Я не осуждала Вадима за его поступок. Наоборот. Я не хотела ставить себя на его место, но несколько раз невольно задавала себе вопрос. А как бы в той ситуации повела себя я?

Я бы хотела поступить, как он, поставить благую цель выше собственного эгоизма, но я была совершенно не уверена в том, что мне хватило бы на это сил.

У него же хватило. И на поступок, и на то, чтобы не сломаться потом. Наверное, именно осознание этого факта подтолкнуло меня к окончательному решению.

Я не собиралась идти на поводу у Александрины, но и вступать с ней в открытое противостояние не планировала. Дело было не в том, что я смирилась или испугалась. Просто…

Просто я не могла позволить себе подставить Вадима.

Чем меньше времени мы будем проводить вместе, чем прохладней будут наши отношения, тем больше шансов, что он не пострадает.

К утру мне практически удалось убедить себя в том, что на этот раз все обойдется. Вполне возможно, что у старейшин на меня и вовсе никаких планов нет, однако соблюдать меры предосторожности я все-таки планировала.

А если такие планы имеются, тогда… Тогда я сделаю все для того, чтобы Вадим не пострадал.

Потому что иногда действительно приходится чем-то жертвовать. И сейчас я была готова пожертвовать всем.

Сложнее всего было заставить посмотреть себя в глаза Вадиму. Когда я спустилась на кухню, он уже был там. Как ни в чем не бывало варил кофе. Вид совершенно невозмутимый.

— Доброе утро.

— Доброе. — мне хотелось ответить по-другому, но я сдержала себя. Заставила сесть на стул, не проронив больше ни звука, умоляя себя перестать думать о том, как же чертовски хочется сейчас подойти к нему, прижаться всем телом, почувствовать его тепло.

— После завтрака нужно будет появиться у старейшин. — поставив передо мной чашку, проговорил парень. — С твоим переходом на обычную систему обучения решили не тянуть.

— Понятно. — я все-таки не сдержалась и заглянула в его темные глаза, буквально на мгновение, практически сразу отведя взгляд.

— Не переживай, все нормально. — зачем-то добавил Вадим, заставляя меня вскинуть голову.

Даже в этой ситуации, даже после всего того, что произошло, он оставался сильным. Даже сейчас он меня успокаивал.

Все так же в тишине мы доехали до администрации, где Александрина, невероятно радостная для такого отвратительного дня, как и предполагал Вадим, объявила, что я больше не нуждаюсь в наставнике и могу перейти к обычной учебе.

Один за одним она сняла с нас заклятия. Сперва «Зеркало», затем ограничения с Вадима и, наконец, последнее, самое главное. Она разорвала нашу связь.

Я наблюдала за тем, как меркнет, бесследно исчезая, руна на моем запястье, делая его девственно чистым, и от наблюдения за этой картиной хотелось рассмеяться.

Если бы так просто можно было избавиться и от всех воспоминаний. Сделать вид, что ничего не было. Как татуировки на запястье.

Стереть горе, бессмысленные жертвы, смерти.

Покончив с рунами, Александрина рассказывает о том, что ждет меня дальше, время от времени зачитывая официальные постановления. На словах все звучит красиво, но у меня нет им никакой веры.

Что ждет меня дальше на самом деле, не знает, пожалуй, никто.

Поэтому я слушаю старейшину в пол уха. Равнодушно, не проявляя никаких эмоций. С трудом дожидаюсь окончания заседания и, попрощавшись, выхожу в коридор.

Помня слова Александрины о том, что теперь я могу вернуться домой, по возвращению к колдуну собираю вещи, не особо заботясь об аккуратности. Просто закидываю их в чемодан. На это уходит от силы десять минут.

Когда я выхожу в коридор, Вадим уже ждет меня там.

— Спасибо за все. — выдавливаю из себя с жалким подобием улыбки, до сих пор боясь сказать хотя бы одно лишнее слово.

Все мои эмоции вновь на пределе, хватит, пожалуй, самой малости, чтобы я потеряла над собой контроль, сделала то, чего не должна, чего не могла себе позволить.

В ответ Вадим лишь кивает, и я прохожу к дверям.

