Дерзкий налет на Центральный банк, взбудораживший прессу и в продолжение двух недель не сходивший с ее страниц, пестревших сенсационными заголовками, не изгладился из памяти людей, несмотря на истекшие годы. Мало можно назвать преступлений, которые возбуждали бы всеобщее любопытство в такой мере, как это. Не много случалось дел, сочетавших в себе привлекательность тайны со злодейской изощренностью, потребовавших для своего выполнения невероятной дерзости и свирепой решимости.

Рассказ об этом, хотя и не полный, но абсолютно правдивый, возможно, будет прочитан с интересом. И если и не осветит с полной ясностью все моменты, до сих пор остающиеся в тени, то, по крайней мере, сообщит некоторые новые достоверные данные, исправит и дополнит противоречивые сообщения, помещенные в газетах той поры.

Грабеж произошел в Агентстве DK Центрального банка, расположенного близ Лондонской биржи, на углу Треднидл-стрит и Олд-Брод-стрит. Агентство возглавлял тогда Льюис Роберт Бакстон, сын лорда Гленора.

Оно занимало одну большую комнату, разделенную на две неравные части длинной дубовой конторкой, стороны которой сходились под прямым углом. В агентство можно было попасть с перекрестка уже упомянутых улиц через застекленную дверь, пройдя некоторое подобие тамбура, расположенного на одном уровне с тротуаром. Слева от входа, за решеткой с крупными ячейками, находилась касса, соединенная дверью, тоже зарешеченной, с помещением для служащих. Справа конторка заканчивалась подвижной створкой, позволявшей проходить из части, предназначенной для публики, в служебное помещение, в глубине которого, близ конторки, была единственная дверь, ведущая в кабинет директора агентства. Далее, следуя по стенке, перпендикулярной Треднидл-стрит, начинался коридор в общий вестибюль дома, где помещалось агентство.

С одной стороны вестибюль проходил перед швейцарской и вел на Треднидл-стрит. С другой, у главной лестницы — оканчивался зеркальной двустворчатой дверью, скрывавшей вход в подвалы и на черную лестницу напротив парадной.

Именно этому месту и было суждено стать ареной драматических событий.

К моменту их начала, в четыре часа сорок минут вечера, пять служащих агентства занимались обычной работой. Двое их них писали, трое других беседовали с посетителями, облокотившимися на конторку. Кассир под защитой решетки подсчитывал наличность, достигшую в тот день, завершавший месячные расчеты, внушительной суммы в 72079 фунтов 2 шиллинга и 4 пенса, что равно 1816393 франкам 80 сантимам.

Как уже было сказано, часы агентства показывали без двадцати пять. Следовательно, через двадцать минут агентство закроется, железные шторы будут опущены, и немного позже служащие разойдутся по домам, закончив трудовой день. Приглушенный шум экипажей и гомон толпы проникали снаружи сквозь оконные стекла, пропускавшие сумеречный свет последнего дня ноября.

В этот момент открылась дверь и вошел человек. Он быстро огляделся, полуобернулся и правой рукой сделал знак компаньону на тротуаре: большой, указательный и средний пальцы составили цифру три.

Служащие не заметили этого жеста из-за полузакрытой двери; но и увидев, вряд ли обратили бы внимание на соответствие клиентов, облокотившихся на конторку, числу поднятых пальцев.

Подав сигнал, человек прошел в банк и встал позади одного из клиентов.

Один из двух свободных конторщиков поднялся и, подойдя к нему, спросил:

— Что вам угодно, сударь?

— Благодарю вас, — ответил новый посетитель, — я подожду, — и показал жестом, что желает иметь дело именно с тем служащим, около которого остановился.

Конторщик не настаивал, вернулся к своему столу и принялся за работу. Человек ждал, и никто не обращал на него внимания.

А между тем странная внешность незнакомца заслуживала самого пристального внимания.

Это был высоченный здоровяк, судя по ширине плеч, обладавший необыкновенной силой. Великолепная белокурая борода окаймляла его смуглое лицо. Костюм был скрыт длинным плащом-пыльником из шелка-сырца.

Клиент, стоявший впереди, закончил свои дела, человек в пыльнике стал на его место и начал, в свою очередь, разговор со служащим Центрального банка о тех операциях, которые он хотел предпринять. В это время посетитель, которого он сменил у конторки, отворил наружную дверь и покинул агентство.

Спустя мгновение дверь вновь открылась, и вошел второй субъект, столь же странный, как и первый, копией которого он в некотором роде являлся: тот же рост, та же ширина плеч, такая же белокурая борода, окружавшая загорелое лицо, такой же длинный плащ, скрывавший одежду.

Второй посетитель поступил, как и его двойник: он терпеливо ожидал позади одного из двух клиентов, еще стоявших у конторки, потом, когда подошла его очередь, завел разговор с освободившимся служащим: клиент в это время оставил помещение.

И тотчас же, как и перед этим, дверь вновь открылась. Третий человек вошел в зал и занял очередь за последним из трех первых клиентов. Среднего роста, широкоплечий и коренастый, с красным лицом, обрамленным черной бородой, в одежде, прикрытой длинным серым плащом, он одновременно был похож и непохож на тех, что вошли перед ним.

Наконец, как только последний из трех посетителей, находившихся ранее в агентстве, закончил дела и освободил место, открывшаяся дверь впустила сразу двоих. Эти двое, из которых один, казалось, обладал геркулесовой силой, были одеты вопреки погоде в длинные просторные пальто, обычно называемые ульстерами;[1]как и у трех первых, густые бороды украшали их загорелые лица.

Они вошли странным образом: более высокий появился первым, едва войдя, он остановился так, что прикрыл собой компаньона; тот, притворившись, будто зацепился за ручку двери, проделал с ней какую-то таинственную операцию. Задержка была недолгой — и дверь закрылась: но в этот момент у нее осталась только внутренняя ручка, а наружная исчезла. Таким образом, больше никто не мог войти в контору. Можно было, конечно, постучать в окно, чтобы открыли, но никто и не попытался бы это сделать, так как объявление на двери извещало заинтересованных лиц, что агентство на этот день закрыто.

Служащие и не подозревали, что были отрезаны от внешнего мира. Да, впрочем, если бы они и догадались об этом, то лишь посмеялись бы. О чем можно было беспокоиться в центре города, в самый разгар рабочего дня, когда в конторе непрерывно слышалось эхо деятельной жизни улицы, от которой их отделяло лишь оконное стекло?

Двое свободных конторщиков устремились ко вновь пришедшим с любезным видом, так как заметили, что часы уже показывают около пяти. Значит, визит посетителей будет коротким, и от них можно будет отделаться меньше чем за пять минут. Один из запоздалых клиентов вступил в разговор с конторщиком, в то время как другой, более высокий, пожелал переговорить с директором.

— Я посмотрю, здесь ли он, — был ответ.

Конторщик исчез за дверью в глубине бюро, предназначенной для служащих, и тотчас возвратился.

— Потрудитесь войти! — предложил он, открывая подвижную створку в конце конторки.

Человек в ульстере принял приглашение и прошел в кабинет директора, тогда как конторщик, закрыв за ним дверь, вернулся к работе.

Что произошло между директором агентства и его посетителем?

Впоследствии, отвечая на вопросы, служащие утверждали, что абсолютно ничего не знают, и этому можно верить. Произведенное расследование свелось к различным предположениям на этот счет, но даже теперь мы в полном неведении о сцене, которая разыгралась за закрытой дверью.