Если бы тут не было Ривер, я бы ушла. Не оглядываясь. Я не могла снова вынести это.

Вместо этого я развернулась, и мой взгляд упёрся не в кого-то, а в Бреннана. Он был в ужасе. Его глаза были такими широкими и белыми, какими я их никогда не видела. Его плечи, казалось, дрожали, хотя такого быть не могло.

Из уголка моего глаза вытекла слеза, и я решила, что это всего лишь пелена перед глазами. Меня трясло.

Заметив меня, стоящую там, он протиснулся вперёд и подошёл ко мне.

— Какого чёрта произошло? — спросил он требовательным тоном.

— Эти ублюдки, — сказала я, махнув рукой в сторону стаи волков, одетых в костюмы. — Они вывели его из равновесия.

— Я же сказал тебе защищать его от этого дерьма! — заорал на меня он, не заботясь о том, что его мог кто-то услышать. — Я предупредил тебя, мать твою!

— Что ты хотел, чтобы я сделала, Бреннан? Спрятала его? Заперла в комнате и выставила охрану перед дверью? Я просто здесь для того, чтобы… чтобы…

— Ты здесь ради него, Кловер! Пойми это уже, мать твою!

Моё упрямство было твердым, как камень. Я так сильно сжала зубы, что готова была к тому, что один из них треснет.

— Он меня не слушает! Он никогда меня не слушал!

Бреннан ткнул пальцем мне в лицо. Волны ярости ниспадали с него.

— Ты думаешь, он меня слушает? Ты единственная, кого он когда-либо слушал. Ты единственная, кто могла достучаться до него. Ты нужна ему сейчас. Не убегай от него снова, чёрт побери.

Он имел в виду сейчас? То есть в этот момент?

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — эта фраза должна была прозвучать как обвинение, но вместо этого из меня вырвался возглас отчаяния.

Он указал на сцену, где музыка снова остановилась, и Кай уже начал разговаривать с толпой, извиняясь за то, что он не может собраться с мыслями.

— Помоги ему, — взмолился Бреннан. — Спаси его ради него самого.

Вот чёрт.

Я всунула ему в руки свой фотоаппарат и пожалела о том, что на мне не было надето ничего более милого, чем пара рваных узких джинсов, чёрная майка и накидка с цветочным принтом. У меня даже не было времени, чтобы поправить свою прическу и макияж.

— Достань мне микрофон, — прорычала я ему.

Развернувшись, я сделала успокаивающий вдох и зашагала на сцену. Несколько человек озвучили вопрос "Что она делает?", включая идиота Крэйга. Другой, по-настоящему испуганный голос, принадлежал Талии:

— Достаньте ей микрофон и клавиши, — взревел Бреннан.

Но я уже не услышала, послушался ли его кто-нибудь. Пока Кай неуклюже рассказывал какую-то историю, пытаясь словно увернуться от чего-то, я подошла к нему и обняла его рукой за талию.

На его лице отразилось полнейшее удивление, которое быстро сменилось улыбкой.

— Привет.

Я улыбнулась ему в ответ, заметив, что его глаза были ясными, и от него ничем не пахло. Он был трезв. По крайней мере, пока. Он просто ушёл в себя.

Поэтому я попыталась помочь ему собраться.

— Привет, — прошептала ему я.

— Что ты здесь делаешь?

Его взгляд был таким пристальным и глубоко сосредоточенным на мне, что я почувствовала, как у меня по спине пробежал холодок.

Зрители могли слышать только его, потому что у меня пока не было микрофона. Но по движению за спиной я поняла, что мне нашли клавиши и теперь устанавливали стойку для микрофона. Я наклонилась к микрофону Кая и сказала:

— Я подумала, что ты был бы не против сыграть что-нибудь из старенького.

Отсутствующее выражение его лица сменилось любопытством, и один из уголков его губ приподнялся в очаровательной улыбке.

— Ох, серьёзно? И что же у тебя на уме? — вспомнив о зрителях, он повернулся к ним и крепко прижал меня к себе. — Все помнят Кло Брэниф?

Толпа обезумела. Они приветственно захлопали и начали выкрикивать "Я тебя люблю" и "Где ты была?" В ответ на всплеск толпы мои щёки покраснели, и я неуклюже помахала слушателям.

— Она решила провести с нами этот выходной и, похоже, страдает от синдрома упущенной выгоды. Ей бы не помешало ваше внимание. Вы можете ей это устроить?

