—…и русские считают, что за нашей помощью в виде тракторов и грузовиков стоят политические и даже военные планы…

Грег посмотрел на Жаклин Плейдол, и она робко, нервно улыбнулась ему.

— Лично я не уверен в том, что нам стоит оказывать помощь Германии, — продолжал разглагольствовать Фрэнк. — В конце концов именно Германия нанесла такой ущерб Европе, разве не так?

Занятая своими мыслями, Лизетт не слушала его. Она увидела, как Грег отделился от группы гостей и подошел к Жаклин Плейдол. Он держался совершенно непринужденно и, хотя Жаклин пожирала его взглядом, поглядывал по сторонам, словно искал кого-то.

Лизетт вздохнула. Он искал взглядом ее. Тревога, сжимавшая ее сердце, исчезла. Она улыбнулась собеседнику.

— Прости, Фрэнк, я отлучусь на минутку. — Лизетт быстро подошла к мужу.

— Привет, дорогая, а я уж думал, что ты потерялась, — усмехнулся Грег и обнял жену за талию. — Ты не знакома с Жаклин? Жаклин, это Лизетт. Лизетт, это мисс Жаклин Плейдол.

— Очень рада познакомиться с вами, — промолвила Лизетт.

— Я тоже, — ответила Жаклин, и щеки ее снова вспыхнули. В ее взгляде, обращенном на Грега, Лизетт заметила страдание. — Давно мы не виделись с тобой, Грег. — Жаклин говорила таким тоном, словно ее ничуть не смущало присутствие Лизетт. — Пять лет. Фрэнк сказал, что ты ненавидишь Германию.

— Как и сотни тысяч других людей.

— Мне было бы интересно послушать тебя…

Рука Грега легла на талию Лизетт.

— Через несколько дней мы уезжаем в Европу, но, когда вернемся, милости просим к нам на обед. О кулинарных талантах моей жены уже ходят слухи во Фриско.

Жаклин закусила нижнюю губу, и Лизетт внезапно почувствовала жалость к ней. Обед втроем — это явно не то, чего хотелось бы этой женщине. Она любила Грега, а он женился на другой.

— Извини нас, Жаклин, — вежливо промолвил Грег, — но нам надо со многими попрощаться перед отъездом в Европу.

— Да-да, конечно. — Глаза Жаклин подозрительно блестели. — Приятного путешествия, Грег.

Лизетт заметила, что Жаклин наблюдает за ними. Интересно, написал ли ей Грег из Франции о том, что женится? Или сообщил уже после женитьбы?

— Поехали домой, — прошептал ей Грег. — Я уже сыт этими разговорами. Хочу побыть с тобой.

Она приникла к мужу, охваченная желанием. Может, сегодня все будет иначе? Может, ей удастся забыть о своей вине перед Грегом? Вдруг сегодня все будет так же чудесно, как в Париже?

В полумраке лимузина Лизетт взяла мужа за руку.

— Ты очень любил ее?

Грег свернул в Пасифик-Хайтс.

— Наверное. — Оторвав взгляд от дороги, он улыбнулся жене. — Пока не встретил тебя.

Лизетт с облегчением вздохнула.

— Знаешь, — промолвила она, положив голову на плечо Грега, — по-моему, она до сих пор любит тебя.

— А я очень люблю тебя, миссис Диринг.

Лимузин въехал на подъездную дорожку, ведущую к дому. Лизетт решила никогда больше не говорить с Грегом о Жаклин Плейдол, однако не забывать о ее существовании. Ведь она, Лизетт, не удовлетворяет сейчас Грега в спальне, а между тем Жаклин готова выполнить любое его желание.

Лизетт чуть не прыгала от радости, когда их пароход подошел к Гавру.

— Вот мы и вернулись к дождю и ветрам, — уныло заметил Грег, вглядываясь в туман, затянувший скалы.

— Да, но это же прекрасно! — воскликнула Лизетт, подставляя лицо дождю и с восторгом глядя на серые штормовые облака.

Грег бросил на жену быстрый удивленный взгляд. За время, что они прожили в Америке, Лизетт ни разу не выказала ностальгии. Грег считал, что она с радостью покинула разоренную войной Францию. Нормандия казалась ему невыносимо холодным и тоскливым местом. Грегу и в голову не приходило, что Лизетт испытывает к этой стране иные чувства.

— Посмотри! — закричала Лизетт, когда пароход подошел к берегу. — Солончаки, Грег! Песчаные дюны! А вон там шпиль церкви в Сент-Мари, да? Грег, неужели это Вальми? Да, это Вальми, я уверена!

На причале их поджидал Анри де Вальми.

— Добро пожаловать домой, дорогая! — Он крепко обнял дочь. — С возвращением во Францию!

— Как хорошо оказаться дома, папа! — Лизетт забрала у Симонет укутанного ребенка. — Это Франция, Доминик! Свои первые шаги ты должен сделать на родной земле.

Доминик радостно засмеялся.

— Гулять, мама, — оживился мальчик. — Гулять.

— Как приятно видеть вас дома! — На глаза графа навернулись слезы. — Твоя мать ждет нас в Вальми. Последнее время она неважно себя чувствует. Еще не вполне оправилась от недавно перенесенного гриппа.

— Графиня надолго приехала в Вальми? — спросил Грег, когда они направились к ожидавшему их «ситроену».

— Приехала встретить Рождество и Новый год. Замок уже преобразился, реставрационные работы безостановочно ведутся с апреля. В левом крыле уже вполне можно жить, а вот для восстановления главной столовой и гостиной понадобится еще много времени.

— Папа, а Люк и Анабел уже приехали? — спросила Лизетт, садясь в машину.

— Да, два дня назад. У Люка очень хорошая жена. После свадьбы они заезжали ко мне на несколько дней. Думаю, Люк предпочел бы жить здесь, если бы имел такую возможность. По-моему, он влюбился в Нормандию.

Грег поинтересовался, сколько времени понадобится для полного завершения реконструкции замка и что думает граф по поводу взглядов Черчилля на железный занавес в Европе. Лизетт молчала, пока «ситроен» проезжал по знакомым сельским дорогам. Она отсутствовала чуть более года и вот вернулась, а здесь ничего не изменилось.

Видавший виды «ситроен» остановился во дворе замка. Лучи зимнего солнца озаряли стекла высоких узких окон, башня с черепичной крышей, казалось, устремилась в небо. Массивные дубовые двери распахнулись, и из замка выбежала графиня. За ней следовали Люк и высокая светловолосая девушка.

— Добро пожаловать домой, дорогая! — крикнула графиня, и располневшая Лизетт бросилась в объятия матери.