— Да.

— Спасибо! Всего доброго, — сказал я ей на прощанье и села в свой автомобиль, громко хлопнув дверью.

Вот бывает и так. Я попала в полную…., так сказать опу. Пока я прогревала машину, я увидела, какой веселый и довольный из здания суда выходит Игнат со своим адвокатишкой, как они дружелюбно пожимают друг другу руки, улыбаются. Аж тошно смотреть. Наконец-то я завела машину и, включив радио, поехала сразу в школу за Соней. По радио играла заводная песенка, кажется, ее исполняет Глюкоза: — Я еду в Пежо и не жужжу, — доносился ее голосок из моей магнитолы. А я вот еду в Сузуки, и судья мне попалась настоящая…, нарывалась одна фраза, но я ее заменила на более лояльную, собственно, как это сделано и в песне, которую я сейчас слушала:

— Еду в Сузуки, а судья настоящая бука! Ну как можно по другому? Никак! Ни тоски, ни любви, ни жалости… Эх, не нужно Оксанка впадать в панику. Прорвемся! Русские — не сдаются! На этой мысли я успокоилась и снова набрала Соню. Она практически мгновенно ответила:

— Алло!

— Дочь, я подъезжаю, ты где?

— Я тут в школе.

Все же день у меня не задался с самого утра. Когда я подъехала к школе, то увидела для себя не совсем лицеприятную картину. Рюкзак Сони нес мальчишка ее возраста. Они подошли к машине и он галантно открыл заднюю дверцу моей машину.

-Спасибо! — ответила ему Соня, села в машину, а после добавила:

— До встречи! — и забрала у него свой рюкзак.

— Здрасте, — быстро сказал мне мальчишка, а после чего быстро убежал.

— Это что твой жених?

— Мама! Не начинай, — возмутилась дочь.

— Да ладно, ладно. Просто я думаю, постоянно думаю, что ты у меня еще такая маленькая…

Мой сладкий батончик Марк — заболел. Когда я его забрала из садика, лоб у него был горяченный. По приезду домой, я не задумываясь вызвала скорую, температуру сбили, но нужно было купить кое-какое лекарство. Дело близится к позднему вечеру, на часах почти десять. Дети спят, Джек тоже. Я решила быстро смотаться в аптеку, совсем недалеко, все рядом с домом. Погода тоже хорошая: заснеженные улицы, снежок скрипит под ногами, горят яркие огни уличных фонарей. Свежий, морозный воздух. Почему бы быстренько не прошвырнуться в аптеку. Как не крути, Марку могут понадобиться жаропонижающие. Не дай Бог конечно, но лучше вооружится, в таком случае.

Купив в аптеке все необходимое, я решила срезать. Как оказалось, на улице образовался настоящий каток. Земля покрылась сплошным льдом. В данный момент выходить на улицу можно только на коньках, а не как я — в белых кроссовках с гладкой и очень скользкой подошвой. Идти было слишком скользко, и я два раза чуть не упала на свое мягкое место, которое в данный момент искало приключений, и она все же их нашла.

Мне предстояло пройти через плохо освещенную улицу, между двумя жилыми домами. Так действительно короче и не так скользко. Можно сразу выйти к своему дому.

Но зайдя в темную и плохо освещаемую арку, в полной тишине я услышала шорох. Замерла. Прислушалась. Не показалось. Это были чьи-то шаги. Тяжелые, так как снег скрипел, словно по нему трактор едет, я сделала вывод, что это мужские шаги.

— Кто здесь? — раздался мой голос в полной темноте.

— А вот и курочка с золотыми яйцами пожаловала, — ответил грубый и неприятный мужской голос, в том самом месте, где я слышала шорох.

— Гани бабосы, — раздался другой голос из другого угла сумрачной арки. В данный момент я была зажата в этой клятой арке с двух сторон. С одной стороны грубый мужской голос и с другой. Сократила путь! И дернуло же меня так пойти. В ней находилось двое мужиков, которые, по всей видимости, хотели меня грабануть. Быстро вспомнил, сколько у меня осталось денег в кошельке, стало совершенно очевидно, что моей сдачи после аптеки, им точно не хватит даже на бутылку. Пока я стояла в ступоре и думала, что мне делать, один из них чиркнул зажигалкой и сказал:

— Сейчас мы тебя быстро оприходуем.

— Помогите! — крикнула я.

— Заткнись дура! — тот, что бы с зажигалкой подошел ко мне и схватил крепко за руку. От него пахло дешевыми сигаретами и перегаром. Такое ощущение, что он перед тем, как грабить, скурил целую пачку дешевых сигарет и выпил литр водки.

