— Пора, — сказал здоровяк.

Рен кивнул, поцеловал меня в лоб и спустился по ступеням вслед за Даксом.

— Ты готова? — спросила Брин.

Она широко улыбалась, и я не сразу заметила, что в ее голосе сквозит страх.

— Я думаю, это неуместный вопрос, — ответила я.

Я должна это сделать, подумала я, глядя на кольцо. Этот путь был предначертан для меня с самого рождения. Теперь мне придется по нему пройти.

— Помни о том, что я буду за твоей спиной, — сказала Брин, взяв меня за руку. — Все ребята из нашей стаи будут следить за тем, чтобы с тобой не случилось ничего плохого.

— Тебе нельзя будет там присутствовать, — напомнила я, спускаясь по ступеням вслед за ней и направляясь в лес.

— Думаешь, им удастся нас остановить, если ты попадешь в беду? — спросила она, ткнув меня локтем под ребра.

Я улыбнулась.

— Спасибо.

— И ты выглядишь волшебно, — добавила Брин.

— Я выгляжу, как торт.

Мы смеялись на ходу, и от нашего смеха в морозном ночном воздухе образовывались крошечные облака пара. Мы углублялись все дальше и дальше во тьму; Брин вела меня по тропе, которой я не знала. На поверхности земли лежал тонкий слой свежего снега, сверкавшего в свете луны, как россыпь бриллиантов. Звуки музыки затихли, растворившись в тишине леса. Я смотрела на чистый, незапятнанный снежный покров, зная, что вскоре мне придется окрасить его кровью неизвестного мне существа. Переведя взгляд на луну, я стала гадать о том, кого нам придется убить.

Кровавая луна. Луна охотников. Этот вечер предназначен для убийства. Я смотрела на луну, надеясь, что ее призрачный свет пробудит во мне охотничий инстинкт, но он, по всей видимости, был скрыт под покровом страха.

— Долго еще? — спросила я, но, прежде чем Брин успела ответить, я увидела в глубине леса свет факелов. Языки пламени плясали между высокими соснами, окружавшими поляну. Стройные стволы деревьев напомнили мне прутья решетки, окружавшей некогда арену, на которой проходили бои гладиаторов.

— Я должна пойти вперед, — сказала Брин, обнимая меня.

Я осталась за пределами освещенного круга.

— Наоми сказала, что ты знаешь, когда твой выход. Все будет хорошо. Ты сильная и злая волчица, помни об этом.

— Конечно, — ответила я, чувствуя слабость в животе. Я вовсе не казалась себе сильной и злой, скорее мягкой, как пудинг.

— Я слышала, что на таких мероприятиях невесты в большом почете, — сказала Брин, улыбаясь мне. — Так что, если захочешь, чтобы Рен потерпел подольше, не стесняйся. Ему это пойдет на пользу.

— Хорошо, — сказала я. — Скоро увидимся.

— Я люблю тебя, Кэл, — сообщила Брин, целуя меня и направляясь к освещенному кругу.

Я проследила за ней взглядом, стараясь справиться с участившимся сердцебиением. Дышать было тяжело. Я чувствовала, что руки и ноги мне не повинуются. Я стояла и старалась удержать равновесие, как жеребенок, который только-только научился ходить.

Калла, ты знаешь, что должна сделать это. Ты предназначена для этого. Это твое.

Тогда почему мне так хочется убежать? Почему я не чувствую, что моя судьба решается так, как должна была решиться?

Я закрыла руками лицо, стараясь успокоиться. Из освещенного круга послышалась нарастающая барабанная дробь, призывающая на церемонию духов. Я подобрала подол платья и двинулась в сторону поляны. Мне хотелось взглянуть на то, что там происходило.

Неожиданно почуяв знакомый запах, я остановилась и с тревогой посмотрела вокруг. Не может быть. Но этот запах я не могла спутать ни с каким другим. Знакомый аромат молодых побегов, тянущихся к весеннему солнышку. Шей.

На мгновение мое внимание привлекло происходившее на поляне. Выступал Эфрон.

— Если кто-то знает причину, по которой этот союз не может быть заключен, пусть скажет сейчас или замолчит навеки.

Я представила себе, как Шей выскакивает из тени и вырывает меня из рук Рена.

