— Все нормально, теперь только забрать деньги, — сказал Тошайо вслух, отчасти для себя, отчасти для возможной прослушки.

Его план попытаться вывести нанимателя на чистую воду терпел крах на стадии начала операции. Обычная мигрень была легкой, от нее помогали холодный душ и плотный завтрак. Ее и мигренью назвать было нельзя — совсем не то, что бывает у других в такие дни. Но Тошайо переоценил себя. Ему еще не доводилось так долго использовать путы духовных нитей, и он впервые столкнулся с кем-то из племени детей Йорогумо. Паучихи редко забирались в города, а в Метрополисе никто не слышал о них десятки лет.

— Господин Тошайо, все в порядке? Я никуда не спешу, но быть может, вам нужно принять душ? Я могу подождать в зале для приемов, если хотите. Насколько я понял, там уже безопасно.

Отметив, что его наниматель не из трусливых, раз решился пойти в комнату, где произошло убийство и где ночью перевернуло стол неведомое чудище, Тошайо выполз за дверь, невольно столкнувшись с господином Хикэру.

— О! Вы выглядите просто ужасно, — сказал тот, не утруждая себя дежурными улыбками и лестью. — Могу предложить вам чай, лекарства, доктора.

— Все так плохо? — усмехнулся Тошайо.

— Если бы я был вашим лечащим врачом, я бы начал настаивать на полном обследовании, — сказал Хикэру. — Как я понимаю, это связано с событиями прошлой ночи?

— Да. Могу я принять душ?

— Все что угодно, если это поможет, — господин Хикэру отступил подальше от двери и обвел дом гостеприимным жестом, показывая, что можно воспользоваться любой комнатой.

В ванной все осталось таким, как запомнил Тошайо. Он умылся, подержал голову под прохладной водой, смыл с тела пот — неизменный спутник беспокойного сна, потом тщательно вытер себя полотенцем. Пока его руки машинально обтирали приятной тканью гудящую голову, взгляд наткнулся на защитное заклинание, край которого все еще виднелся на полу. Накануне Тошайо решил, что заклинатель халтурил, но что, если он подозревал нанимателя и хотел проверить его? Жалким способом, но что поделаешь? Господин Хикэру явно был не так прост, как пытался показать себя. На это указывали череда удачных совпадений, которая привела Тошайо к паучихе, загадочная смерть и тот факт, что Хикэру удалось выпытать нужное имя у госпожи Рей.

Через несколько минут после пробуждения Тошайо наконец был готов к чаепитию. Боль в голове не исчезла, но ослабла. Он вышел из ванной. Господин Хикэру ждал его в гостиной.

Теперь Тошайо заметил, что на хозяине дома все тот же костюм, что он надевал минувшим вечером.

— Вижу, вы не ложились спать? — почти наугад спросил Тошайо.

— Вы весьма наблюдательны, господин экзорцист, — Хикэру улыбнулся. — Тяжело представить, что человек вроде меня будет носить два дня подряд один и тот же костюм. Вы об этом подумали? Так и есть, я не ложился спать. Прием закончился под утро, я сразу поехал сюда и узнал от Мамору о том, что произошло ночью. Стал ждать, когда вы проснетесь. Мне не пришло в голову, что подобные вещи отнимают много сил. Я первый раз сталкиваюсь с подобным. Прошу прощения, что потревожил вас. Я начал беспокоиться, что вы нездоровы, что монстр вас ранил.

— Я не ранен, просто измотан, — честно ответил Тошайо. — Мы можем выпить чаю?

— Если это безопасно, конечно! — обрадовался Хикэру.

Чаепития для него было настоящей церемонией. Не пустым отголоском древней традиции, а церемонией в современном понимании этого слова. Он достал несколько приспособлений, нашел запас чая для особых случаев, подогрел воду до нужной температуры. Пока Тошайо следил за процессом, ему становилось немного легче. В этом размеренном следовании традициям было много от медитации. Повторение простых отточенных жестов, тишина, сосредоточенность.

Потом они обсудили произошедшее ночью. Тошайо рассказал короткую версию и не стал упоминать о том, что ему удалось выяснить у паучихи. Сказал лишь самое важное: монстру сказали сделать все именно так.

— Догадываетесь, кто мог совершить подобное? — спросил он в конце.