— Отойди от нее, иначе тебе не поздоровиться — услышала неожиданно я у себя за спиной. Голос, третьего, только, что появившегося, был до боли знакомый. Конечно! Как же! Я сегодня его слышала в суде. Голос моего нового знакомого и нового соседа по квартире — Игната!

— А ты что Джекки Чан? — раздался снова голос пьяного мужика, который держал меня за руку. После чего он отпустил мою руку и направился к Игнату, который стоял в самом начале входа в темную арку. На него попадал свет фонарей, и мне не составило большого труда хорошо рассмотреть его. Он был одет все в ту же модную фирменную куртку, в которой выходил из суда со своим адвокатишкой.

— Я лучше, — ответил он пьяному, схватил его за шкирку и с легкостью заставил парить в воздухе. Пробыв кое-какое время в невесомости, налетчик с протяжным криком: «А-а-аа», занырнул с головой в сугроб. После такого полета у мужика-грабителя из сугроба торчали лишь только ноги. В таком положении он выглядел смешно и нелепо. Но мне стало ясно, что у Игната — силушка, то богатырская! Такого пьяного амбала с одного маху…

— Э-э-э, ты чего! — произнес второй, видевший только две ноги своего напарника, торчащие из большой кучи снега. Его решение было самым верным, и он быстро смотал удочки. Хулиган побежал так, что сверкали только его пятки. Это конечно, я образно.

Игнат подошел близко ко мне. Я почувствовала его горячее дыхание. Боже! Какой же у этого паршивца одеколон, можно просто сойти с ума!

— Пойдем, я тебя провожу, предложил он.

Я сначала хотела сказать ему спасибо, но потом сделала шаг назад и решила у него спросить:

— Откуда ты тут взялся?

— Шел домой, а тут такая картина. Мне ты нужна в целости и невредимости, иначе как я попаду в свою квартиру.

— У тебя же есть ключи? — я обратила внимание, что он перешел со мной на «ты», хотя выкать я ему тоже не хотела. Не заслуживает он того, чтобы я его, да еще и на «Вы».

Он молчал, а поправив свои кожаные перчатки, лишь усмехнулся.

— Ты блефовал на суде.

— Вся наша жизнь игра…

— Ах ты…, - я не успела договорить, как он схватил меня за ноги, закинул себе на плечи и понес. Я сначала била его кулаками по спине, потом на мгновение смерилась, пусть тут пронесет, так как тут где он сейчас шел, сильно скользко, и я чуть два раза сама не упала, когда шла в аптеку. Но он с легкостью преодолел это препятствие и поставил меня на ноги, только когда мы подошли к дому.

— Ты сволочь! Самый настоящий гад! — высказала я ему все в лицо. — А знаешь что! — я достала из кармана связку ключей и сняла с брелка один запасной от квартиры, после чего выкинула со всего размаху, где-то далеко в сугроб. Кидала я хорошо на дальние расстояния, все же я училась в институте физкультуры. Искать ему придется очень долго.

— Тебе ключ нужен был? Вот ищи, его! Если найдешь!

— Значит война? — рассержено произнес он.

— Война! Самая настоящая! — я прошла мимо него и направилась домой. Он, по всей видимости, отправился искать ключ, а может куда-то еще. За мной он не пошел, я два раза оглядывалась.

Когда я пришла домой, меня интересовал всего один вопрос: все ли в порядке с Марком. Я зашла в его комнату, где он мило спал, положив свои маленькие ладошки под пухленькую щечку. Марк был похож очень на меня, собственно, как и Сонечка. Разглядеть в своих детях, хоть малейшую черту их отца — мне не удавалось.

Марк сладко сопел. Я тихонько приложила руку к его лобику и поняла, что мои переживания совершенно напрасны. Температуры у него не было. Я поправила ему одеяло и также тихо вышла из его комнаты.

Дети спали, ночь на дворе, а мне не спалось. Я лежала на своей большой кровати, застеленной красным атласным постельным бельем, и смотрела в потолок. Положив руки за голову, я думала об этом паршивце Игнате, я думала, как же он меня достал! Как меня он бесит, и я просто его не перевариваю на дух! Я просто закипала от злости, только об одном о нем упоминании. Поэтому никак не могла успокоиться и заснуть. Как не крути, но я не смогу терпеть его в своей квартире. Хорошо, в квартире своих детей. Даже представляя себе ситуацию, как он займет одну из комнат, начнет тут разхаживать в трусах и чувствовать себя как дома — меня бросает в жар. Я не хочу, чтобы на моей кухне еще кто-нибудь готовил, кроме меня, брал мои кастрюли… Моя ванная комната — только для моей семьи и в редких случаях, в очень редких — для самых близких гостей. В общем, мы не уживемся, это точно. Нужно обязательно что-то придумать. Какой-нибудь план, который напрочь отобьет у него желание находиться с нами под одной крышей.