— Великолепно. Это даже не анекдот, это намного смешнее.

— Это жизнь, Чарли… Но это только верхушка айсберга. Лягушатники снюхались с Рейхом, пропустили на свои территории передовые отряды штурмовиков. Теперь вместе давят бандитов, кто удрал из пустыни при появлении мертвецов. Еще несколько недель и Париж окончательно восстановит управление над колониями. Завтра собирается съезд стран Средиземноморья. Где будет официально подписано соглашение о демилитаризованной зоне. Военные флоты теперь в Большой луже останутся только у нескольких государств. Ни нас, ни американцев в этом списке нет. Мы пытались давить на Испанию насчет базы в Гибралтаре, но получили в ответ ультиматум. Или выведем войска и аннулируем Утрехтский договор, или территорию передадут германцам. Пока же — там будет размещен смешанный контингент для защиты судоходства от недоброжелательно настроенных сил… “Недоброжелательно”… Господи, как мы низко пали!

Долив еще чуть-чуть виски в стаканы, Чарли задумчиво покивал, разглядывая задернутые тяжелые шторы:

— Да, с нынешним настроем “некогда думать, надо прыгать”, провалим большинство долгосрочных планов. Эти шараханья из стороны в сторону меня удивляют. Радует только одно — не мне за это потом отвечать.

— Именно. И мы переходим к следующему шагу, — старый интриган начал загибать пальцы: — Африку в данный момент мы потеряли. Это даже не обсуждается. Юг пока за нами, север — ушел под немцев. С военной точки зрения там ничего не светит… Я в оппозиции, дистанцировался от любых решений, которые принимают сейчас в пожарном порядке. Даю им возможность собрать все неприятности в огромный мешок. Тебя же снова ждет дорога. Пока ты рядом — обязательно будут дергать. Постараются разыграть твою фигуру, чтобы хотя бы часть проколов спихнуть на “отшельника”.

— Дорога? Куда вы хотите меня перепрятать?

— Никаких пряток. От имени объединенной финансовой группы поедешь в Индию. Будешь помогать в процессе умиротворения колоний. Вояк хватает, а вот человека со взвешенным взглядом на политические проблемы там найти трудно. Черт с ней, с Африкой. Подождем, пока поднятая волна успокоится. И зайдем позже через юг и Египет. Ты же поработаешь рядом с местными губернаторами, сделаешь наброски будущих предложений королю.

— Считаете, меня будут слушать?

— Смотря что предложишь.

— Я занимался одно время тем регионом, когда дед хотел меня отправить с торговым представительством… Мы могли бы формировать из лояльных жителей колониальные части для использования их вне страны. Офицерские должности — индийцам. Это позволило бы поставить под ружье до полумиллиона человек в случае тотальной мобилизации. Но как это подать правильно — не представляю. Сейчас любой житель Индии считается грязью под нашими ногами. Подари им надежду на карьерный рост и прояви толику уважения — все волнения затихнут сами собой.

— Полмиллиона?.. Чарли, я был прав, предложив торгашам твою кандидатуру. Ты в самом деле обладаешь не зашоренным взглядом и можешь предложить очень интересные ходы в будущей большой игре. Рано или поздно нам придется столкнуться и с Вильгельмом, и снова посадить на поводок французов. Полумиллионная армия — это серьезно… Значит — детальные инструкции я пришлю на днях. Поедешь, наберешься опыта и проведешь тайно инспекцию — что там происходит на самом деле. Я же здесь потихоньку перепишу историю похождений, чтобы из Африканского изгоя ты стал спасителем. Благо, идею уже в прессу забросили, осталось аккуратно сместить акценты и на будущей волне недовольства правительством позволить тебе вернуться с победой. У нас все получится и ты еще поднимешь знамя борьбы за совместные интересы. Я уже на закате политической карьеры. Для тебя же все только начинается.

***

В Бенгази добровольцев доставили на грузовиках, забив в кузов, словно селедки в банку. Редкие остановки, максимально быстрое передвижение по новым гладким дорогам. После пяти часов — выйти, оправиться, пополнить фляги водой и дальше.

