» к делу женщины, которая уже не в состоянии отрицать свое участие, давало прекрасный повод для обоснованного подозрения в наличии мотива преступления.
– Только не рассчитывайте на то, что сможете наделать копии этих писем, вызубрить их наизусть, чтобы потом категорически от них отречься, – мягко предупредил их Вейс. – Мы уже предупредили вашу дочь, мистер Деннисон, что если только она не откажется от всего этого, то ее друга Тида будут продолжать выжимать, словно половую тряпку. И уверяю вас: мало никому не покажется!
– Мы же тоже можем сказать ей, что вы кормите ее чистой дезой, – заметил Тид. – Ведь дела-то против меня у вас никакого нет.
На лице Вейса промелькнула широченная голливудская улыбка и тут же исчезла. Он сунул руку во внутренний карман пиджака, вытащил оттуда небольшую, четыре на шесть, но глянцевую, великолепно выполненную фотографию.
– Мы показали ей вот это, мистер Морроу, и она, поверьте, чуть не потеряла сознание. Вот смотрите сами.
Тид взял протянутое ему фото, и то, что он там увидел, было хуже чем кошмарный сон: он сидит, прислонившись спиной к стене своей ванной комнаты и уронив подбородок на грудь, рядом на полу почти пустая бутылка джина, на которой можно отчетливо рассмотреть надпись на этикетке, а в левом нижнем углу... всего в нескольких дюймах от его голой ступни – обезображенное от ужаса лицо мертвой Фелисии!
– Почему же вы не использовали это раньше? – спросил он. Причем на этот раз его голос прозвучал совсем как чужой.
– Такие снимки иногда заставляют судью поинтересоваться, кто и зачем их сделал. Кроме того, Морроу, вы для нас слишком мелкая рыбешка. Нам нужен ваш хозяин, ну а вы лишь средство его достать. Надеюсь, понимаете, что я имею в виду? У каждого есть скрытая кнопочка, которую надо найти и вовремя нажать. В случае с вами, мистер Деннисон, времени потребовалось чуть больше, чем предполагалось сначала, но в конечном итоге мы все-таки нашли, как заставить вас прыгать через горящий обруч. По нашей команде.
– А Фелис Карбой вы, значит, запланировали убрать в любом случае, так? – поинтересовался Тид.
– К сожалению, она слишком быстро вырастала из коротких штанишек. – Вейс бросил на него быстрый взгляд. – Если, конечно, именно это вы имели в виду.
– Ну а зачем же тогда делать этот снимок, если Севарду всю требуемую информацию уже слили?
Вейс пожал плечами:
– На тот случай, если он вам вдруг поверит и решит прикрыть... А вы здорово все придумали, Тид. Особенно с ее трупом на городской свалке. Кстати, можете оставить этот снимок себе. А на ночь кладите прямо под подушку. Спать, думаю, будет намного спокойнее.
– Значит, вы ожидаете, что я перепишу эти письма собственной рукой и поставлю на них свою подпись, так? – произнес Пауэл.
Густые брови Вейса взлетели высоко вверх.
– А что еще, черт побери, вам остается делать?
– Ну а если я откажусь?
Вейс громко рассмеялся:
– Нет, нет, Деннисон, такое совершенно исключено. Ведь ваша доченька от Морроу просто без ума. Предложи мы ей ради его спасения броситься под колеса грузовика, и она сделает это немедленно, даже не раздумывая. – В его голосе зазвучали жесткие, угрожающие нотки. – Она сделает все, абсолютно все что мы ей прикажем! Вам это понятно?
Тид бросил взгляд на Марсию: пепельно-серое лицо, капельки пота на лбу и над верхней губой...
– Она сделает это, – прошептала Марсия.
– Мне совсем не хотелось бы рисовать вам страшные картинки и выглядеть эдаким крутым, не знающим пощады парнем, – по-прежнему жестким тоном произнес Вейс. – Но если вы не будете играть по нашим правилам, то вашей девочке придется совсем не сладко. Ей будет настолько стыдно, что не захочется возвращаться домой. Никогда! Например, мы можем подбросить в ее школу несколько студийных фотографий определенного рода. Надеюсь, вы меня понимаете, мистер Деннисон? – Вейс быстрым движением языка облизнул нижнюю губу, наклонился вперед. – Мы вас и сломим, и сломаем. Заупрямитесь – тут же получите несколько таких картинок, чтобы лично убедиться в их конечном предназначении. Причем учтите, принуждать ее к этому никто не будет. Все будет делаться исключительно добровольно. Будете продолжать упрямиться – пришлем целую пачку кадров из фильмов еще более откровенного содержания, ну а если не поможет и это, отправим ее на улицу. И даже если вам рано или поздно удастся ее найти, она пошлет вас к чертовой матери, потому что к тому времени ее, мягко, очень мягко говоря, уже нельзя будет назвать девушкой, а у вас начнут появляться мысли, что мы найдем способ проделать то же самое с вашей старшей доченькой. И тоже на совершенно добровольной основе. – От рисуемых им картинок Вейс настолько распалился, что стал буквально выплевывать слова. – Знаете, ваше тупоголовое упрямство меня просто смешит. Вы считаете, что закон – это Господь Бог, который все сверху видит и внимательно следит, чтобы все делалось по справедливости? Проснитесь, Деннисон! Откройте ваши подслеповатые глаза. В этом городе закон – это мы! Причем с каждым днем мы становимся все сильнее и сильнее, нас боятся и уважают все больше и больше... И никакому упрямому правдолюбцу вроде вас не под силу нас остановить. Никогда и ни за что! Готовы ради этого выкинуть вашу любимую доченьку на улицу, где ее будет пользовать любой немытый бродяга или обкуренный панк, у которого в кармане найдется пара лишних баксов? Что ж, давайте, но ведь, учтите, нам это не помеха... Так что принимайте решение, мистер Деннисон, только немедленно. И не делайте из всего этого жуткую трагедию. Ведь это не более чем самое обычное деловое соглашение, просто сделка. Так что давайте переписывайте, подписывайте, и уже через полчаса ваша любимая доченька будет дома. – Вейс откинулся назад, достал из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенный носовой платок, вытер мокрые губы.
