Досье на Розенберга было заведено еще в начале 1945 года, когда он был в первый раз уволен с государственной службы в связи с обвинением в принадлежности к Компартии США. Поэтому, пригласив его на первый допрос, агенты ФБР рассчитывали, что они легко добьются от него сотрудничества, но «подходящий» по всем параметрам объект оказался «твердым орешком». Отвергнув выдвинутые против него обвинения, он потребовал очной ставки с Гринглассом, но контрразведка, не имея весомых доказательств, была вынуждена его отпустить.

Свобода Розенберга длилась недолго — ровно месяц. Именно столько времени понадобилось ФБР, чтобы согласовать детали получения свидетельских показаний и раздобыть «вещественные улики. Несмотря на то что Гарри Голд и Дэвид Грингласс давно уже признали свою вину, им не спешили выносить приговор: постоянный страх перед угрозой возможной смертной казни должен был вынуждать их к даче все новых и новых «показаний» по подсказке агентов ФБР.

Находкой для них оказалась жена Дэвида — Руфь. Надеясь спасти мужа от ответственности, она взяла инициативу в свои руки и не только дополнила его показания, но и переставила акценты: теперь уже получалось, что это она по просьбе Розенберга склонила Дэвида к шпионажу и к последующим его встречам с Голдом. Придуманы были ею словесный и вещественные пароли: «Я от Джулиуса» и оторванные куски картона с неровными краями, которые должны совмещаться. Появились в показаниях и подаренный якобы русскими Розенбергу столик для микрофильмирования, и сфабрикованный в ФБР план побега Гринглассов в Мексику, который якобы готовил для них все тот же Розенберг. Как средство давления на него задумывался и арест Этель Розенберг, которая, по заявлению Руфи Грингласс, будто бы знала, что Джулиус занимался шпионажем, и будто бы она дважды перепечатывала ему на машинке шпионский документ, содержащий секретные сведения о «Манхэттенском проекте».

Но не это послужило главным основанием для принятия решения об аресте супругов Розенбергов. Директор ФБР Гувер решил отдать приказ арестовать их только потому, как свидетельствуют рассекреченные в штаб-квартире ЦРУ летом 1995 года тексты перехваченных и расшифрованных в ходе операции «Венона» телеграмм, что в одной из них упоминалась Этель Розенберг. О ней сообщалось не так уж и много информации, но содержались весьма подозрительные для контрразведчиков моменты. Прежде всего то, что она «является членом «корпорации», что из-за слабого здоровья после рождения детей и необходимости ухода за ними нигде не работает, характеризуется как преданный «Вавилону»[166] человек и самое главное — осведомлена о работе мужа на «Аттику».[167] Произведенная ФБР дополнительная проверка показала, что она в тридцатые годы поставила свою подпись под петицией о включении Компартии США в избирательные списки в штате Нью-Йорк. Вследствие этого было поднято из архива и досье на ее мужа, в котором отмечались его связи в те же тридцатые годы с радикальными студенческими организациями. Но Гувер не мог тогда пойти на открытое использование данных секретной операции «Венона» (о расшифровке американцами кодированных сообщений советских органов безопасности никто не должен был знать, иначе бы терялся смысл дальнейшего проведения «Веноны»), Поэтому основанием для продолжения их допросов послужили данные старых досье и показания старательно натасканных агентами ФБР свидетелей, в том числе и агента советской разведки Калибра. Когда он понял, чего от него хотят специалисты по психологической обработке из ФБР, то предпочел как лучшее для себя дать те показания, которые от него требовали: признать, что пять лет назад через связника Раймонда он передал Джулиусу Розенбергу схему взрывного атомного устройства и пояснительную записку на двенадцати страницах.[168]

17 июля 1950 года, чтобы нагнать страх на американцев «красной угрозой» и чтобы еще больше развернуть невиданную ранее кампанию «охоты за ведьмами», разнузданную травлю коммунистов и всех левых сил, по приказу директора ФБР Гувера был арестован сначала Джулиус Розенберг, а затем его жена Этель. Они были ложно обвинены в «атомном» шпионаже[169].

Дело Розенбергов стало одним из поводов для разгрома левых сил, создания атмосферы нетерпимости к проявлениям политического инакомыслия. На все лады пресса затрубила о виновности супругов Розенбергов в краже «атомных секретов». ФБР стремилось вбить в сознание американского обывателя гуверскую идейку, что «каждый коммунист — это шпион», не скупилось на свои сообщения для прессы, радио и телевидения о завершившемся процессе расследования.

«Холодная война» в США набирала обороты. Агенты ФБР приносили в жертву на алтарь «маккартизма» все новые и новые имена: после допросов умер помощник министра финансов США Гарри Декстер Уайт, арестованы подозреваемые в шпионаже президент международного «Фонда Карнеги» Элджер Хисс и инженер Мортон Собелл. Не за совершение преступления, а за убеждения было брошено в тюрьму несколько человек после нашумевшего в Америке процесса по делу 12 членов Национального комитета КП США, судебному преследованию подвергся руководитель Информационного центра сторонников мира[170] доктор Уильям Дюбуа.

Агенты ФБР ревностно следили за всеми подозреваемыми в «красной крамоле» гражданами США. От профсоюзных лидеров требовалось теперь письменное подтверждение, что они не принадлежат к американской компартии и не участвуют ни в каких заговорах. В поисках сфер возможного проникновения коммунистов и раскрытия их «шпионской сети» начались расследования на промышленных объектах и в научных центрах, особенно на тех из них, где были уже разоблачены агенты советской разведки. Джо Маккарти считал: там, где был хоть один шпион, могли быть и другие. Резко изменившаяся оперативная обстановка в США требовала срочной передачи об этом информации в Центр.

Когда из Нью-Йорка в Москву пришло шифрованное сообщение, что по всей Америке начали усердно искать шпионов, особенно среди ученых, дипломированных инженеров, служащих департаментов, министерств и ведомств, а также лиц еврейской национальности и бывших участников гражданской войны в Испании, в Центре серьезно забеспокоились за судьбу агентурной группы «Волонтеры», руководимой Луисом. Но еще большее опасение вызвала информация о том, что «Волонтеры», узнав о провалах агентов советской разведки, стали вопреки конспирации кучковаться вокруг своего «патрона»— Луиса. Учитывая, что Калибр, Раймонд и Розенберга были знакомы с Коэнами, в Центре возникла тревога: если расследование пойдет по цепочке контактов арестованных лиц, то таким образом в поле зрения могут попасть не только Луис и Лесли, но и связанные с ними другие источники информации из группы «Волонтеры», а также руководитель нелегальной резидентуры Абель. Допускать этого было никак нельзя. Учитывая большую ценность для разведки Коэнов и ту огромную пользу, которую они принесли Советскому Союзу, Центр, решив их спасти от провала,[171] направил в Нью-Йорк шифровку за № 126 639: