Заняв прикрывающую Хёку позицию, не наносящую мне при попадании осколков серьезного ущерба, правой выпустил в колено ведьме весь магазин.

В сущности, морщась от попаданий и вдавленной в ладонь цепочки на левой руке, думал я, как и ожидалось. Милашка Шелли потянулась лапками к простреленному колену, и теперь щеголяет полуотстреленой ногой и размозженными ладошками. Я, безусловно, мазал, но терпимо, ведьмища жива, колдовать и убежать — не сможет.

Убедился, что Хёка за спиной жива и невредима, бледно (все-таки чертовски больно было), но героически улыбнулся и пошел ломать голема. Управления он, вроде как, лишился, но нафиг рисковать.

Сломал успешно, снял несколько ремней с “защитничков”, еле подавив желание их попинать, реально взбесили. Не особо заботясь о комфорте ведьмищи, наложил на неё жгуты, не помрет с полчаса точно, а остальное пофиг.

Хёка, плача, бросилась ко мне на грудь (еле успел убрать лапу от этой дурынды), вляпалась в кровищу и вогнала каменные осколки “немного” поглубже, вызвав шипение у меня любимого. Вот реально, добить меня или самоубиться что ли хочет?

Впрочем, реакция неплохая, ко мне положительная. Что не очень умна — так матрица личности такая, за её пределы не выходит. Правда, поаккуратнее надо с Монстриком, если не прибьет кого, то сама вполне убиться от простодушия сможет. Так-то ей пофиг, но по психике изрядно ударит, что не есть хорошо.

Так что под “извините, погорячилась” Хёки, перемежаемой поклонами и опасливо-восхищенными (её точно нафиг, еще и духофилией я не страдал, блин) взглядами, дождались эвакуационной и медицинской группы.

Сунул Монстрику заранее приобретенный и сныканный телефон, с наказом “связаться с Индекс, сообщить, что все в порядке, побыть с ней, успокоиться самой и успокоить её”. Ну и отдался прибывшим эскулапам на починку.

Больно-то как, никакой витал не помогает, блин.

Починился я на удивление быстро, витал все же не зря обитал в моей тушке. Медики глаза на выталкиваемые осколки попучили, но после слов “регенератор” загнали в полевой чего-то там граф, получили словесное “нафиг в больничку” и отпустили с миром. Так что уложился я в час сервисного обслуживания.

Правда не успел срулить в туман, на меня коршуном спустился орел. Ну или соколом, неважно — какой-то толстый, в смысле звания, чин антинавыка. Лет под шестьдесят, сед-усат, аж с шрамами на роже. И, значит, стал с меня показания вытягивать. Ну я и вытянулся, честно рассказав что, как и в какой последовательности было. Соколистый коршун на мою оценку высококомпетентных действий своих подчиненных ликом покраснел, усы встопрощил и выдал: “Да что ты понимаешь, щенок!”.

Я уже даже не злился, есть вещи излечимые только эфтаназолом. Поднял бровь, молча тыкнул пальцем в “поле битвы”, встал, да и срулил по делам. Останавливать меня не стали, так что будем считать что с допросами и прочими “антинавычными” делами я закончил. Не хочу вообще этих недоделков видеть, раздражают.

По дороге домой зашел в несколько магазинов, одежда пришла в негодность, да и жилетку нужно новую. Покожанее и прочнее, та что на мне свою покупку оправдала на все сто, но надо бы что нибудь “позащитнее”.

Ну и еды накупил побольше, я подлатан, через денек-другой точно выздоровею, но надо побольше и поразнообразнее жрат.

Дома меня встретили три пары (четвертая пожирала мои запасы продуктов на кухне) глаз. Слегка офигев от сих посиделок “у Камидзё дома”, обозначил вопрос, что, собственно, собравшимся от меня надо.

За Макаронного Монстрика ответила Индекс, мол сама пригласила, успокоить, поговорить, чтоб отвлечься и вместе не волноваться. Сама Хёка в процессе объяснятельств опустив глаза ковыряла что-то там пальцами, типа “смущенный кавай-мод”, глазками стреляя время от времени. Ладно, тут ясно, и фиг с ними, хотя рассчитывал что посидят “в где-то”.