Порт встретил извечной суетой и криками грузчиков. У обновленных пирсов пузатые “торговцы”, из нутра которых бесконечным потоком выгружают доски, бревна, кирпичи, станки и груды ящиков. Российская Империя вкладывается в полученный кусок земель в Сахаре, попутно везет в счет кредита грузы для соседа. Десятки тысяч тонн. Вся пустыня вокруг города в тонких нитках колючей проволоки и патрулях, которые присматривают за импровизированными складами. Команды пароходов работают по стандартному графику — четверо суток от Одессы до Африки, четверо суток на разгрузку, дорога домой и передать корабль следующей смене. Конвейер работал без перерыва.

Солдат прямо с грузовиков отправили на борт. В трюме — сборные двухэтажные кровати, набитые соломой матрасы и продавленные подушки. Самостоятельно обеспечить спальное место! Бегом, не задерживай! Когда основная суета закончилась, боцман громогласно объявил:

— Так, служивые. Сход на берег запрещен. На палубу — можно, но чтобы никто за борт не вывалился. Если кто с собой сдуру прихватил что, повторяю: действует сухой закон. За спиртное — увольнение с позором и ни копейки из заработанного не получите. Поэтому прошу, как людей взрослых и понимающих — потерпите до Одессы. Там уже сможете расслабиться.

— Сколько нам еще жариться? — задали самый насущный вопрос.

— Как штабные господ офицеров рассчитают и документы оформят, те погрузятся и пойдем, с божьей помощью. Может, сегодня. Может, завтра.

В итоге из порта вышли через два дня. За это время все успели сто раз между собой перезнакомиться, найти свояков, рассказать, где успели с местными абреками схлестнуться. На Макарова, староверов и пятерых пластунов поначалу косились, но потом перестали обращать внимание. Бойцы с Марзука, держали заслон от нежити. Живы, здоровы, что еще нужно. А болтать не хотят о пережитом — так кому нужно лишний раз с контрразведкой общаться? Их люди в трюме наверняка есть, в бумагах все нужное отметят. И по возвращении начнут тебе, Ванька, жилы мотать. Почему зря язык распускал, почему неудовольствие кормежкой и снаряжением высказывал? Все вспомнят.

Насчет гиены Сергий договорился с капитаном. Ворон “первого после бога” не интересовал, а вот на зверя мохнатого господин Кирьяков поначалу косился.

— Солдат, а если ее тошнить во время плавания начнет? Или укусит кого?

— Спросите с меня, господин капитан! И убирать я за ней буду, уже и ящик с опилками рядом с камбузом поставил. Вы не думайте, собака обученная, в патрули ходила, порядок знает. И в чинах разбирается.

Гиена сидела у ноги и преданно пялилась на мужчину в белоснежном кителе с погонами. Только что хвостом по палубе не стучала.

— Значит, собака.

— Так точно, господин капитан. И вот выписка из ротного реестра. Состоит на довольствие, три медали за храбрость от оберстлейтенанта Шольца.

— Фамилия знакомая.

— Герр Шольц в данный момент военный губернатор юга Сахары. Можно сказать, второй человек после Его Величества Кайзера в песках.

— Три медали?.. Ладно. Головой отвечаешь.

Повару Макаров подарил на кухню два широких ножа, бритвенной остроты. Пузатый бородач осторожно потрепал зверя по загривку и теперь два раза в день зубастая морда получала обрезки. Все, что вываливала задумчиво в опилки, Сергий потом аккуратно собирал в старые газеты и выбрасывал за корму. Ворон гадил самостоятельно, отлетая подальше. Хозяин сумел достучаться до вредной заразы и объяснил, что еще одна “отметина” на довольных жизнью господах офицерах, и кое-кому повыдергивают все перья на хвосте. Благо, господин Седецкий убыл раньше, на остальных Федор посматривал как на недостойных его личной вражды.

Когда рано утром в легкой дымке вдали показалась Одесса, Макаров погладил ворона и приказал:

— Чтобы со мной рядом не мелькал. Нас наверняка в оборот возьмут. Кусаку я оставить не могу, ты же парень самостоятельный, справишься. Когда вся замятня закончится, встретимся. Понял?