— Кандалы и цепи — тот брак, который нужен тебе. Ты предъявляешь к жене слишком много требований, — опасливо выговорила Сабрина.

Слоан рассмеялся:

— Вот как? Не думаю. Я хочу только, чтобы моя жена жила со мной, спала со мной и растила моего ребенка. И еще принимала меня таким, какой я есть. Мне жаль, что ты утратила свободу, не успев как следует ее распробовать. Я понимаю твои чувства. Но поскольку дело касается не только нас, но и ребенка, это меняет все.

— Да. Но неужели мы не можем просто…

— Нет.

— Ты еще не знаешь, что я хочу предложить.

— Знаю. Ты предпочла бы формальный брак и разделение ответственности за ребенка. Об этом ты уже говорила. По правде сказать, тебе повезло больше, чем многим другим невестам.

— Это еще почему?

В неожиданной улыбке Слоана засквозил сарказм.

— Тебе известно, что тебя ожидает.

— Ты отвратителен!

— Просто я стараюсь быть откровенным, и это не так плохо — именно потому ты и злишься.

Сабрина выхватила мокрый компресс из пальцев Слоана.

— Слоан, я…

— Не стоит повторяться.

— Ты так изменился, узнав, в каком ужасном положении я оказалась… — Смех Слоана заставил ее растерянно замолчать. — Не вижу в этом ничего смешного!

— Как ты думаешь, почему твоя сестра и Ястреб так встревожились?

— А почему они должны были… — Внезапно Сабрину осенило: — Скайлар и Ястреб ждут ребенка?

Слоан кивнул. Обнаружив, что ему известна тайна, которую скрывали от нее, Сабрина ощутила и удивление, и досаду. Сестра даже не попыталась намекнуть о своем положении. Впрочем, и Сабрина скрыла от Скайлар правду.

— Скайлар не тошнит… — задумчиво проговорила Сабрина.

— Хоть ты и считаешь меня невежественным дикарем, мне известно, что ты чувствуешь себя неважно. Любой мужчина готов смириться с чрезвычайно деликатным положением жены — разумеется, если оно не будет продолжаться вечно.

Сабрина смущенно опустила глаза. Это была отсрочка, а не отмена смертного приговора!

— Итак, ты смирилась, — сухо подытожил Слоан.

— Да, смирилась, а ты можешь злорадствовать сколько угодно. Ты объяснил мне, что такое брак. Хорошо, майор Трелони, но у меня есть свои представления о том, каким должно быть предложение.

— Мое предложение было недостаточно красноречивым? — насмешливо осведомился он.

— В сущности, предложение сделала я.

— Только потому, что до сих пор ты решительно отвергала меня. Я решил оставить тебя в покое до рождения ребенка. Но если тебя так тревожит отсутствие приличествующего предложения… — Он умолк и пожал плечами, а затем положил свернутый компресс в миску с водой, стоящую на столике у кровати, взял Сабрину за руку и помог ей сесть.

— Слоан, почему ты так безжалостен ко мне? — с волнением пробормотала она.

Не обращая внимания на ее протест, Слоан встал на колено перед кроватью, не отпуская руку Сабрины и почтительно склонив голову.

— Сабрина, я прошу тебя стать моей женой.

— Слоан, прекрати это издевательство!

— Я и не думал издеваться.

— Убирайся!

— Не раньше, чем ты дашь ответ.

— Слоан, тебе известно, что я согласна! Я сама сделала шаг навстречу, а ты посмеялся надо мной…

— Отнюдь, я очень серьезно настроен начать все заново. В этой коленопреклоненной позе я прошу тебя быть моей женой.

— Но ведь я уже сказала, что согласна и…

— Просто скажи «да». — Его глаза пылали, как угли, их взгляд был прикован к Сабрине. Она ответила Слоану долгим взглядом, и ее вновь окатила горячая волна. Он умел быть неотразимо обаятельным. Настойчивым. Бесподобно чувственным, сильным и физически, и духовно. Если бы они встретились при других обстоятельствах…

— Слоан, перестань. Поднимайся и…

— Скажи «да».

— Да! Это ты уже слышал.

Он поднялся и присел на край постели.

— Ну, теперь тебе легче?

Сабрина невольно улыбнулась и перевела взгляд на свои колени, где лежала ее рука, пальцы которой были переплетены с пальцами Слоана.

