Ну и, конечно, удивляются тому, как народ голосует — сердцем, а не разумом. То Ельцина полюбит, то Путина. А то возьмёт и за Жириновского проголосует. «Россия, да ты в своём ли уме?» — криком кричит «просвещённый» демократ. Что ж, понравилось людям, как смачно ругается сын «юриста»: «плевок на Запад!», «вымоем сапоги в Индийском океане!..»
А то вдруг возьмут и совсем почти за Жириновского не проголосуют, вот и приходится бедному Вешнякову голову ломать: как же помочь ему преодолеть 5% -ный барьер в Госдуму? Ведь наш «демократический» парламент уже никак не может без такого колоритного персонажа, — ну совсем закиснет представительная власть! Но Жириновский урок учтёт и в следующие выборы уже крикнет: «Всех повесить!», а то и подерётся перед телекамерами — и народ его простит, голоса своего для него не пожалеет.
Конечно, зло берёт на это смотреть — ведь просто охмуряют людей пройдохи. Но посмотришь, как от души радуются люди всем этим трюкам, — самому легче становится. Есть в этом какая-то сила, душевное здоровье. Это странная и даже, может быть, губительная, но щедрость. Губительная и спасительная одновременно. С ней мы, может быть, пройдём по краю пропасти — а может, в эту пропасть и рухнем.
За сорок лет до революции размышлял над этим достоинством-недостатком русского человека М.Е. Салтыков-Щедрин. Сам он был западником, но патриотом, и потому рассуждения его всегда очень непросты. Он написал воображаемый разговор «мальчика в штанах» (немецкого) с «мальчиком без штанов» (русским) и высказал в нём много мыслей — очень мудрых, но рискованных. Он сам в них сомневался, потому в такой форме и преподнёс. Когда немецкий мальчик стал русского поучать, тот ответил, что немцы чёрту душу за грош продали. Тот согласился: да, продали по контракту («господину Гехту»), но зато он исправно платит жалованье. А вы, мол, русские, чёрту задаром душу отдали. На это мальчик без штанов объяснил: «Так то задаром, а не за грош. Задаром-то я отдал — стало быть, и опять могу назад взять… Ах, колбаса, колбаса!»
Правда, президенты XXI века наверняка похитрее чертей XIX века будут, — им даже задаром душу отдавать опасно. Так что же нам делать с этой нашей душевной щедростью? Надо бы, наверное, подбавить в неё «диалектического мышления». Мол, не будем забывать о «борьбе противоположностей», «отрицании отрицания» и прочих «сигналах тревоги». Или хотя бы библейское «по плодам их узнаете их» надо всегда в памяти держать.
Но бывает, что это желание «отдать свой голос», поддакнуть постороннему человеку, просто чтобы его порадовать, выглядит как идиотизм. Глядишь — и не верится, что человек это делает именно по доброте душевной. Думаешь потом, думаешь. Кажется, такому человеку поклониться надо за его бескорыстие, но ведь он на самом-то деле в наше жестокое время не только сам в яму лезет, но и других туда тащит.
На днях я ехал на поезде в Киев. В купе моими соседями оказались пожилая женщина из Киева — бухгалтер какой-то фирмы, малосимпатичный чернявый иностранец и молодой офицер-моряк с Тихоокеанского флота. Наши сразу перезнакомились, моряк стал показывать фотографии родных, своего корабля, американского авианосца, около которого они вели разведку. Я дремал на верхней полке и слушал их разговор. Конечно, он быстро перешёл на политику, вперемешку с бытовыми воспоминаниями.
Тон задал иностранец, вроде бы из Панамы. Начал жаловаться, что всё у нас бестолково устроено, не так как в цивилизованных странах. Сам он окончил в Москве Химико-технологический институт, а жена училась в Киеве, теперь работает в панамском посольстве. Сейчас он чем-то приторговывает, едет в Киев по делам. Собеседники стали ахать и стараться сказать ему что-нибудь приятное. Поругали советские общежития, потом украинское консульство. В цивилизованных странах стараются заманить человека — он же деньги в стране оставит, а украинцы ему визу выдали с мрачным выражением лица. Да, всё у нас не так… Эх, Россия, Россия!..