— У нее было много врагов, — ответил Хикэру. — Я предоставлю эти сведения полиции, с вашего разрешения?

— Разумеется.

— Вы понимаете, что они могут вызвать вас для допроса? Это может причинить неудобства.

— Все в порядке — это часть моей работы. Я расскажу, что узнал от нее, если это потребуется. Вы не могли бы поделиться своей версией, господин Хикэру? Если преступник хорошо знает, как обходиться с созданиями подобного уровня, он может натворить много бед в городе.

— Акеми была той еще занозой, — вздохнул Хикэру, доливая чай в пиалу Тошайо. — Я привык к ее выходкам, но некоторые не выносили их. Ей нравилось изображать… как бы это сказать, приступы одержимости. Она могла вскочить посреди приема и начать декламировать старую песню, гимн и другие чудные строчки. Никто не воспринимал ее всерьез, все считали, что она привлекает внимание.

— Интересно, — пробормотал Тошайо. — Ваш водитель отзывался о ней очень тепло.

— Они спали, — ответил Хикэру. Без стеснения, многозначительности — как бы между прочим, как один из множества фактов о жизни госпожи Акеми.

Тошайо едва не поперхнулся чаем.

— Вы не знали? — удивился Хикэру. — Простите, что вывалил это на вас. Она была хорошим человеком в некотором смысле слова. Ее пожертвования на мои проекты всегда были щедрыми. Она ценила жизнь, помогала людям. В ее песнях всегда искренние чувства — этим она подкупала людей. Но находиться с ней в одной комнате могли только самые терпеливые.

— Неужели она раздражала людей настолько, что кому-то пришло в голову натравить на нее нечисть?

— Вы слишком хорошо думаете о людях, — горько усмехнулся Хикэру. — Акеми была талантлива. На самом деле, я считаю, что подобные вещи делают из зависти. Вы правы, просто так готовить убийство не будет даже самый раздражительный человек. Скорее уж ее могли ударить во время очередного «приступа». Она многим перешла дорогу… вы не могли бы уточнить свой вопрос? Мне кажется, я отвлекся от темы.

— Я хочу понять, кто был заказчиком.

— Если я правильно понимаю, заказчиком был человек. Разве этим не должна заниматься полиция? Не поймите неправильно, я рад, что вы так настойчивы в выполнении долга, но что я скажу офицеру?

— Скажете, что экзорцист считал, что этот человек был одержим злым духом.

— Вот как? — Хикэру нахмурился. — Вы не сказали об этом. Возможно, вы не доверяете мне… — несколько секунд он колебался. — Вы в своем праве — доверять мне глупо, не так ли? Ведь этим нанимателем мог быть я сам.

— Почему вы так сказали? — спросил Тошайо.

— Потому что это правда — я ведь могу быть одержим. Если я правильно понимаю, одержимость означает, что я не отдаю себе отчет в некоторых поступках. Они происходят против моей воли. Мое тело кто-то использует.

— В общих чертах вы правы, господин Хикэру.

— Тогда мы можем выяснить это! — он невероятно оживился, чай пролился из его пиалы на стол, и он тут же стал вытирать пятно полотенцем. — Да, я достаточно неуклюж для одержимого… Скажите, что я должен сделать? Съесть что-то? Подышать благовониями? Как это происходит?

— Я сомневаюсь, что… — Тошайо потер переносицу пальцами — чужое мельтешение вызвало у него новый приступ головной боли. — Господин Хикэру, я сомневаюсь, что это хорошая идея. Видите ли, после ночной встречи я сильно ослаблен. Боюсь, даже если я выясню худшее, я не сумею верно отреагировать. Вы не похожи на одержимого безумным духом, стремящимся отомстить, так что спокойно проживете в своем состоянии еще день-другой безо всякого вреда для окружающих. У духов такой силы просто не хватит энергии заставить вас убивать людей направо и налево. Скажите, у вас есть другие основания считать себя одержимым, кроме того, что вы поняли это из моих слов?

Господин Хикэру, как примерный ученик, налил себе еще чаю, задумчиво сделал пару глотков и изрек:

— Нет, у меня нет других оснований. Вы правы, я опережаю события. Наверное, я выгляжу глупцом в ваших глазах, но я искренне рад, что…