А Джакомо был уже тут как тут. В прежней чудовищной рубашке и с довольной улыбкой на устах. Его лицо подростка преобразила улыбка, в которой смешались самонадеянность и страх, обычные для людей его профессии. Теперь он выглядел победителем.

— Я знал, что ты придешь. Я ждал тебя.

«Он не тратит время на церемонии», — подумала Марина. А вслух сказала:

— Где же твоя настоящая Венеция?

Гондольер уже занял свое место и с готовностью сжал в руках весло.

Лодка быстро и бесшумно скользила по воде. Вечерний морской прилив заставил воду подняться и переполнить каналы до самых краев.

Джакомо ничего не говорил хозяину лодки. Маршрут был проверен, как и гостиничные экскурсии. Джакомо без умолку щебетал, а Марина любовалась окрестностями. Проплывая под мостами, лодка на мгновение оказывалась в темноте, и Джакомо горячо пожимал Марине руку.

Из распахнутых окон кафе и ресторанчиков доносилась музыка, но они плыли дальше.

— Мы едем в отличное место, очень злачное. Тебе понравится, — пообещал Джакомо и обольстительно улыбнулся.

Марина чувствовала неловкость и любопытство одновременно. Она прекрасно понимала, что его обольстительные улыбки — плод регулярных тренировок. Она сама еще не знала, как далеко собиралась зайти.

Гондольер высадил их у входа в кинотеатр. Афиши рекламировали фильм «Парк Юрского периода». Угрюмые динозавры взирали с афиш на Марину. Рядом с главным входом в кинотеатр Марина увидела еще одну дверь, похожую на служебный вход. Из-под нее пробивался слабый свет.

У Марины слегка засосало под ложечкой, но отступать было поздно. Джакомо тронул тяжелую дверь, и она сразу же распахнулась. Джакомо был по-настоящему силен, внешняя хрупкость оказалась обманчивой.

Звуки джаза и клубы дыма окутали Марину. Вслед за Джакомо она спустилась по крутой лестнице и попыталась оглядеться.

Десяток мужчин в костюмах, видавших лучшие виды, таких же угрюмых, как динозавры на афишах, сидели за столиками и пили вино. На новых посетителей они не обратили ровно никакого внимания.

На сцене под звуки оркестра вяло отрабатывала свой гонорар стриптизерша, маленькая крашеная блондинка с пышными формами. Угрюмые мужчины в большинстве своем сидели спиной к сцене.

Джакомо напряженным взглядом следил за Мариной, пытался угадать каждое ее желание. Марина отметила, как галантно он пододвинул ей стул.

— Еще немного рано, — извиняющимся голосом пояснил Джакомо. — Настоящее веселье начинается после девяти. А пока мы можем заказать что-нибудь. Ты голодна?

— О нет, — замотала головой Марина, — ничего съестного. Я пообедала в гостинице.

— Тогда выпить. Здесь отличное кьянти.

Джакомо щелчком пальцев подозвал официанта. Тот сразу же принес бутылку.

Марина внимательно посмотрела на Джакомо.

— Должна тебе признаться, что я не разведенная американка.

Джакомо засмеялся.

— А кто же ты, замужняя русская?

— Не замужняя, но русская. Ты наблюдателен, но делаешь неверные выводы.

Джакомо продолжал смеяться.

— Это правда? Ты не обманываешь меня? Я поверить не могу. Ничего страшного, пусть будет русская. У меня никогда еще не было русской.

— Почему ты караулил меня под гостиницей так рано? Это внушает мне подозрение.

Джакомо замялся.

— Мне не очень ловко говорить об этом с дамой.

— Ты не обсуждаешь такие вещи с клиентами? — Теперь засмеялась Марина.

— Ты слишком резкая и прямолинейная. Такие, наверное, все русские. Я в жизни ни разу не назвал даму клиенткой. Честное слово!

— Ты не ответил на мой вопрос, — продолжала настаивать Марина.

— Я не проститутка, чтобы стоять всю ночь под фонарем. У меня другая специальность. А ты — самая красивая из всех одиноких женщин в гостинице. — В голосе Джакомо зазвучало хвастовство.

— С чего ты взял? — смутилась Марина.

— Мне дядя сказал.

