Мадам Лефу сжала губы, прикрыла глаза и печально вздохнула.

— Ну вот и все. Сегодня вечером мы больше не добьемся от нее ничего толкового. Простите, Алексия.

— Да ничего страшного, все в порядке. Мои ожидания не совсем оправдались, зато теперь ясно, что нужно поскорее связаться с леди Кингэйр. Придется убедить бывшую стаю моего мужа посвятить меня в детали того старого плана. Только они в состоянии пролить свет на эту тайну. Не верится мне, что Орден никак не был замешан в покушении, но раз ваша тетушка так убежденно это отрицает, правду мы сможем узнать только от заговорщиков.

— Так ведь тетушка никогда и не состояла в ОМО.

— Не состояла? — искренне поразилась Алексия.

— Совершенно верно. В ее время женщин туда не принимали. Нам и сейчас довольно трудно попасть в подобное сообщество.

Французская изобретательница, одна из умнейших представителей рода человеческого, каких только встречала Алексия, дотронулась пальцем до татуировки осьминога, набитой у нее на шее сзади, сразу под скандально короткими кудряшками. Алексия попыталась вообразить Женевьеву без ее тайного подпольного мира. Это оказалось невозможно. Она сказала:

— Я должна послать кого-нибудь в Шотландию. Полагаю, вы не…

Вид у мадам Лефу стал еще более несчастным.

— О нет. Очень сожалею, дражайшая моя Алексия, но не смогу уделить этому время. Именно сейчас никак. Я должна закончить, — она махнула рукой в сторону недостроенной громадины, — вот это. А еще должна заботиться о тетушке. Сейчас, когда конец близок, мне нужно побыть с ней.

Леди Маккон повернулась к изобретательнице и нежно обняла ее, потому что та выглядела так, будто нуждается в этом сильнее всего на свете. Учитывая живот Алексии, вышло неловко, но стоило того, потому что напряженные плечи мадам Лефу слегка расслабились.

— Хотите, я ее освобожу? — еле слышно спросила Алексия.

— Нет, спасибо. Я пока еще не готова ее отпустить, понимаете?

Алексия, вздохнув, разжала объятия.

— Ну что ж, хотя бы насчет моего дела не тревожьтесь, пожалуйста. Я докопаюсь, что там происходило на самом деле, если даже мне придется послать в Шотландию Айви Танстелл!

Об этой роковой фразе, легкомысленно произнесенной для красного словца, Алексии предстояло еще не раз пожалеть. Такое часто случается в подобных ситуациях.

Если бы не недавний переезд, леди Маккон, вполне возможно, сделала бы иной выбор, остановившись, к примеру, на одном из старших клавигеров, но из-за переселения в стае царил хаос. Оборотни, в отличие от вампиров, без особых проблем снимаются с места, однако испытывают сильную привязанность друг к другу и, говоря простыми словами, являются натуральными рабами привычки. От навязанных сверху перемен шерсть у них встала дыбом. Сейчас, чтобы сохранить сплоченность, стае как никогда требовались солидарность и взаимная близость. Если бы БРП не занималось собственным расследованием нависшей над королевой Викторией угрозы, Алексия попыталась бы обратиться к Хавербинку или к другому опытному следователю. И наконец, если бы у Теневого совета были собственные агенты, маджах прибегла бы к их услугам. Однако поскольку ни одной из этих возможностей на самом деле не существовало, леди Маккон проанализировала ситуацию и обнаружила, что у нее есть только один выход — настолько сомнительный и нежелательный, насколько это вообще возможно.

У миссис Танстелл было справное хозяйство, хотя вела она его в съемной квартире спустя рукава и довольно легкомысленно. Ее жилище, выдержанное исключительно в пастельных тонах, отличалось чистотой и опрятностью, а гости всегда могли рассчитывать на чашку приличного чая или конфетницу с сырым мясом — в зависимости от вкусов и наклонностей. Словом, Танстеллы быстро обрели известность в среде посвященных обитателей Вест-Энда: они считались весьма славными хозяевами с широким кругом интересов, с радостью открывающими свои двери дружелюбно настроенным посетителям. Из этого следовало, что практически в любое время дня и ночи у них гарантированно торчал какой-нибудь посредственный поэт или бесталанный скульптор.

