— Она жива.

Быстро стянув с плеч шаль, Алексия протянула ее мужу для перевязки — совершенно незачем было портить его последний приличный галстук. Потом она посмотрела на замок — не блеснет ли в одной из бойниц солнце на ружейном стволе, но бойниц оказалось слишком много, а солнца слишком мало. Где бы ни засел стрелок, он остался незамеченным.

— А ну на землю, женщина. Живо! — скомандовал граф, схватил Алексию за оборку на юбке и дернул вниз, заставив упасть рядом с француженкой. Оборка оторвалась. — Мы не знаем, в кого целился стрелок, в нее или в нас, — прорычал он.

— А где же твоя драгоценная стая? Разве они не должны мчаться нас спасать?

— Откуда тебе знать, что стреляли не они? — вопросом на вопрос ответил ей муж.

— И то верно. — И леди Маккон переместила раскрытый парасоль так, чтобы он насколько возможно прикрывал их от гипотетических наблюдателей в замке.

Раздался новый выстрел, и земля рядом с ними взорвалась фонтанчиком дерна и щепок.

— В следующий раз, — проворчал граф, — я приплачу за то, чтобы зонтик сделали с металлическими щитами.

— Да уж, в жаркие летние дни это будет невероятно практично. Ладно, нужно найти укрытие, — прошипела его жена. — Парасоль я оставлю тут для отвода глаз.

— Сделаем бросок до изгороди? — предложил Коналл, поглядывая вправо, на поросший дикими розами маленький крепостной вал, похоже, выступавший в роли заместителя замковой садовой ограды.

Алексия кивнула.

Лорд Маккон легко взвалил на плечо раненую француженку. Пусть он и не обладал больше мощью сверхъестественного, но его собственной силы хватило для этого с избытком. Они бросились к зарослям роз.

Раздался еще один выстрел.

Только тут они услышали крики. Алексия высунулась из-за розового куста. Из замка высыпали члены стаи, озираясь по сторонам в поисках источника стрельбы. Некоторые с криками показывали куда-то наверх. Оборотни и клавигеры бегом бросились обратно в замок.

Лорд и леди Маккон не высовывались до тех пор, пока не стало ясно, что никто больше не будет в них стрелять, и только потом вылезли из кустов. Коналл нес мадам Лефу, а Алексия вернулась за парасолем.

В замке выяснилось, что рана мадам Лефу неопасна, а сама она просто потеряла сознание, потому что пуля пробила ей плечо.

Вошла Айви.

— О боже, неужели случилось что-то неприятное? Все так суетятся. — При виде безжизненной фигуры мадам Лефу она добавила: — Она что, захворала?

Но тут мисс Хисселпенни заметила кровь, перестала дышать и, похоже, сама была готова вот-вот лишиться чувств, однако последовала за всеми в заднюю гостиную, суетясь и бестолково предлагая ненужную помощь. Когда мадам Лефу положили на козетку, Айви спросила:

— С ней же не могло случиться что-то чуть-чуть непоправимое, не правда ли?

— Что произошло? — требовательно спросила леди Кингэйр, не обращая внимания на Айви и Фелисити, которая тоже вошла в комнату.

— Похоже, кто-то решил избавиться от мадам Лефу, — ответила леди Маккон, одновременно распоряжаясь, чтобы принесли бинты и уксус. Она верила, что обильное применение яблочного уксуса может победить большинство болезней, за исключением, конечно, тех, что имеют бактериальное происхождение и лечатся бикарбонатом натрия, то есть содой.

Фелисити решила немедленно избавить себя от любых гипотетических опасностей, связанных с близостью мадам Лефу. Это было не так уж плохо, потому что таким образом она вдобавок избавляла всех остальных от собственного присутствия.

Леди Кингэйр нашла в себе силы ответить:

— Во имя всего святого, но зачем? Она ведь всего-навсего ничтожная французская изобретательница.

Алексия вроде бы заметила, как француженка вздрогнула при этих словах. Неужели она притворяется? Наклонившись к ней, якобы чтобы проверить повязку, Алексия уловила слабый аромат ванили, к которому сейчас примешивался медный запах крови, а не машинного масла, как обычно. Пока Алексия суетилась вокруг изобретательницы, та оставалась совершенно неподвижной, у нее даже веки не дрогнули. Если она притворялась, то весьма-весьма убедительно.