Толпа кричала всё сильнее и сильнее, пока мне не пришлось уткнуться лицом в Кая.

Вряд ли это могло сработать, если я так стеснялась выступать.

Он отошёл в сторону, чтобы я могла говорить в его микрофон.

— Скажи им, что ты хочешь, Кловер, — он отошёл совсем в сторону, хотя потом быстро подошёл обратно к микрофону и добавил. — Думаю, тебе понравится.

Я давно этого не делала, но я проскользнула к микрофону и сделала всё возможное, чтобы отвлечь толпу от назревающей катастрофы, свидетелем которой они могли бы стать за свои же, довольно неплохие, деньги.

— Привет всем.

Толпа снова возликовала.

Моя улыбка была такой широкой, что щёки начали болеть. И как бы я не переживала за Кая, поддержка зрителей, придавшая мне смелости, очень мне пригодилась. Я посмотрела на него. Он взглянул на меня и поиграл бровями. Его лицо выражало что-то вроде "Я же тебе говорил. По тебе скучали".

— Мы с Каем готовим для вас кое-что новое…

Толпа обезумела и начала кричать и топать, выражая своё одобрение. Они сбили меня с мысли, и мне оставалось только спросить:

— О, я смотрю, вам это нравится?

Зал зашелся ещё громче. Даже стены вокруг затряслись. Группа начала играть какую-то драматичную музыку у меня за спиной. Мне хотелось повернуться и улыбнуться людям в костюмах, которые сказали Каю не работать над этой новой песней, в особенности со мной, но я сдержалась. Пока.

— Но ничего из этого еще не готово.

Люди начали свистеть, и волшебство этого момента полностью захватило меня. Боже, как же я скучала. У меня даже кости ломило от того, как мне этого не доставало. Моя душа радостно ликовала. Мои лёгкие наполнил идеально свежий воздух сцены. Я снова посмотрела на Кая, он смотрел на меня, стоя по центру безвкусного ковра, который выбрала для него команда дизайнеров. У него изо рта торчал медиатор, а его коротко стриженая борода и тёмные кудри придавали ему такой соблазнительно растрёпанный вид. Его глаза пристально смотрели на меня, а пальцы перебирали струны, силясь вспомнить песню, которую он собирался сыграть.

— Думаю, мы должны сыграть что-то из раннего.

Его улыбка перевоплотилась. Каким-то образом она стала более сексуальной, собственнической, и одновременно нежной. Он одобрительно кивнул, как вдруг, кто-то похлопал меня по плечу. Я повернулась и увидела, что меня уже ждали клавиши и микрофон.

Моё сердце нервно застучало. Было здорово снова стоять на сцене, но помнила ли я слова песен по истечении столь долгого времени?

Я встала за клавиши и быстро проверила их. Были ли они включены? Ну, вот, теперь включены. Я убавила громкость. Сыграла пару аккордов, и снова добавила громкость.

Кэйд улыбнулся мне из-за своих барабанов, а Малькольм подошёл ко мне и сказал:

— Знал, что ты не устоишь.

Я показала ему язык. Затем к нам подошёл Кай, его пальцы всё ещё перебирали струны, наигрывая какие-то аккорды.

— Ну ладно, мисс непредсказуемость, что это будет? — в его глазах сверкнули жизнь и смех, и он на секунду показался мне не таким уж и сломленным.

Пожав плечами, я не смогла сдержать смех.

— Выбирай.

Потому что я не знала. Я даже не могла вспомнить названия наших песен, так как я слишком нервничала.

— Дайте нам пару секунд, чтобы решить, — сказал он толпе. — Она совсем не подготовилась. Видите теперь, насколько она соскучилась по софитам?

Толпа засмеялась тому, как он подколол меня. Им было очень интересно участвовать в моём неожиданном появлении.

Он наиграл аккорды "Кэйтлин", песни, названной в честь девушки, которую я ненавидела в старших классах. От моего свирепого взгляда он рассмеялся.

Я сыграла пару тактов песни "Клементина", которую, как я знала, он ненавидит. По тексту казалось, что в песне говорилось о разрыве отношений, хотя вообще-то она была об апельсинах. Тогда Кай получил пищевое отравление, на спор съев четыре гнилых апельсина. Я написала эту песню ради шутки, но ему захотелось попробовать записать её.