Поэтому, когда летним днем леди Маккон приехала приблизительно к чаю, довольная миссис Танстелл приветствовала ее заявлением, что, хоть они и приютили некоего неприкаянного стихоплета, тот крепко спит и, изредка просыпаясь, провел таким образом уже три дня. Добродушное лицо Айви сделалось грустным.

— Этот бедолага пьет, чтобы забыть нестерпимую боль, которую причиняет его трансконтинентальной душе жестокая Вселенная. Или мне следует сказать — его трансцендентальной душе? В общем, нам несколько раз пришлось насильно отбирать у него чай. Танни говорит, тем, кто страдает таким нервным недугом, можно пить только ячменный отвар.

— Да уж, — посочувствовала Алексия, — мне кажется, это верный способ вылечить душу от отчаяния. Если пить только этот отвар, волей-неволей поправишься. Если не погибнешь…

— Именно так! — Айви кивнула, радуясь очевидной проницательности мужа в том, что касается мерзких напитков и приунывших поэтов. Она провела подругу в парадную гостиную — крошечную комнатушку, которая в своей льдистой элегантности могла похвастаться сходством с замороженным пудингом.

Леди Маккон поместила парасоль в маленькую подставку для зонтов и опасливо направилась к креслу с подголовником, стараясь не опрокинуть ни одной декоративной безделушки, которыми изобиловало пространство. Ее платье для визитов из струящейся голубой материи в «турецких огурцах», с жесткой стеганой юбкой, пошитое так, чтобы вместить ставшие весьма объемистыми формы, было куда шире — и куда опаснее для приемной Айви, — нежели диктовали тенденции современной моды.

Алексия тяжело опустилась в кресло, вздохнув с облегчением, когда ее бедные, распухшие почти в два раза ноги избавились от тяжести тела.

— Айви, милая моя, я хочу, если позволишь, попросить тебя о громадной услуге.

— Конечно же, Алексия. Только попроси, и я сделаю что угодно.

Леди Маккон поколебалась, гадая, что именно можно рассказать подруге. Айви, конечно, добрая наивная душа, но вот как у нее с надежностью? Потом Алексия решила не вешать нос и приступила к делу.

— Айви, ты никогда не думала, что во мне есть — ну или просто предположительно может быть — нечто слегка необычное?

— Что ж, душенька Алексия, я не хотела говорить, но твой выбор шляпок всегда несколько меня смущал. Ты обычно покупаешь какие-то слишком простенькие.

Леди Маккон помотала головой. Длинное голубое страусовое перо на ее вовсе-не-слишком-простенькой шляпке метнулось туда-сюда у нее за спиной.

— Да нет, я не об этом вовсе, я имею в виду… проклятье, Айви, шляпы тут вообще ни при чем.

Услышав из уст леди Маккон столь приземленную лексику, миссис Танстелл в шоке ахнула.

— Алексия, в последнее время ты чересчур много якшаешься с оборотнями! Военные ужасно выражаются, и, кажется, это пагубно влияет на их окружение.

Алексия набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Я запредельная.

Темные глаза Айви расширились.

— О нет! Это заразно?

Алексия заморгала. Айви скроила сочувственную гримаску:

— Наверно, тебе очень больно?

Алексия продолжала моргать. Ладонь Айви взлетела к горлу:

— Это из-за ребенка? С вами обоими все будет в порядке? Может, послать за ячменным отваром?

К Алексии наконец вернулся дар речи.

— Да нет же, это так называется — запредельная. Может, ты знаешь другой термин — «бездушная»? Или «разрушительница проклятий»? У меня нет души. Совсем. На самом деле дай мне хоть полшанса — и я могу вернуть сверхъестественных в смертное состояние.

Айви расслабилась.

— А-а, ты об этом! Это я знаю. Пожалуйста, не переживай. Сомневаюсь, что кому-то есть до этого дело.

— Да, но… погоди, ты знала?

Айви поцокала языком и тряхнула темными локонами, изображая беззаботность.