— Нетерпеливая.
— Да. Очень. — Она слегка покачивается.
— Пожалуйста, Аид. Не заставляй меня больше ждать. Ты мне нужен.
В конце концов, я не хочу дразнить ее больше, чем она хочет, чтобы ее дразнили.
Возможно, в другой раз. Потребность сегодня слишком велика. Я высвобождаю свой член и хватаю ее за бедро, направляя свою длину в нее. Персефона издает низкий стон, который почти маскирует мой резкий выдох.
Я тоже никогда не устану от этого. То, как она сжимается вокруг меня, как будто никогда не хочет меня отпускать. Как она прижимается ко мне, нуждаясь во мне как можно глубже. Ее тихие всхлипы и стоны.
Остальные в комнате могут подумать, что они тоже получают доступ к этому, но их единственная роль здесь сегодня вечером — усилить ее удовольствие.
Я наклоняюсь и наматываю ее волосы на кулак, дергая, пока она не смотрит вверх, в темноту, окружающую помост.
— Они наблюдают. Жадные до любых кусочков тебя, которые мы им позволим. Сегодня вечером
они будут гоняться за своим удовольствием, вспоминая, как я трахал тебя.
— Хорошо, — стонет она. — Сильнее.
Я грубо смеюсь и повинуюсь. Трахаю ее резкими движениями, даже когда я удерживаю ее на месте. Невозможно спрятаться от того факта, что мы выставлены на всеобщее обозрение, и от того, как она сжимается вокруг меня, она наслаждается каждым моментом.
А потом она испытывает оргазм, ее крики резкие и требовательные. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не последовать за ней, но сегодняшний вечер посвящен ей. Не мне. Я делаю медленный вдох и выхожу из нее, чтобы засунуть свой член обратно в штаны. Затем я поднимаю ее и перекидываю через плечо. Визг Персефоны заставляет меня сдержать ухмылку. Я медленно поворачиваюсь по кругу. — Надеюсь, вам понравилось шоу. Оно окончено.
— Понравилось! — Кричит кто-то из зрителей. Это звучит немного похоже на Гермес.
Я качаю головой и спускаюсь с помоста, смех Персефоны доносится позади нас. Она звучит такой чертовски счастливой, этот звук идеально сочетается с теплом в моей груди. Я подхожу к трону и опускаюсь на него.
Это наше королевство, наш трон.
Персефона все еще немного смеется, устраиваясь у меня на коленях.
— «Надеюсь, вам понравилось шоу. Оно окончено». Серьезно?
— Кратко и по существу.
— Мм-хмм. — Она сдвигается, чтобы оседлать меня. — Я собирался предложить второй трон
здесь, внизу.
Я слегка сжимаю ее бедра, позволяя ей направлять.
— Человек, который создал этот, все еще живет в нижнем городе. Я могу заказать, если хочешь.
— Нет. — Она проводит ладонью по моим штанам. — Мне нравится делиться. Это дает мне доступ
к тебе. — Персефона наклоняется, пока ее губы не касаются моего уха. — Ты не кончил, чтобы я могла трахнуть тебя на этом троне, Аид?
— Да.
Она снова смеется. Боги, я люблю ее смех.
— Ненасытный.
— Только для тебя. — Я провожу руками по ее бокам. — Я люблю тебя, маленькая сирена.
— Я тоже тебя люблю. — Она целует меня, медленным, чувсвенным поцелуем, от которого
комната кружится на несколько долгих мгновений. Персефона запускает руки в мои волосы и улыбается мне в губы. — И хорошо, что ты такой же ненасытный, как и я, потому что я еще далеко не закончила с тобой.
Материал принадлежит группе
Копирование материалов строго запрещено.

Скоро:
Электрический идол
— Принеси мне ее сердце.
— Да, ты это уже говорила. — Я не отрываю взгляда от телефона, пока моя мама
расхаживает из одного конца комнаты в другой, ее юбка развевается вокруг ног. Зная ее, она выбрала свою одежду сегодня, чтобы максимально подчеркнуть свои драматические воланы.
Она ничто иное, как артистка шоу-бизнеса.
— И все же ты все еще сидишь здесь.