— Дядя — это тот человек в курточке с помпонами, который привез нас сюда?

— Вообще-то он мне как отец. Мой родной отец умер, когда мне было пять лет. А мать бросила нас еще раньше, просто не вернулась домой после одного из карнавалов. В карнавал многие сходят с ума. Я не помню никого из родителей. Меня вырастил дядя.

— А теперь он твой сутенер. Очень удобно.

Джакомо обиделся.

— Я говорил уже, что я не проститутка. Я романтик, который нуждается в деньгах. Вот и все.

Джакомо медленно напивался, а Марина любовалась его живым молочной белизны лицом.

— Ты теперь меня прогонишь? — спросил он совсем по-детски.

— Напротив, — успокоила его Марина. — Давай развлекаться.

Заведение начало заполняться народом. Динозавры за столиками куда-то исчезли, и их сменила совсем другая публика. Здесь были и пышные дамы бальзаковского возраста в дорогих туалетах, и совсем девчонки в коротких юбках. Некоторых сопровождали спутники. Все возбужденно смеялись, громко переговаривались. Вечер только начинался.

Оркестр притих на некоторое время. Когда все расселись по местам и заказали выпивку, грянуло танго, жесткое и чувственное. Верхний свет в зале погас, два ярких луча сверху озарили сцену. Откуда-то с потолка на канате в зал поползла клетка. Она приземлилась в центре сцены, и зрители взорвались криками и аплодисментами.

В клетке одетый в кожу и мех молодой мужчина начал медленно освобождаться от одежды. Он был высокий и крепкий, широкий в плечах, но это только подчеркивало его гибкость. Он танцевал, как танцевало бы дикое животное, запертое в такой же клетке. Длинные светлые волосы, спутавшиеся во время танца, усиливали сходство со зверем. Его танец приводил зал в неистовство.

Женщины накачивались спиртным. Две девчонки с выкрашенными в зеленый цвет волосами за соседним столиком запивали алкоголем сигарету с марихуаной, которую передавали друг другу. Первого выступавшего сменил второй. Это был мулат с блестящей кожей и вздувшимися мускулами.

Оркестр перешел с рваного ритма танго на напряженный африканский ритм. Происходящее еще более стало напоминать Марине ритуальное действо.

Сжимая прутья клетки, мулат двигался под музыку, и одежда сама спадала с него.

Оркестр играл все громче. Магическая атмосфера начала действовать и на Марину. Она не отрывала глаз от сцены. «Если бы мне описывали что-нибудь подобное, я бы смеялась», — понимала она, но сбросить оцепенение не могла. Одна из посетительниц, испустив дикий крик вакханки, бросилась к сцене и вцепилась в прутья клетки. Остальные последовали ее примеру. Они срывали с себя одежду, вопили и просовывали руки внутрь клетки.

Марина встала и встряхнула головой. Вот она и соприкоснулась с древними оргиастическими традициями.

— С меня довольно.

Джакомо подал ей руку, и, переступая через опрокинутые стулья, они выбрались на воздух.

— Если ты устала, можем сразу пойти ко мне. Но я думал, что ты захочешь поужинать.

Марина вдруг догадалась:

— Ты голоден?

Должно быть, Джакомо был очень голоден, потому что он просто ответил «да».

На другой стороне канала немного дальше светились огни ресторана.

Они перешли через мост, но Джакомо внезапно потянул ее дальше.

— Пойдем в какое-нибудь другое место. Здесь очень дорого.

Марина удивилась.

— Ты начал экономить мои деньги? Брось, поедим здесь. Закажешь то, чего тебе захочется.

Когда Джакомо выбрал в меню свиную отбивную и две порции мороженого, у Марины мурашки побежали по коже. Быстро расправившись с мясом, Джакомо пододвинул Марине вторую порцию трехцветного, подозрительного на вид мороженого. Марина не притронулась к нему.

— Кто-то из великих сказал, что в этом городе могут жить только рыбы, — вслух припомнила Марина.

— Монтескье, — подсказал Джакомо с полным ртом.

Глаза Марины округлились.

— Ты читал Монтескье?

— Конечно, я, между прочим, закончил школу с отличием.

— И чем ты собираешься заняться, когда накопишь достаточно денег?

— Поступлю в университет, на архитектурный.