Готарк Насу-Эльгад рассеянно кивнул, думая о чем-то своем. Он прошелся по комнате, провел рукой по гобеленовой вязи, и потом надолго остановился перед троном, словно там кто-то сидел. Наконец повернулся к Моррелу и Таллибу.

— Что же, я представлю вас Королю. Не знаю, господин Таллиб, каким образом ваш спутник надеется стать учителем принца — с оглядкой на его немоту, я бы не был столь самоуверен, но… Пускай попробует убедить в этом Короля. Кстати, — Готарк Насу-Эльгад повернулся к Морелу, — вы ведь понимаете, что просто так в учителя не принимают. Нужно будет пройти испытание. Какое именно — решит Король. Вы согласны?

Моррел кивнул.

— В таком случае, следуйте за мной, господа, — и Готарк Насу-Эльгад вышел из комнаты, не позаботившись убедиться в том, повинуются ли ему гости. В дверном проеме Таллиб замешкался, оглянулся на своего господина, но тот только утвердительно кивнул и сделал знак кистью: «Ступай».

Винтовая лестница, по которой им пришлось подниматься, была узкой и крутой; факелы, укрепленные в стене через равные промежутки, вовсю чадили, освещали же ступеньки крайне слабо. Слева, из-за каменной кладки доносились звуки веселья — и здесь, как во всем городе, царил праздник, здесь даже в большей степени, чем где-либо еще.

Готарк Насу-Эльгад и гости поднимались все выше и выше. Наконец они остановились у широкой двери с яркими рельефными изображениями зверей и цветов. Среди прочих особенно выделялся большой лохматый зверь, похожий на оживший валун. Это был медведь — животное редкое для здешних краев. Говорили, что в зверинце Короля есть несколько таких чудовищ.

По обе стороны двери застыли воины. При приближении гостей и их спутника, стражи отдали честь и распахнули створки. Готарк Насу-Эльгад вошел в зал. Гости последовали за ним.

Здесь было просторно и, благодаря свечам, необычайно светло, у стен стояли столы, на них — блюда с угощениями. А по всему пространству зала ходили высокие господа, удостоенные чести быть приглашенными на праздник совершеннолетия принца: бароны, лорды, графы — вместе со своими женами и фаворитками, своими вечными склоками, мелочными притязаниями и большими неуемными амбициями.

В дальнем углу, у окон, несколько музыкантов играли на флейтах и гитарах. Везде сновали слуги, стараясь предупредить любое высокогосподское желание.

Звякнула неосторожно задетая посуда.

Все присутсвующие, как только вошел Готарк Насу-Эльгад и гости, остановились, обратив на них взоры, а после продолжали свое прерванное передвижение вкупе с разговорами, приглушенным смехом и плетением интриг.

В дальнем конце зала на троне из черного дерева сидел Король — средних лет мужчина с уверенным взором властелина. Он взирал на своих подданных с высоты своего положения — как в зале, так и в государстве — и чуть презрительно щурился, когда до его слуха доносились обрывки высокосветских бесед. Если бы не случай, он вполне мог бы стать одним из них, ходить сейчас меж столов и соперников, думая, как бы урвать кусочек послаще да повкуснее. Но ему повезло, он родился в Королевской семье, и теперь в полной мере мог насладиться всеми благами, даруемыми ему этим родством. Взгляд Короля часто возвращался к высокой стройной даме с глубоким вырезом декольте, из которого буквально выпирала наружу снежно-белая плоть. Дама несколько раз ловила сей взгляд и возвращала его Королю, так что даже несведущий в придворных делах мог догадаться: сегодня ночью вдовствующий супруг, отец виновника торжества, не останется одинок.

Сам принц сидел рядом с Королем, на уменьшенной копии отцовского трона и откровенно скучал. Все были заняты своими взрослыми делами, официальная часть с преподнесением подарков давным-давно закончилась, сами подарки унесли; а он, долговязый рыжеволосый мальчик, обреченный на вечное одиночество уже одним тем, что родился принцем, вынужден был сидеть в зале и наблюдать за происходящим. Еще год назад он вполне мог бы уйти с этого праздника, но теперь считался совершеннолетним, так что подобная выходка уже не сошла бы ему с рук. Увы, этот день рождения грозил стать худшим из всех, им отпразднованных.

