Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

— Хорошо.

Через секунду мы с Эриком стояли лицом к классу.

— Как я объяснял до того, как нас перебила опоздавшая Зои, импровизация шекспировских пьес — отличный метод развития актерских способностей. Надо сказать, импровизации на темы пьес Шекспира большая редкость: актеры робеют перед величием драматурга и не решаются отступать от текста. Тем интереснее будет наша задача. — Эрик кивнул на скомканный листочек бумаги, зажатый в моем потном кулаке. — Это начало сцены между Отелло и Дездемоной.

— Так мы играем «Отелло»? — пискнула я, чувствуя, как от шока мой желудок превратился в камень. Монолог из «Отелло» влюбленный Эрик когда-то читал мне перед всей школой.

— Ну да, — Эрик впился в меня взглядом. — Есть возражения?

«Да!»

— Нет, — солгала я. — Просто спросила, вот и все…

Господи, он что, собирается сымпровизировать со мной любовную сцену из «Отелло»? Если честно, я совершенно не понимала, отчего меня так сильно тошнит — от того, что я этого хотела или наоборот?

— Хорошо. Ты ведь знакома с фабулой пьесы?

Я кивнула. Разумеется, знакома! Мавр Отелло (крутой чернокожий чувак) женился на Дездемоне (обалденно белокожей блондинке). Они души друг в друге не чаяли, пока Яго (козел вонючий), по приколу не решил выставить Дездемону изменницей. Отелло реально съехал с катушек и задушил Дездемону. До смерти.

Вот дерьмо!

— Хорошо, — повторил Эрик. — Для импровизации я выбрал самую драматичную сцену пятого действия, когда Отелло изобличает Дездемону. Сначала мы прочтем текст пьесы, а когда я скажу: «ты перед сном молилась», начинай импровизировать. Постарайся говорить, следуя фабуле, но современным языком. Поняла?

«К сожалению, даже очень хорошо».

— Да, поняла! — вслух сказала я.

— Прекрасно, тогда приступим!

Тут, как уже много раз до этого, я увидела чудо. Эрик Найт вошел в образ своего персонажа — и полностью преобразился. Отвернувшись меня, он начал читать монолог Отелло. Я заметила, что он опустил листок с текстом и проносит наизусть:

Клянусь, Эрик даже внешне изменился! Не смотря на гнев и обиду, подступавшие к моему горлу при мысли о том, что эта чертова импровизация вот-вот превратится в мою публичную порку перед всем классом, я не могла не восхититься его потрясающим талантом.

Потом Эрик повернулся ко мне, и сердце мое пустилось вскачь, потому что он с силой стиснул мне плечи.

И тут Эрик вдруг отколол такое, от чего у меня чуть крыша не поехала. Он наклонился и поцеловал меня в губы. Поцелуй был одновременно грубым и нежным, пылающим от горечи измены, но самое главное, Эрик вовсе не спешил его прерывать!

От этого поцелуя у меня перехватило дыхание. Свело живот. Закружилась голова.

«Я так хочу снова стать его девушкой!»

Я поспешно взяла себя в руки, услышав, как Эрик произнес:

Она проснулась.

— Это ты, Отелло? — я подняла глаза от листка на Эрика и захлопала глазами, делая вид, будто его поцелуй меня разбудил.

— Да, Дездемона.

Отпад! Неужели мне придется произнести вслух то, что там дальше? Я судорожно сглотнула, и прохрипела:

— Ты не ляжешь спать?

— Ты перед сном молилась, Дездемона?

Красивое лицо Эрика перекосилось, разом став суровым и страшным, поэтому мне ничего не стоило изобразить смертельный ужас.

— Да, дорогой мой, — быстро прочла я последние слова на листке. Дальше надо было импровизировать.

— Очень хорошо, что ты очистила душу перед тем, что сейчас свершится, — совсем по-современному сказал Эрик, не выходя из образа обезумевшего от ревности Отелло.

— В чем дело? Не понимаю, о чем ты!

Импровизировать оказалось несложно. Я совершенно забыла о классе, жадно ловившем каждое наше слово. Сейчас я видела перед собой лишь Эрика-Отелло и всей душой чувствовала ужас и отчаяние Дездемоны, боявшейся навсегда потерять его.

— Подумай хорошенько! — процедил Эрик сквозь стиснутые зубы. — Если есть, в чем покаяться, проси прощения сейчас. После того, что вот-вот свершится, такой возможности у тебя не будет!

Его пальцы впились в мое плечо с такой силой, что на нем точно останутся синяки, но я даже бровью не повела. Глядя в синие, когда-то такие знакомые глаза, я искала в них Эрика, которому, надеюсь, я все еще была дорога. Ненужный листок с текстом выпал из моих онемевших пальцев.

— Но я не знаю, что ты хочешь слышать! — вскрикнула я, стараясь не слишком растворяться в образе Дездемоны. В отличие от меня, ей раскаиваться было не в чем.

— Правду! — заорал Эрик, бешено сверкая белками. — Жду, чтобы ты призналась откровенно, что предала меня!

— Но я не предавала! — всхлипнула я, чувствуя в глазах настоящие слезы. — Ты в сердце загляни мое, любимый! Оно тебе вовек не изменяло!

Отелло- Эрик затмил собой целый мир, вытеснив из него и Хита, и Старка, и Лорена. Сейчас для меня во всем мире остался только он — и необходимость объяснить, что я не хотела его предавать. И по-прежнему не хочу.

— Нет, это ложь! Душа твоя черна, и ты свое предательство не скроешь!

Рука безумного ревнивца поползла от моего плеча к шее. Клянусь, он не мог не чувствовать, что мой пульс бьется, как сердце пойманной птицы.

— Нет. Что было, было лишь ошибкой. Но верь, ведь сердце и свое я на куски разбила, и не один раз, целых три, мой милый.

— Так ты мое разбила за компанию?

— Нет, дорогой! — взвизгнула я, лихорадочно вспоминая монолог Дездемоны. — Молю я о прощении и хочу…

— О прощении? — взревел Эрик, перебивай меня. — Как я могу простить? Я так любил тебя, а ты мне изменила. С другим.

Я покачала головой.

— Это был обман.

— Говоришь, что мне не изменяла, а лгала лишь? — Стальные пальцы сомкнулись вокруг моей шеи.

— Нет! — судорожно глотнула воздух я. — Ты меня не понял! Все, что меж нами было — был обман. Он был обманом! Ты прав о нем был с самого начала.

— Слишком поздно, — глухо произнес Эрик. — Ты поняла все это слишком поздно!

— Не может быть, что поздно! Прости меня и дай мне шанс второй. Пусть злая ревность наше чувство не погубит!

Череда эмоций пробежала по лицу Эрика — гнев, ненависть, а потом грусть и нечто похожее, только похожее! — на надежду, блеснувшую в теплой летней синеве его глаз.

Но грусть и надежда исчезли так же быстро, как и появилась.

— Нет! — снова взревел Эрик. — Ты повела себя как потаскуха, так получи ее награду!

Почти с настоящим безумием в глазах, словно став выше ростом, Эрик завис надо мной. Он оторвал левую руку от моей шеи и притянул меня к себе. Его правая рука сомкнулась на моем горле, а когда его пальцы сжались, и наши тела прильнули друг к другу, я ощутила безумный жар желания.

Я понимала: это неправильно. Нельзя! Но мое сердце билось не только от волнения и страха. Глядя в синие глаза Эрика, я разрывалась между ужасом Дездемоны и своим желанием, и напрягшееся тело моего бывшего парня без слов говорило о том, что он чувствует то же самое. Да, так оно и было. Передо мной был Отелло — обезумевший от гнева и ревности, и одновременно Эрик — чудесный парень, который полюбил меня, а потом застал в объятиях другого.