Он обошел машину, и на мгновенье Рии показалось, что он так и уйдет, не сказав ей ни слова на прощанье. Но он медленно открыл дверцу.

– Выйди на минутку. – Он протянул ей бронзовую руку и помог выйти.

Лицо у него было непроницаемо серьезным.

Она нетвердо ступила на землю, едва достав ему до плеча, и он отвел ее за машину, чтобы те двое не могли их видеть.

– Я слушаю.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и ветер слегка теребил ее серебристые волосы.

– Меня не будет неделю, – повторил он с хрипотцой в голосе.

Они смотрели друг на друга всего лишь мгновенье, но оно показалось ей вечностью. Он бросил портфель на песок и обнял ее.

– Я не имею права тебя любить, ни малейшего, – пробормотал он нежно, едва касаясь ее губ. Почувствовав, как ее губы раскрылись, он припал к ней в поцелуе, нежно и крепко прижимая ее к себе.

В конце концов она полностью отдалась его власти. Она поднялась на цыпочки, чтобы обнять его за шею, и неожиданно он оторвал ее от земли, прижимая и прижимая к себе так, что она уже едва дышала.

– Я хочу тебя съесть, – простонал он. – Ты понимаешь, что ты со мной делаешь?

Слова эти заставили ее вздрогнуть, но тут же где-то в глубине души в ней заговорил осторожный голос: полегче, девушка, полегче. Всего лишь два дня назад он приказал тебе убираться из его жизни. Ну и что? – запальчиво ответила она. Ну и что? Я приму все, что он дает мне сейчас, а потом будь что будет.

Осторожный кашель напомнил им, что они не одни, и Димитриос с неохотой поставил ее на землю.

– Позаботься о Кристине.

Наклоняясь за портфелем, он еще раз украдкой поцеловал ее и, уходя, обернулся.

Едва он вошел в ворота, как вокруг него образовалась целая толпа. Он стал отдавать приказания, точно военный, и его твердый и ровный голос перекрывал все остальные, как клекот орла заглушает чириканье воробьев. Она стояла и смотрела и улыбалась своим мыслям, пока он не исчез из виду. Когда она в последний раз увидела его черноволосую голову, возвышавшуюся над остальными, к горлу ее подкатил ком, хотя она и сама не знала почему.

Будущее пока еще было в тумане. Он ничего ей не обещал, да, может, никогда и не пообещает. Но одно она знала наверняка: она останется здесь, в этой чужой для нее стране, рядом с любимым человеком до тех пор, пока он не прикажет ей уйти.

Следующие несколько дней прошли в беспрестанных хлопотах. Через два дня настойчивых уговоров Рии удалось уложить Кристину в постель. Ее напугали бледное лицо и дрожащие руки пожилой женщины, и она попыталась как можно точнее исполнить обещание, которое мысленно дала Димитриосу.

– Инструкции вы можете давать и отсюда, – сказала она Кристине, укутывая ее в одеяло, словно ребенка. – Нам нужен человек с ясной головой, кто бы мог все координировать.

Позаботившись о Кристине, она целиком отдалась подготовке к свадьбе, так ей было проще пережить разлуку с Димитриосом. Вечерами она с облегчением бросалась в кровать, слишком измученная, чтобы о чем-либо думать. На третий день Димитриос позвонил Кристине вечером в ту редкую минуту, когда Рия позволила себе немного расслабиться и выпить с ней стакан вина. Золотистые лучи предзакатного солнца окрашивали комнату в янтарные тона.

Брат и сестра о чем-то быстро поговорили на своем языке, и уже под конец разговора Кристина упомянула Рию. Лицо у нее вытянулось, когда она положила трубку.

– Что я еще натворила? – спросила Рия полушутя-полусерьезно. Кристина едва заметно пожала плечами, явно не желая говорить.

– Вы сказали ему, что я у вас? – настаивала Рия, и когда пожилая женщина медленно кивнула, острая боль пронзила Рии грудь. Так, значит, он даже не захотел с ней поговорить? С глаз долой – из сердца вон?

– У него кто-то был, дорогая, – объяснила Кристина, расстроенная болью, промелькнувшей в глазах девушки. – Ему было неудобно говорить. Рия кивнула, пытаясь придать своему лицу обычное выражение, чтобы не расстраивать Кристину.

– Он очень занятой человек, – сказала Рия просто, сама удивляясь тому, как естественно звучит ее голос. Кристина с благодарностью согласилась, радуясь тому, что неприятный момент остался позади.

Дела вновь закружили Рию, и она постаралась не вспоминать о том случае. У нее и без того хватало забот. Тем не менее в ней все-таки зародилось какое-то сомнение.

Прошла неделя, и Поппи полностью доказала, что она только всем усложняет жизнь. В первые недели беременности она не очень хорошо себя чувствовала и цеплялась ко всем по любому поводу. Даже Никое начал сердиться, да и Рия несколько раз едва на нее не накричала.

Как-то перед обедом они сидели на веранде и пили аперитив, а собаки с недовольным видом лежали вокруг стола. Они ждали хозяина, и Рия их понимала. Она и сама чувствовала себя как побитая собака с опущенными ушами и поджатым хвостом.

– Пойдемте к заливу, выгуляем собак, – неожиданно предложил Никое, после того как Поппи трижды тяжело вздохнула на протяжении полминуты. —Взбодримся.

– Идите, – поддержала их Кристина. – До обеда еще целый час.

Вечернее небо посерело, как олово, пока они бродили по кромке воды, разговаривая и прислушиваясь к мягкому шелесту волн. Рия потихоньку расслаблялась. В последнее время она постоянно была на взводе. Может, с приездом Димитриоса все изменится? Никое и Поппи шли рука об руку, и Рия завидовала им, все вспоминая и вспоминая большого смуглокожего мужчину, которого она так и не научилась понимать.

Когда они уже подходили к вилле, потянул свежий ночной ветерок и на небе высыпали сотни маленьких алмазиков. Они вошли через садовые ворота, смеясь над какой-то шуткой Никоса.

Неожиданно собаки навострили уши и, вдруг залаяв, как сумасшедшие бросились вверх по саду.

– Димитриос вернулся, – сказал Никое, и Рия порадовалась тому, что темно и никто не увидел, как она вспыхнула. Сердце рвалось у нее из груди, и она почувствовала себя пятнадцатилетней школьницей, в страшном волнении идущей на первое свидание.

На какой-то миг, еще до того, как Димитриос появился в открытой двери, ею овладело какое-то роковое предчувствие, и она задержалась, не спеша за Никосом и Поппи, поднимавшимися по тропинке. Сначала она услышала его голос – он успокаивал собак, – а затем он и сам появился в арочной двери, придерживая за талию высокую стройную рыжеволосую девушку в плотно облегающем черном платье, выгодно подчеркивающем все ее достоинства.

– Кристи! – воскликнул Никое так, что даже Поппи остановилась. Когда Рия подошла к кузине. Никое уже кружил пронзительно визжавшую девушку.

– Кто это? – с трепетом спросила Поппи. – Посмотри на ее волосы и на ее ноги.

Рия посмотрела, и ей стало зябко на теплом ветерке. Кто бы она ни была, с Димитриосом она в отличных отношениях. Никое подхватил ее и понес к двери, а Димитриос смотрел на них со спокойной улыбкой.

– Веди себя прилично, Никое, – предупредил он, смеясь. – Тебе бы следовало знать, что Кристи может и врезать!

– Ну что ты! – надула она губки, и Никое пронес ее мимо Димитриоса прямо в дом.

– Познакомьтесь, это Кристи, – сказал Димитриос, задержав взгляд на Рии.

Поппи воспользовалась этим, чтобы прошествовать мимо него: губы ее были плотно сжаты, а плечи вызывающе расправлены. Из дома послышался визг. Когда Рия пошла следом, Димитриос взял ее за руку и заставил посмотреть на него.

– Спасибо за все, что ты сделала, – мягко сказал он. – Кристина говорит, что ты работала до упаду.

– Еще много осталось, – дрогнувшим голосом ответила Рия, взволнованная его взглядом и чувствуя себя карликом по сравнению с ним. Она уже и забыла, как он высок и мужествен.

– Время есть, – успокоил он. Крепко держа ее за руку, он еще что-то хотел сказать, но тут сочный женский голос с явным американским акцентом произнес:

– Димитриос… дорогой, ты так и не познакомил меня с твоей подружкой.

К дверям подплыла рыжеволосая красавица, ее зеленые глаза переливались радугой под лучами маленьких лампочек, развешанных по всему саду.