— Да, — призналась она.

— А ведь все могло кончиться гораздо хуже.

— Как это?

Слоан пожал плечами, и на его губах вновь заиграла насмешливая улыбка.

— Видишь ли, ты могла бы очутиться в комнате старого, лысого, гнусного женатого убийцы или вора. И в придачу беззубого.

— Если бы он был настолько стар и немощен, — парировала Сабрина, — он не смог бы… словом, он был бы ни на что не способен.

— Не способен лишить тебя девственности или зачать ребенка? — уточнил Слоан.

— И то и другое, — отозвалась она.

— Нечего сказать, лестное замечание! Ты предпочла знакомству со мной встречу с беззубым и лысым старым мерзавцем!

— Этого я не говорила. И потом, ты забыл о главном — с женатым старым мерзавцем.

— Вот как? Извини, ошибся.

— Конечно, все могло кончиться гораздо хуже, — согласилась Сабрина.

К ее удивлению, Слоан пожал ей руку и поднялся. Сабрина с недоумением взглянула на него, отметив, как напряглось привлекательное лицо.

— Ты права. Например, ты могла бы наткнуться на чистокровного индейца сиу — они часто бывают в Золотом городе. Увидимся на свадебной церемонии, дорогая, — заключил он и направился к двери.

Слоан вышел и плотно притворил за собой дверь.

Сабрина задрожала, обхватив себя руками. Жар, в который ее бросило несколько минут назад, сменился ознобом.

Слоан понимал, как она обеспокоена его происхождением, — в этом не было никаких сомнений. «Все могло кончиться гораздо хуже», — недвусмысленно заявил он. Она могла повстречаться не с метисом, а с чистокровным сиу.

Сабрина испустила протяжный вздох и закрыла лицо ладонями. Сможет ли Слоан понять ее? Она провела на Западе всего несколько дней и знала о сиу лишь понаслышке — из ужасных сообщений о зверствах этого племени, которые читала в газетах и слышала от белых путешественников. Ее тревожила кровь Слоана, а он был не в состоянии понять ее.

Она не просто боялась индейцев.

Она боялась за самого Слоана. Наполовину белый, наполовину сиу, он находился меж двух огней.

И в любую минуту мог стать жертвой.

Сабрину вновь охватила дрожь. Только теперь она осознала, как много значит для нее предстоящее событие.

Слоан ни на минуту не усомнился в правильности своего решения. Сабрина не только была невинна в момент их неудачного знакомства: она оказалась сестрой жены лучшего друга Слоана и носила его ребенка.

И все-таки Слоан чувствовал себя не в своей тарелке, ожидая невесту в часовне древнего замка, в обществе Ястреба и Дэвида Дагласа. Они стояли перед старинным распятием, играл волынщик. Под протяжные, заунывные звуки волнение Слоана нарастало и достигло пика, когда в дверях часовни появилась Сабрина. Идущие перед ней Шона и Скайлар остановились у алтаря, где ждал преподобный Мэсси с сияющей улыбкой. В стороне толпились родные Шоны и кое-кто из жителей деревни. Их присутствие придавало наспех устроенной церемонии праздничный и торжественный оттенок.

Как и при первой встрече, Слоан обратил внимание на то, как прекрасна Сабрина, как бесподобны ее темные волосы, блестящие синие глаза и классические черты лица. Вместо белого свадебного наряда на ней было платье с небесно-голубой юбкой и синим бархатным лифом. Платье подчеркивало цвет ее глаз и контрастировало с оттенком волос. Глядя, как приближается Сабрина, Слоан признался самому себе, что соображения нравственности и благородства были далеко не единственными причинами, побудившими его жениться на этой женщине.

Все дело в похоти, напомнил он себе, и ни в чем ином.

Сабрина околдовала его.

Ее взгляд утратил невинность задолго до встречи со Слоаном. В глазах Сабрины отражались скептицизм и жизненный опыт. Она росла в роскоши, какая только могла быть доступной падчерице богатого сенатора, но провела детство и юность в аду. Со слов Скайлар Слоан знал, какую напряженную борьбу вела Сабрина все эти годы. Со временем она обрела смелость и решимость. Она привыкла к борьбе, вынужденная вести ее слишком долго. Но если этот брак станет началом сражения длиной в жизнь…