Нет, его в моей жизни больше не будет. Я попыталась изгнать видение и убедить себя в том, что знакомый запах — лишь плод моего воображения. Этого не могло быть. Я даже не могла представить, что во время церемонии кто-то будет спрашивать, есть ли у присутствующих возражения против заключения союза. А уж возможность того, что Шей явится, чтобы спасти меня, вообще относилась к области фантастики. Этого быть не могло.

Но когда я вновь втянула в себя воздух, знакомый запах был на месте. Он тянул меня обратно в чащу леса. Я не знала, что делать: душа разрывалась между необходимостью идти на церемонию и потребностью выяснить, откуда доносится запах, если, конечно, он не был плодом моего воображения. Между деревьями раздался новый звук. Голос Сабины, красивый и грустный, прорезал воздух. К нему присоединился другой голос — это был Невилл. Они запели в унисон, рассказывая о битвах и жертвах, напоминая о том, что союз заключается не ради любви, а ради долга.

Песнь Воинов. У меня оставалось немного времени. Отвернувшись от света факелов, я нырнула в чашу и пошла на запах. Чем дальше я углублялась в лес, тем сильнее становился запах.

Я увидела массивный дуб. Возле его основания кто-то был. Шей стоял, склонив голову, на коленях возле гигантского дерева, с руками, связанными за спиной и с черной повязкой на глазах.

У меня перехватило горло.

Он поднял голову и спросил, тяжело дыша.

— Калла? Калла, это ты?

Я, наконец, смогла вздохнуть. Он тоже знал мой запах.

Я подбежала к нему, чуть не упав на пути, потому что под ноги попал край юбки. Оказавшись возле него, я опустилась на колени.

— Шей, что ты здесь делаешь? — спросила я, сорвав повязку с его глаз и поднимая его голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Что случилось?

Лицо у него было бледное.

— Она меня привезла сюда. И мне кажется, я знаю зачем. Поверить в это не могу.

— Во что ты не можешь поверить? И кто с тобой это сделал?

— Помнишь это слово в предсказании? — спросил он дрожащим голосом. — То, которое я все никак не мог перевести?

— Ты имеешь в виду «подарок»? Какое отношение это слово имеет ко всему происходящему?

Почему он говорит о книге, когда его привязали к дереву в лесу? Когда я произнесла слово «подарок», Шей поежился от страха.

— Да, это самое слово, — сказал он, и лицо его позеленело, словно ему стало плохо. — Я неправильно перевел его. Оно означает не «подарок», Калла.

— А что оно означает? — спросила я, ослабляя узлы на веревке, которой были связаны его руки.

Увидев, что от веревки на руках юноши остались глубокие рубцы, я была потрясена.

— Это слово означает «жертва».

Прозвучавшее было ужасно. Я подумала, что сейчас упаду в обморок.

— Калла, — спросил Шей, схватив меня за руки, чтобы удержать. — Ты слышала меня?

— Жертва? — повторила я, чувствуя, что черная холодная пучина ночи готова поглотить меня без остатка. — Кто это с тобой сделал?

— Флинн, — ответил он. — Она приехала в мой дом, когда ты ушла. Она что-то сделала со мной, и я потерял сознание. Эфир. Я думаю, это был эфир.

— Да, — раздался из-за ствола дуба грудной голос, и через секунду из-за него показалась Лана Флинн.

Было плохо видно, ее фигуру скрывала тьма. На ее лице играла злобная улыбка, зубы, в которых отражался бледный свет луны, испускали флуоресцентное свечение.

— А ты испортила сюрприз, Калла. Ты разве не знаешь, что для невесты увидеть дичь до начала охоты — плохая примета? Или Рен послал тебя сюда? Я не поняла.

Жертва. Жертва, которую они приготовили для нас.

— Нет, — сказала я с ужасом. — Не может быть, чтобы это был он. Они не могли так с нами поступить.

Улыбка Ланы Флинн искривилась и стала похожа на выгнутый кинжал.

— Так-так. Я смотрю, тут скрыто гораздо больше, чем я себе представляла. Интересно, интересно.

Флинн смотрела на меня и наслаждалась моим потрясением.

— Я предупреждала тебя, Калла, о том, что не стоит сбиваться с пути истинного. Теперь ты видишь, как обстоит дело. Ренье определенно хочет тебя. Если ты принесешь жертву вместе с ним, он простит тебе ошибки.