После того как ямы были выкопаны, колхозников расстреляли. Всё это происходило на глазах у всех жителей деревни.
Но этим кровопийцы не ограничились. На следующий день гитлеровцы снова велели собраться оставшемуся в Стренеках населению.
„Сегодня будем брать кровь у вас“, — сказал молодой офицер и вывел из толпы группу мужчин и женщин, в том числе Ирину Ивановну Кузьмину.
Солдаты прикладами втолкнули их в избу. Там сидел врач. После пробного анализа он выкачивал кровь. Сколько? Столько, сколько было надо немцам! Брали целыми стаканами.
„Ты здоровая, — издевался над Кузьминой какой-то гитлеровский молодчик. — Тебе крови хватит. Марш работать!..“
На этом чудовищные преступления немцев не кончились. Они дошли до того, что начали брать кровь у детей. У двухлетней Нади, дочери гражданки Кузьминой, кровь брали четыре раза!
Потом немец сказал Кузьминой: „Мы у твоей дочери немного кожи возьмём для раненых…“
Обезумевшая от ужаса женщина предложила свою кожу, лишь бы спасти ребёнка.
„Твоя кожа нам не нужна, — спокойно ответил немец. — У девочки кожа мягкая, гладкая, как резина“.
Надю втащили в комнату. Испуганный ребёнок рыдал. Двухлетнюю девочку стегали ремнём… Когда Кузьмина пришла в себя, она увидела, что у её крохотной дочери вырезано десять кружочков кожи».
Кстати, во время гражданской войны в Судане в конце 80-х — начале 90-х годов XX века правительственные войска перед проведением больших операций использовали пятнадцатилетних мальчишек в качестве доноров для создания банка крови для солдат.
А потом, во время атак, их ставили впереди, и те принимали на себя первый удар. Юнцы практически не имели военной подготовки и являлись пушечным мясом.
Наверное, не имеет смысла описывать ВСЕ жестокости во ВСЕХ прошедших войнах. Красноречивее всего об этом скажут документы. В качестве примера я приведу отрывки из различных свидетельств, показаний и актов, вызывающих шок от одного только осознания их достоверности. Приведу их в достаточном количестве, чтобы не оставалось сомнений — это не единичные случаи, — это военные будни. Географические названия, фамилии реальных людей, протокольное описание фактов рисуют яркую картину происходившего. Можно читать и, если воображение позволит, с каждой строчкой воссоздавать сцены издевательств, нечеловеческие вопли жертв, леденящие кровь стоны, представлять убийц за своей «работой». Если выдержат нервы.
Сначала я хотел сделать эти документы «анонимными», без указания времени и воюющих стран. Но документы не принято искажать и корректировать. На то они и документы. Поэтому пусть упоминающиеся в них «фашисты» и «красноармейцы» не вводят в заблуждение читателя — подобные деяния могут служить визитной карточкой любой войны.
«30 июня гитлеровские бандиты вступили в город Львов. Перебив сотни людей, они устроили „выставку“ убитых в здании пассажа. У стен домов были сложены изуродованные трупы, главным образом женщин. На первом месте этой ужасающей „выставки“ был положен труп женщины, к которой штыком был пригвождён её ребёнок».
«В селе Н. (…) было обнаружено тело бойца с отрезанными ушами, вырванным языком и руками, с которых палачи содрали кожу».
«В городе Тихвине Ленинградской области, в одном из городских домов, найден труп военного врача первого ранга Рамзанцева, у которого отрезан нос, вывернуты руки, скальпирована голова и имеется несколько штыковых ран в шею».
«…Гитлеровский ублюдок в чине фельдшера продолжал издеваться над ранеными бойцами и командирами. Он ходил от повозки к повозке и прикладом избивал раненых, стараясь угодить по самому больному месту. Ударом приклада он раздробил череп тяжело раненному в голову лейтенанту Дилееву. Лежавший рядом с Дилеевым красноармеец Азимов попытался помочь лейтенанту. Фельдшер-палач в упор застрелил красноармейца».
«В Днепропетровске, в конце (Пушкинской) улицы, арестованных нагнал конный немецкий разъезд. Офицер выхватил шашку и ударил по голове молодую женщину. Раздались крики. Офицер набросился на другую женщину. Та закрыла лицо рукой. Ударом шашки рука была отрублена. Несчастные бросились в разные стороны. Это послужило сигналом для солдат. Они набросились на арестованных и зверски зарубили 27 человек».