Я чувствую, что он идет следом. Тяжелое чувство, но шаг за шагом я продолжаю путь. Повторяю раз за разом, что так надо. Так правильно.

Я очень надеюсь, что принятое мной решение правильное. Что оно поможет уберечь Вадима от неприятностей. А учитывая то, что я знаю об Александрине, колдун действительно стоит в шаге от них. Именно поэтому, чтобы обезопасить себя, ему нужно держаться от нее подальше. Чем меньше колдун будет контактировать со старейшинами и со мной, раз уж я стала их любимой игрушкой, тем больше шансов, что все будет хорошо.

Мне очень хочется в это верить. Мне хочется, чтобы и он поверил, что так будет лучше, не стал препятствовать.

Хочется выйти на улицу и забыть обо всем, начать жить так, как будто в моем мире никогда не появлялось Вадима. И я обязательно так и сделаю. Через пару минут.

А сейчас… Сейчас я все-таки не сдерживаюсь. Перед самыми дверьми отпускаю ручку чемодана и резко, порывисто, словно боясь, что плавные движения заставят Вадима оттолкнуть меня, обнимаю его, прижимаясь крепко-крепко. Я стою, зажмурив глаза, заставляя себя оторваться, но ничего не могу с собой поделать.

Чувствую, как колдун практически невесомо целует мои волосы. От его близости, от его ласки все мои боевые настройки слетают к чертовой матери, и я отлично понимаю, что все это неправильно. Что дальше будет лишь тяжелей. Что сейчас самое время отступить, сделать такой крошечный, но такой огромный шаг назад.

Это сложно, но это необходимо. Именно поэтому, вдохнув полную грудь воздуха, я опускаю руки и отступаю. Медленно выдыхаю, вновь сжимая пальцы на ручке чемодана и, не поднимая взгляда, не оборачиваясь, шагаю к выходу, надеясь, что Вадим меня не остановит.

Потому что иначе я просто не смогу уйти.

По всем законам логики со временем мне должно было полегчать, однако этого не происходило. Каждый новый день становился похож на предыдущий. Такой же серый и унылый.

Опустившаяся на город осень способствовала развитию депрессии. Природа, словно чувствуя мое настроение, не скупилась на дожди и свинцовые низкие тучи.

Моя учеба не приносила никакого удовольствия. Я чувствовала себя роботом, который выполнял то, что было нужно. Определенный список команд. Сутки за сутками. Я знакомилась с людьми, через несколько секунд забывая их имена. Я посещала положенные мероприятия, искренне не понимая, что я тут делаю.

Все мои чувства и мысли остались в том дне, когда я ушла из дома Вадима. Как бы я ни старалась, сколько бы ни пыталась, мне не удавалось выбросить колдуна из головы. Я хотела бы сказать, что с течением времени у меня наметилась какая-то положительная тенденция в этом вопросе, но не могла.

Кажется, с каждым новым прожитым днем я лишь сильнее утопала в прошлом.

Александрина, встречи с которой теперь стали регулярными, к счастью, не обращала никакого внимания на мою меланхолию. Да и, если быть честной, я прилагала все усилия, чтобы она ее не заметила. Не знаю, можно ли обвести вокруг пальца могущественную колдунью с многолетним стажем, но мне очень хотелось верить, что возможно.

Каждую пятницу мне необходимо было являться к ней для контроля моего обучения. Обычно наша встреча занимала не более пары часов, после которых я была совершенно свободна.

Я заезжала к родным, гуляла с Иришей, надеясь, что когда-нибудь эти приятные встречи вновь станут приносить мне такое же удовольствие, как раньше, однако сейчас я не чувствовала ничего кроме относительного спокойствия за то, что с моими близкими все хорошо.

К десяти вечера я возвращалась домой. Обычно в компании бутылки вина. Суббота и воскресенье — свободные дни, их я могла проводить, как душе угодно.

Я и проводила. Медленно сходила с ума в одиночестве, смотря в одну точку, мечтая почувствовать человека, которого не было рядом.

Я до красноты затирала то место, где еще совсем недавно красовалась аккуратная руна, надеясь, что совсем скоро она вновь проявится. Однажды мне даже показалось, что я вижу ее слабый след.