Требовательно уставился на Электру — в ответ краснющая мордочка и “не-не-не, те-те-те” в качестве ответа. С кухни выперлась мелкая юрийщица, пожирающая мои (!) полбатона с моей (!!!) колбасой. Впрочем, хотя бы ответила, что типа “волновались за тупую, волосатую обезьяну”. Хотела развить мысль, но увидев мой полный любви и всепрощения взор, да и оценив благостное выражение рожи — оперативно заткнулась. Видимо, как правосудной, удалось узнать о “состоянии террориста”, да и кто в состояние привел тоже. На несколько задумчивое выражение лица я многозначительно покивал, мол да, “я бью женщин и детей”, так что как бы за языком и действиями следить не помешает.

По выяснении, какого хрена у меня дома творится, я на это собрание махнул рукой, оттащил пакеты с “пожрат” на кухню, да и попросил Статью мне чего нибудь, “попроще, но побольше и побыстрее” приготовить. Да и бухнулся на свой родимый матрац, лежать-регенерировать.

Девицы на кухне отжигали, судя по голосам. Готовить решились аж втроем, каждая свое, да еще и две из них поливали “ценным, объективным и беспристрастным мнением” готовку оппонентки. Ну жратвы много, хоть кто-то что-нибудь съедобное сотворит. Но вопли эти и суета… “дурдом на выезде” пробормотал я под нос.

Получил, к удивлению, подтверждающее “и не говори, как есть дурдом”. Юрийщица оккупировала стул у компа, не участвуя в кулинарно-семантическом бардаке. Тома в моем лице слегка, немного побаливал весь, так что решил скоротать время за беседой, хоть отвлекусь.

— Тебя зовут-то как, а то даже не представились, а мое имя ты знаешь.

— Сирай Куроко я. Да и знакомились мы, обез… хммм человек с плохой памятью.

— Ну прости, весной по голове прилетело, с памятью нелады. Приятно познакомиться, Сирай Куроко.

— Заметно, что прилетело, видимо, не один раз.

Ну в целом юрийщица оказалась гораздо более вменяемой, нежели показана в каноне. Правда “сестрена-а-а” и взгляд влюбленной коровы вдаль демонстрировала. А так, под бодрый стук и обрывки экспрессивного диспута с кухни нормально, вполголоса, пообщались.

И про “надо было учинять такое” с ведьмищей уточнила, на что получила в ответ, что как-то “учиненное” на фоне десятков трупов от “террориста” смотрится вполне “надом”. И про Мисаку, временами срываясь на коровий взгляд, где я свою позицию четко обозначил — общаться точно буду, как человек она мне приятна. К романтике не тянусь, но при выборе либо романтика, либо разрыв отношений — выберу первое. Так что тут скорее не ко мне вопрос, а к самой Мисаке Микото.

Сирай ответы переварила, и даже, вроде как, слегка подобрела к моей, “тупо-обезьянистой” персоне. Вообще, не худшим собеседником оказалась, изрядно злоязыкая, но это даже неплохо, пока в руках себя держит. Про будни “Правосудия” поведала, пару забавных баек про эти будни озвучила. Да и про Микото многое рассказала, срываясь, впрочем на влюбленный взгляд и пуская слюнку уголком рта. А вообще — типичная “рыжая”, этакий не очень распространенный, но известный “волосоцветный” психотип.

Тем временем надругательство над продуктами завершилось торжеством человеческого разума. И пожрат в сопровождении изготовительниц составило нам компанию. Конкурентные потуги я жестоко обломал — слопал все, девчонки еле успели урвать себе перекус.

Самое забавное, что лапша с кучей всякой съедобной фигни, изготовленная Монстриком оказалась самой вкусной. Я, признаться, от нее ожидал салат из бетона, приправленный соусом из арматуры. Хотя, если подумать, учитывая объем и разнообразность “источников информации” Хёки, удивляться удачному подбору рецепта, да и навыкам изготовления явно не стоило.

Ну а в целом — перекусили, пообщались, даже Мисака “откраснела” и приняла участие в беседе. Под прокурорским сираистым взглядом, да.

Девчонки уже почти уходили, когда случился… ммм… очередной канон. В окне нарисовалась плотная фигура в костюме. С зажмуренными, и без того узкими глазами. На пике полета фигура навела наручный то ли лук, то ли арбалет на окно и пафосно что-то (за стеклом не видно, но с изрядно пафосной рожей) пробормотав пустила волну магии.