Она разворачивается на своих высоких каблуках и смотрит на меня сверху вниз. Ей пятьдесят, и хотя она сдерет с меня шкуру заживо за то, что я сказала это публично, ни одна морщинка или седой волос не выдают ее. Она тратит целое состояние, чтобы сохранить свою кожу гладкой, а волосы — идеальными ледяными светлыми. Не говоря уже о бесчисленных часах, проведенных с ее личным тренером, чтобы добиться тела, за которое двадцатилетние убили бы. И все это во имя ее титула, Афродиты. Когда у кого-то есть роль богини любви, он должен соответствовать определенным ожиданиям.
К несчастью для всех, моя мать принимает близко к сердцу воспроизведение репутации оригинальной Афродиты. В конце концов, богиня не была известна своим ровным темпераментом, а моя мать еще хуже, чем ее тезка.
— Эрос, положи этот чертов телефон и послушай меня.
— Я слушаю. — Мой скучающий тон выдает мое иссякающее терпение, но я бы хотел
перемотать всю драматизацию вперед, туда, где она говорит мне, что она хочет сделать, и я позабочусь об этом, чтобы она могла держать свои руки белыми, как лилия. — Тебе придется быть более конкретной, мама. Ты буквально хочешь ее сердце?
Она издает звук, подозрительно похожий на шипение.
— Ты такой маленький засранец.
Называй меня по титулу или вообще никак. Это Афродита, которую она больше никому не показывает на Олимпе. Только я получаю сомнительную привилегию быть свидетелем того, каким чудовищем на самом деле является моя мать.
Но с другой стороны, я не из тех, кто бросает камни.
Я делаю вид, что выключаю свой телефон и уделяю ей все свое внимание.
— Ты собираешься отправить меня с очередным своим маленьким поручением, так почему бы
тебе не позвать и не одарить меня милой улыбкой, прежде чем спрашивать меня снова — на этот раз с более подробной информацией.
Другой человек вздрогнул бы перед лицом моего мягкого тона с угрозой насилия под ним. Афродита только смеется.
— Эрос, дорогой, ты действительно перегибаешь палку. Ты очень хорошо знаешь, что я хочу ее
настоящее сердце. После того, что Деметра устроила прошлой осенью, больше ничего не получится. С Аидом в своем углу и новым непроверенным Зевсом она бросает свой вес вокруг, как будто она не что иное, как прославленный фермер.
Учитывая, что Деметра отвечает за обеспечение того, чтобы весь Олимп был накормлен, а Афродита в основном занимается организацией брака скучных олимпийцев с другими скучными олимпийцами, можно утверждать, что Деметра должна быть главной.
Однако Олимп работает не так. Что бы ни думала моя мать, в этом городе никогда не будет одного правителя. Вместо этого мы получаем Тринадцать. Зевс, Посейдон, Аид, Афродита, Деметра, Артемида, Гефест, Арес, Афина, Гермес, Дионис и Аполлон. И, конечно же, Гера, хотя этот титул будет незанят до тех пор, пока новый Зевс не женится на ком-нибудь и не займет эту должность.
Вот на чем должна сосредоточиться моя мать. Она устроила все три брака для последнего Зевса — ублюдок продолжал убивать своих жен, что вполне устраивало мою мать, так как она любит свадьбы и ненавидит все, что за ними следует. Она должна была бы с пеной у рта выставлять напоказ достойных людей Олимпа перед новым Зевсом.
Вместо этого она слишком сосредоточена на своей мести. Это чертовски раздражает.
— Как дела у Зевса в последнее время? — Еще несколько месяцев назад он был Персеем, но
имена — это первое, что приносится в жертву на алтаре Тринадцати. Часть меня задается вопросом, беспокоит ли его это. Я позволил этой мысли ускользнуть. Персей — не моя проблема. Он был наследником Зевса всю свою жизнь. Он знал, что получит титул, когда умрет его отец. Если это произошло немного раньше, чем кто-либо ожидал… Ну, это тоже не моя проблема. Я не убивал этого засранца.
— Не меняй тему, — огрызается она. — С тех пор как Персефона сбежала и переспала с Аидом,
