В центре любой культуры ответ на вопрос «Что есть человек?». Русская культура, как и любая национальная культура, всеми своими образами отвечает на этот вопрос в двух планах. В общем плане — что есть человек на Земле? — и «для себя» — что есть человек в России? Последние десять лет — момент разрыва большой части художественной интеллигенции со всей траекторией русской культуры, противопоставление этой части всему корпусу тех художественных образов, которыми питалось и питается наше самосознание. Это и есть основа кризиса.4

Тысячу лет культурное ядро России покоилось на идее соборной личности. Конечно, общество усложнялось и в социальном, и в культурном плане, идея соборности видоизменялась, но ее фундаментальные выводы оказались очень устойчивыми. К нам был закрыт вход мальтузианству, отвергающему право на жизнь бедным. Русские освоили дарвинизм, «очистив его от Мальтуса» — это уникальное явление в истории мировой культуры. И вдруг большая часть элиты в конце ХХ века кинулась в самый дремучий социал-дарвинизм, представив людей животными, ведущими внутривидовую борьбу за существование.

Коротко говоря, в культуру, уходящую корнями в Православие и принявшую как священные догмы идею равенства людей и братства народов, мощью идеологической машины внедрялась идея «человек человеку волк». В ответе на общий вопрос, о «человеке в мире», наши художники-демократы скатились к расизму. Из-за своей глухоты к метафизическим вопросам они этого, похоже, и не поняли. Не поняли даже прямых деклараций о том, что перестройка разделяет народ на две нации и даже, строго говоря, на две расы — «новых» и «старых» русских.

Почему правомерно говорить о внедрении расизма в нашу культуру как источнике ее кризиса? Расизм — порождение современного западного общества. Его не было в сpедневековой Евpопе. Он стал необходим для колонизации Америки и Азии, и тут подоспело pелигиозное обоснование, данное кальвинизмом — деление людей на две категоpии, на избpанных и отвеpженных. Отсюда выросло представление о разделении человеческого рода на низшие и высшие расы. Когда поэты и художники в культуре, выросшей из Православия, начинают утверждать идеи радикального протестантизма, это не может не вызвать тяжелого духовного кризиса.

Подчеpкну, что сущность расизма — не вывеpты и звеpства нацизма, не геноцид евpеев и цыган, не линчевание негров, а сама увеpенность, что человечество не едино, а подpазделяется на соpта, на высшие и низшие «pасы». Причем расизм проявляется не только в отношении этносов и народов, но и в отношении социальных групп (социальный расизм). В Англии периода «дикого» капитализма говорили: «раса богатых» и «раса бедных», «раса рабочих» и т.п.

Социальный расист верит, что беднота — это биологически предрасположенные к лени люди, «слабые», неприспособленные и т.д. Обоснование этой увеpенности сводится к тому, что человеческие ценности (идеалы, культуpные установки) якобы записаны в биологических стpуктуpах человека (генах) и пеpедаются по наследству. Это — биологизация культуpы.

Проблема биологизации культуры — одна из самых «горячих» в философии в нашем веке. Очевидно, что в человеке соединены два начала — биологическое, как млекопитающего животного, представителя вида homo sapiens, и культурное, как социального разумного и нравственного существа. В биологических структурах «записаны» инстинкты — неосознаваемые установки (инстинкт самосохранения, продолжения рода, групповой инстинкт). В культуре же «записаны» ценности — идеалы и запреты.

Ввести в культурное пространство России идеи расизма — значит нанести тяжелейший удар по идущему от Православия идеалу равенства, который стал духовным основанием многовековой практики русской общины. Послушайте интеллектуального лидера «демократов» Н.Амосова. В статье «Мое мировоззрение», и не в желтом МК, а в «Вопросах философии» (1992, № 6), он пишет: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу — ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых».

Это — отказ от христианского, в глубине своей, представления о личности и откат к жалкому, эпигонскому ницшеанству. Здесь — главная причина кризиса культуры. Скатиться от высокого гуманизма к идолу индивидуализма и «сильной личности»!

В открытом отрицании равенства Амосов стал в лагере демократов признанным авторитетом. Видный идеологический работник перестройки А.С.Ципко писал: «Большой вклад в формирование реального, современного образа деятельного человека внес советский хирург академик Н.М.Амосов. Он напомнил политикам и обществоведам, что люди от природы разные, отличаются и силой характера, и устремленностью к самостоятельности в личной самореализации. Чрезвычайно важна мысль о существовании пределов воспитуемости личности… Наверное, настало время серьезно поразмышлять о самой проблеме неравенства, вызванного естественными различиями людей в смекалке, воле, выносливости. Жизненный опыт каждого подтверждает предположение Н.М.Амосова о том, что в любой популяции люди сильные, с ярко выраженным желанием работать составляют от 5 до 10%».5

Отрицание равенства неизбежно ведет и к отрицанию самой категории социальной справедливости. Во влиятельном среди демократической интеллигенции журнале можно было прочитать: «Среди всех препятствий, стоящих на пути человечества к рынку, главное — то, которое Фридрих Хайек красноречиво назвал атавизмом социальной справедливости».6

«Биологическая» аpгументация в разных формах подпитывала антисоветское течение в культуре. И демократы, и патриоты пережевывали тезис, будто в pезультате pеволюции, эмиграции и pепpессий пpоизошло генетическое выpождение народа. «Сильный, активный генотип личности, способный работать, как зверь, составляет одно из главных богатств народа», — пишет А.С.Ципко. Выселили при коллективизации «справных хозяев» (1% населения) — ухудшился генетический потенциал нации, произошло «резкое ослабление жизнеспособности общества». Уехали в эмиграцию дворяне (0,3% населения) — ухудшился генетический потенциал нации и т.д. Какой примитивный социал-дарвинизм и какое наивное элитарное сознание у этих «выкрестов из марксизма»!

Телевидение, правда, взывает к состраданию, просит высшую расу быть помягче с братьями меньшими. Хорошо было сказано в программе «Вести» 10 февраля 1992 г.: после показа несчастной жизни бездомной дворняги и счастливой жизни холеной борзой диктор (кажется, Светлана Сорокина) патетически воскликнула: «Только помогая друг другу, элитные — беспородным, богатые — бедным, мы сможем выжить!» Наконец-то мы в России от классовых ценностей перешли к общечеловеческим!

Социальный расизм антисоветских патриотов не был так откровенно и «концептуально» заявлен, как у демократов, но в смятом виде он выражался в одобрении явно расистских утверждений и взглядов. Во время перестройки много похвал было высказано в адрес книги И.Бунина «Окаянные дни», а ведь в ней выражена именно расистская ненависть к русскому простонародью. Вчитайтесь: «Какие мерзкие даже и по цвету лица, желтые и мышиные волосы! У солдат и рабочих, то и дело грохочущих на грузовиках, морды торжествующие… А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно ассиметричными чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья, — сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме! Весь, Мурома, Чудь белоглазая…». Здесь — представление «русского простонародья» как биологически иного подвида, как не ближнего. Но это было сказано в момент революционного столкновения, на это можно сделать скидку. А как можно было приветствовать такую позицию в благополучном еще обществе конца 80-х годов!