Взяв долгую паузу, мадам Сопатская уперлась взглядом Полковнику в переносицу — дозрел или еще не совсем? — и нанесла нокаутирующий удар:

— Peu de science eloigne de Dieu, beacoup de science у ramene[34] .

— Значит, берешься помочь, да? — Как бы в порыве лучших чувств, Полковник вскочил с места и, накрыв рукой окольцованную, многокаратную длань белой друидессы, пристально, особым образом посмотрел ей в глаза. — Ну вот и хорошо. На душе у тебя становится легко и спокойно, веки тяжелеют, дыхание замедляется, тебе хочется спать, тебе очень хочется спать, тебе неудержимо хочется спать. Ты спишь, ты очень крепко спишь…

Он сразу понял, что перед ним начинающая, выпускница каких-нибудь четырехмесячных курсов экстрасенсов, поставленная в качестве насоса для выкачивания денег из легковерных клиентов. Истинная магия не выносит показухи и болтовни, сила ее в молчании и тайне.

— Кто такая Лаура Гревская? Где ее искать?

Чего-чего, а уж воздействовать на чужую психику Полковник умел не хуже профессионального гипнотизера. Примерно так же средневековые комман-дос, ночные оборотни-ниндзя, могли одним лишь взглядом вселить в противника растерянность, смертельный ужас, полную потерю самообладания. Называлось это «ментальной петлей» — саймин-дзкщу.

— Она наш Кормчий, рулевой в подлунном мире. — Глаза мадам Сопатской закатились, она спала, не закрывая век. — Теперь она редко бывает здесь, в физическом теле, ее флюиды обитают в алтарном зале, у жертвенника.

Она поднялась и как-то боком, глядя в потолок и крепко взяв Полковника за руку, повела его длинным коридором, вдоль стен которого стояли тумбы с мраморными головами, бюстами и статуями. Нерон, Помпеи, просто знатный римлянин, раскоряченная фигура Венеры Перибозийской и полное изящества тело Венеры Милосской, без рук, но с такими ногами… Подделки, конечно, но впечатляющие, выбоины, трещины и сколы выглядели вполне натурально.

— Олицетворние плотской любви.

— Здесь обитает бессмертный дух Лауры Гревской. — Мадам Сопатская ввела Полковника в просторную, утопающую в зелени комнату с овальными окнами. Чудовищные монстеры касались листьями потолка, воздух был тяжел от экзотических ароматов, в центре, на мозаичном полу, покоился жертвенник в виде бронзовой чаши, в нем густой волной курились благовония. На стене, в обрамлении роскошного багета, висел большой фотопортрет чуть улыбающейся, на редкость привлекательной женщины. Возраст ее не поддавался определению, глаза светились незлобивой иронией, все в ней было отмечено той малой толикой уродства, которая делает красоту совершенной.

«Какая фемина!» Полковник достал фотоаппарат, сделал пару снимков и с интересом посмотрел на плод монстеры, большой, фаллосообразный, однако пробовать не стал — не ешь что попало и не люби кого ни попадя….

— Пошли, Церцея. — Ухмыльнувшись, он поманил мадам Сопатскую в коридор, бережно довел до насиженного кресла за столом, резко, словно выстрелил, щелкнул пальцами. — Ты все забыла, ты ничего не помнишь. Просыпайся, подъем!

— Сядьте! — Вздрогнув, друидесса оценивающе уставилась на Полковника, со зловещим звуком придвинула к себе череп. — Я вижу возмущение в вашей ауре. Берегите почки, а то седина коснется вашей головы и прощально вострубят усы… Итак, что привело вас к нам?

— Я сейчас, аорту что-то прихватило. — Кланяясь, прижимая руки к сердцу, Полковник начал пятиться, открыл задом дверь и, очутившись в коридоре, быстренько пошел на выход. Мраморный садист Калигула зловеще из-под нахмуренных бровей посмотрел ему вслед.

— Это просто сказка Венского леса какая-то, мамой клянусь, — сказал Полковник в холле оккультисту-диспетчеру, весело подмигнул скучающему стражу и сквозь античную арку на малахитовых колоннах благополучно выбрался на улицу.

Черная «Лада» была запаркована в двух шагах, за ближайшим перекрестком, однако чекисту, как лицу кавказской национальности, эти полсотни метров заснеженного тротуара дались нелегко.

— Стоять! — На полпути к нему пристал толстый рыжеусый ментозавр, с фонариком, наручниками на поясе и бугристыми, изъеденными грибком ногтями на коротких, желтых от табака пальцах. — Документы!

Явился он некстати, в недобрый час. Ох, какой недобрый. Тем паче что родную рабоче-крестьянскую милицию Полковник, как истый чекист, не любил.

— Сейчас, дорогой, будет тебе документ. — Подобострастно улыбаясь, он сунул руку за пазуху, а другой с быстротой молнии подцепил ментозавра под бороду — с дозированной силой, чтобы только мозги встряхнулись.

Встряхнулись хорошо. Не оглядываясь на оседающее тело, Полковник неторопливо пошел прочь, сел в машину, тронулся, не зажигая огней. Сеанс магии закончился, начинались реалии жизни.

* * *

— Как-то уж подозрительно хороша. — Полковник внимательно воззрился на фото, выпятил губу, и в негромком голосе его прорезался скепсис. — Словно с обложки «Плейбоя».

— Да, да, на редкость красивая женщина, — Брюнетка кивнула и оценивающе прищурилась. — Мы установили ее. Настоящее имя этой Лауры Гревской — Анастасия Павловна Шидловская. Сирота, воспитывалась в детском доме в Калининграде, сорок четвертого года рождения. Закончила Московский университет, кандидат искусствоведения. Замужем не была, детей нет. В восемьдесят седьмом году начала открыто демонстрировать свой дар — давать публичные выступления, врачевать страждущих. В восемьдесят девятом году открыла фирму «Магия успеха» в Москве я ее филиал в Питере, а с девяносто третьего — все, как отрезало, никакой рекламы, никаких выступлений, никакой частной практики.

— Все это очень напоминает историю известного гипнотизера Смирнова, блиставшего в двадцатые годы под псевдонимом Орландо. — Подполковник глубоко затянулся и, выпустив струю жасминового дыма, картинно, по-сталински, отвел руку с трубкой в сторону. — Тоже — выступал, выступал, а потом вдруг раз — исчез, оказалось, перешел на службу в органы НКВД. Дочь его еще потом вышла замуж за Абакумова, министра государственной безопасности. Такая вот семейка. Ячейка общества…