Прошли украинские пограничники, потребовали у этого панамца 100 рублей за медицинскую страховку. Ушли, он стал ныть, наши опять заохали: «Обдираловка!» Он видит, что русско-украинская аудитория его очень уважает, и запел соловьем. Стал им объяснять, что всё у нас неправильно потому, что богатых людей мало. От богатых, мол, идёт к народу культура. И почему-то стал ссылаться на опыт Кубы, так что я совсем проснулся и стал слушать.
На культуру этот парень вышел как-то странно. Вот, говорит, есть в Гаване кладбище им. Колумба. Там похоронено много богатых людей. Какие у них красивые склепы! Он всякий раз, когда представлялся удобный случай, шёл на кладбище, рассматривал эти склепы и думал, какие культурные эти богатые люди. Они уехали в Майами и даже там сделали копию этого кладбища и кое-каких склепов. Вот теперь все люди на Кубе бедные, живут на пределе возможностей. А если бы часть из них, как раньше, была бы богатой, то народ жил бы хорошо.
Ну, думаю, сейчас бухгалтер или моряк укажут ему на отсутствие логики. Ведь если все «живут на пределе возможностей», то сделать часть богатой можно, только если обобрать остальные две трети. Но при этом они вымрут, ибо и так живут на пределе. Каково же было моё удивление, когда и выросшая в СССР женщина-бухгалтер с высшим образованием, и молодой офицер с элитного корабля стали горячо поддерживать этого панамского молодца. Я понял, что он — кубинец, сбежавший в Панаму (так оно и оказалось). А у многих кубинцев из бывшего «среднего класса» есть эта идея-фикс, вроде болезни, над которой там нормальные люди смеются. Они свихнулись на зависти к могилам и склепам богачей. По воскресеньям они берут жену и детей, бутерброды, и идут на это кладбище, как на пикник. Наслаждаются «культурой». Меня тоже не раз пытались затащить, и я не понимал, к чему это — пока друзья не объяснили. И ведь как увязал с политикой и с Россией!
Дама— бухгалтер стала с жаром развивать тему. Да, всё в России пошло наперекосяк, потому что к власти пришла голытьба. А что голытьбе нужно? Первым делом расстрелять всех богатых, а потом их имущество разграбить. Работать они не любят, делать ничего не умеют — и вот, правильно вы сказали, ни общежитии устроить не могут, ни культуры. Потому что только богатые являются носителями культурных и духовных ценностей. Про ценности это она красиво ввернула. Моряк ей в красноречии явно уступал. Что-то мямлил про расстрел всех «справных работников», но больше рассказывал о своём корабле — он со своим оборудованием охватывал радиоразведкой какие-то немыслимые пространства.
Что в этом разговоре меня больше всего поразило, так это вывернутая логика. Бухгалтер хвасталась тем, что она до бухгалтерства была хорошим инженером на каком-то военном заводе. А муж её окончил Московский энергетический институт и стал видным специалистом. При этом выходило, что оба они — из той самой «голытьбы», ибо «всех богатых расстреляли». И вот — все «совки» работать не умели, а думали только о том, как бы кого ограбить, «отнять и разделить», но они с мужем были замечательными работниками. К тому же падкими до «духовных ценностей».
Утром я слез с полки, поговорил с кубинцем по-испански. Оказалось, он из городка Тринидад, где я не раз бывал. Теперь это город-музей, жемчужина Кубы — реставрированы все дома колониальной эпохи (этого он уже не видел — смылся, получив диплом). Он сидел мрачный, видно, проклинал свой длинный язык. Хаять свою страну в присутствии человека, который её знает, мало кому приятно.
Снова завязался разговор. Я спросил, как дела в Приморье с отоплением. Моряк разволновался: абсолютно все, мол, проклинают Чубайса. Его имя — как синоним абсолютного зла. Я, помня ночной разговор, удивился: как же так? Ведь программа Чубайса в том и состоит, чтобы в России появился слой богатых людей. Но тут офицер совсем меня огорошил: «А зачем нам богатые?»
Я говорю: «Как зачем? Ведь именно они — носители культурных и духовных ценностей». Услышав это, женщина поджала губы — решила, что это камешек в её огород. А офицер не переставал удивлять. Он с жаром воскликнул, почти крикнул: «Какие носители? Каких ценностей? Вы что? Их ценности — доллар! Зелёная бумажка, больше ни о чём они не думают!» Похоже было, что он даже рассердился на мою непонятливость.