Когда леди Маккон бросила взгляд в сторону двери, ей показалось, что там промелькнула фигура в черном, похоже, прислуга. Из-за угла выглянуло бледное перепуганное лицо Анжелики, но не успела Алексия позвать горничную, как та исчезла.

— Отличный вопрос. Возможно, когда она придет в себя, то любезно нам на него ответит, — сказала леди Маккон, снова наблюдая при этом за лицом мадам Лефу, но не заметив никакой реакции на свое заявление.

Однако удовлетворить всеобщее любопытство никак не удавалось, потому что мадам Лефу не очнулась, а может, не позволила себе это сделать, хотя день уже начал клониться к вечеру. Несмотря на усердные хлопоты Макконов, половины стаи Кингэйр и нескольких клавигеров, ее глаза упрямо не открывались.

Леди Маккон отправилась пить чай к одру раненой, надеясь, что запах свежей выпечки заставит ту прийти в себя. Единственным результатом стало то, что к ней присоединилась леди Кингэйр. Алексия уже свыклась с тем, что эта родственница мужа больше не вызывает у нее симпатии, но ее организм был устроен таким образом, что ни одна сила на свете не могла помешать ей чаевничать.

— Наша пациентка еще не очнулась? — поинтересовалась леди Кингэйр.

— Так все и лежит, как ни печально, — нахмурилась в свою чашку Алексия. — Надеюсь, с ней не случилось ничего чересчур серьезного. Как вы думаете, не следует ли нам позвать врача?

— На полях сражений я навидалась раненных куда серьезнее. И выхаживала их.

— Так вы были с полком на чужбине?

— Может, я не оборотень, но уж точно альфа-самка этой стаи. Мое место там, где она, хоть я и не сражаюсь на поле брани.

Алексия выбрала на чайном подносе булочку, плюхнула сверху сметаны и джема.

— Вы были заодно со всеми, когда стая предала моего мужа? — с деланой непринужденностью спросила она.

— Так он вам рассказал?

Леди Маккон кивнула и откусила от булочки.

— Когда он уехал, мне только шестнадцать стукнуло, я школу оканчивала. В делах стаи у меня не было права голоса.

— А сейчас?

— Сейчас? Сейчас я считаю, дураки они. Кто ж мочится против ветра?

Алексия поморщилась от столь вульгарного заявления.

Шиаг пригубила свой чай, наслаждаясь впечатлением, которое ее казарменная лексика произвела на гостью.

— Пусть королева Виктория не бежит по одному следу с оборотнями, но она и вампирам не потакает. Она не Генрих или Елизавета, которые горой стояли за сверхъестественных, однако не так плоха, как мы опасались. Конечно, за учеными глаз да глаз нужен, а она не больно-то их контролирует, да и нам особо воли не дает, но все равно, по мне, из нее не самый плохой монарх вышел, бывают куда хуже.

Интересно, подумала Алексия, Шиаг просто пытается обезопасить стаю или говорит правду?

— Значит, вы считаете себя прогрессивной, как и мой муж?

— Я имела в виду, что в этой истории все хороши. Альфа, покидающий свою стаю, — это чересчур. Коналл должен был убить всех зачинщиков мятежа, не только бету, и все здесь переделать. Я люблю эту стаю, а оставить ее без вожака и променять на лондонскую — это хуже смерти. Это позор на всю страну, вот чего заслуживает ваш муженек.

Леди Кингэйр подалась вперед, ее глаза горели яростью. Она оказалась так близко, что Алексия разглядела, как слегка курчавятся от влажности ее седеющие волосы, заплетенные в тугую косу.

— Я думала, он оставил стаю Ниллу.

— Не-е, Нилл приехал со мной. Когда я познакомилась с ним за границей, он был всего лишь одиночкой, но зато лихим красавчиком. Чего еще школьнице надо от мужа? Думала, приеду с ним домой, познакомлю со стаей, с дедом, получу разрешение на брак. Но оказалось, старый волчище сбежал, а стая в разброде и шатаниях.

— И вы взяли на себя ответственность за нового вожака?

Шиаг снова отпила из чашки.

— Нилл был прекрасным солдатом и добрым мужем, но тянул в лучшем случае на бету. Он стал альфой ради меня. — Она двумя пальцами потерла глаза. — Он был хорошим человеком и хорошим волком, и очень старался. Мне не в чем его винить.