«Из села Подвысокое к хутору им. Шевченко, что находится в Николаевской области, шли две грузовые машины, в которых лежали раненые красноармейцы. Машины остановились в степи. К ним подъехали три немецких мотоциклиста, выпустили из баков бензин, облили раненых и подожгли их. Отойдя в сторону, двуногие звери любовались зрелищем корчившихся в муках людей».
«В деревне П., занятой нашими частями на Смоленском направлении, обнаружено 16 обезглавленных трупов красноармейцев и местных жителей. Все головы убитых найдены в 220 метрах от трупов».
«Фашистско-немецкие мерзавцы ворвались в деревню, где остались только дети, старики и несколько женщин. Эти преступники собрали стариков в одну кучу, связали их и раздавили танками».
«В Теплово фашистские головорезы вместо мишеней для испробования отремонтированных автоматов использовали трёх восьмилетних детишек».
«В деревне Белый Раст немецкие солдаты поставили в качестве мишени 12-летнего мальчика Володю Ткачёва и открыли по нему стрельбу из автоматов. Тело Володи было прострелено 21 пулей».
«В Катербурге фашистские бандиты согнали на площадь население, приказали лечь на спины, а после этого палачи в сапогах, подкованных гвоздями, стали топтать лежащих. Надругавшись над мучениками, они велели им бежать и открыли по ним огонь».
«В деревне Осянниково немцы захватили в плен несколько раненых красноармейцев. Всех их раздели, разули и заперли в холодный сарай. Уходя из деревни, изверги расстреляли всех пленных. Трём бойцам фашисты выкололи глаза, перебили голени, на щеках вырезали звёзды и прокололи горло штыком».
«…Мы видели труп юноши Колесникова. Садистов со свастикой уже не удовлетворяет простое убийство человека. Они придумывают всё новые виды пыток. Поймав юношу, они поставили его к стенке сарая и нарочно стреляли мимо него. Парень лишился чувств. Палачи, подождав, пока он придёт в себя, выкололи ему глаза, отрезали язык, искромсали всё тело».
«В деревне Льялово у дома колхозника Якова Давыдова нашими бойцами обнаружен труп зверски замученного красноармейца. Руки и ноги его вывернуты, лицо изуродовано. В этой же деревне у церкви обнаружено ещё 3 трупа замученных красноармейцев. В деревне Никольское фашисты взяли в плен двух раненых красноармейцев. Начали их пытать. Отрубили им уши, выкололи глаза, а затем сожгли на костре».
«Группа командиров и политработников после занятия нашими частями высоты Н. обнаружила на ней труп неизвестного красноармейца, оставленный отступившими немецкими частями. У бойца были отрезаны уши, вырезана часть кожи на лбу — от волос до носа, выколоты глаза, снята кожа на кисти правой руки и пальцах, а на левой руке — со всех пальцев. Как явствует из осмотра трупа, все эти чудовищные зверства были совершены немцами, когда красноармеец был ещё жив. После этой мучительной пытки боец был добит выстрелом в сердце».
«…Им выкололи глаза, а затем сшили губы бойцов медной проволокой, концы которой продели через нос и подбородок. (…) В отбитой у немцев деревне Югостицы был найден труп зверски замученного тяжело раненного красноармейца тов. Шалака. Фашисты вывернули ему руки, сломали пальцы, перебили ноги и выкололи глаза. Раненому военфельдшеру тов. Кулитко они отрезали язык, в нескольких местах проломили голову, вырезали кожу со спины, ног, рук и живота».
«Со всех сторон города (Ростова) зверски убитых людей привозят в Институт судебной медицины на Пушкинской улице. (…) труп шофёра с разбитой прикладом челюстью и штыковыми ранами на шее, медицинской сестры с вывернутыми руками и огромной раной на груди, рабочего-ополченца с раздавленной грудью, седого железнодорожника с развороченным животом, красноармейца-узбека с выколотыми глазами».
«…Сначала они остановились возле убитого красноармейца, толкнули его ногами, потом все трое вонзили в его тело ножи. Как заправские разбойники, они равнодушно вытерли листьями кровь с ножей и направились к другой жертве. Рядом лежал младший командир. Он был ранен в живот и тихо стонал. Звери нагнулись над ним, и один из них стал колоть ножом глаз младшего командира. Я услышал его крик. Потом всё смолкло».