Появление Готарка Насу-Эльгада, прервавшее на некоторое время разговоры, привлекло внимание Короля. Он знаком поманил вошедших, и те отправились через весь зал к трону.

— Мой Король, — сказал Готарк Насу-Эльгад, кланяясь: почтительно, но не слишком низко. — Я привел к вам человека, который хотел бы удостоиться чести учить принца.

Король огладил ладонью широкую черную бороду, оценивая взглядом пришедших. В результате он выделил Моррела и обратился к нему:

— Итак, ты хочешь стать учителем принца?

Моррел поклонился в знак согласия со словами Короля.

— Хорошо, — сказал тот. — Готарк, вы ознакомили его с условиями?

— Да, мой Король, — ответил Насу-Эльгад. — Иначе я не посмел бы беспокоить вас.

Король кивнул.

— Что ж, тогда… — он на мгновение задумался, — пускай позовут Ркамура. Испытаем этого господина. Посмотрим, годится ли он в учителя наследнику.

Послали за Ркамуром.

Пока длилось ожидание, любопытные гости успели сообразить, что к чему. Те, кто слышал разговор Короля с пришедшими, пересказывали его остальным. Вскоре на Моррела и Таллиба так или иначе были обращены взгляды всех присутсвующих: кто-то смотрел исподтишка, еще не зная, какой статус получит пришелец, и не желая раньше времени проявлять к незнакомцу какой-либо интерес; кто-то — в открытую, то ли от чрезмерной самоуверенности, то ли от слишком сильного любопытства.

Наконец Королю доложили:

— Начальник стражи городских ворот ждет вашего повеления.

— Отлично.

— Господа, — произнес правитель, и все разговоры в зале оборвались. — Господа, к нам только что прибыл человек, который претендует на место учителя принца. Сейчас мы проверим, насколько хорошо он владеет мечом. Для этого состоится поединок между нашим гостем и Ркамуром — лучшим мечником Зенхарда. Вы готовы?

Моррел, к которому был адресован вопрос, кивнул и вышел в центр зала, дожидаясь своего противника. Тот не замедлил появиться.

Начальник стражи городских ворот выглядел сейчас значительно лучше, чем во время своей первой встречи с Моррелом и Таллибом. Видимо, те, кто ходил его звать, привели Ркамура в чувство, объяснив, что от него требуется. Да и поражение у гонцовой калитки повыгнало хмель из буйной головы воина: в зал он вошел ровным уверенным шагом, поклонился Королю и встал перед Моррелом, не обнажая меча.

— Мой Король… — начал Ркамур. Наверное, он собирался признаться, что этой ночью уже потерпел поражение от странного незнакомца, — но потом передумал.

— Мой Король, можно ли начинать?

— Начинайте, — кивнул тот.

Ркамур достал меч и принял стойку, а Моррел так и не пошевелился.

Король удивленно вскинул бровь, но Таллиб поспешил заверить его:

— Господин знает, что делает.

Начальник стражи городских ворот понял, что его собираются победить вовсе уж каким-то постыдным образом. Он издал горловой звук, родившийся за крепко стиснутыми челюстями; потом взмахнул мечом, призывая соперника к схватке. Моррел стоял, бездвижный, как статуя. Каменные глаза застыли на его лице, как будто умерли.

Готарк Насу-Эльгад следил за поведением (вернее, бездействием) господина будущего учителя принца и думал, что этот человек расчетлив даже более, чем он предполагал. Такое откровенное пренебрежение опасностью наверняка будет по достоинству оценено Королем — да и дамы… вы только посмотрите, как пялятся на него дамы! Он готов был поклясться, что сегодня же ночью господин Моррел получит несколько прозрачных намеков, и, возможно, воспользуется одним из них.

За этими размышлениями Готарк Насу-Эльгад пропустил тот момент, когда, не выдержав ожидания, Ркамур начал свою атаку.

Неожиданный бесшумный прыжок, взлетает, как говорящая рука Моррела, клинок — немой отступает назад и вбок; его меч движется, движется… и застывает у шеи лучшего мечника города Зенхарда.