— Я своими руками послала сына в пасть к чудовищу! — замогильным тоном заявила Мирра по дороге в цитадель. Она старалась держаться как ни в чем не бывало. В конце концов, ее сын был одним из гвардейцев («Сама зачислила в гвардию на свою голову!»), каждый из которых многократно рисковал головой на поле боя. И у каждого были мать или жена, вообще, родственники. Чемони хуже? Чем она лучше? Но делать вид, что ничего не произошло, никак не получалось.

К полуночи Эрсторген не вернулся. Мирра не ложилась, без конца меряя шагами спальню. Сначала она хотела отправить вдогонку драконов. Но если сын попал в плен, прилет нескольких ящеров напугает противника и подтолкнет к убийству пленника. А одинокий дракон мог попасть в ту же ловушку. Но больше всего Мирра боялась, что посланный отряд найдет труп Эрсторгена. Правительница прокусила губу, чтобы сдержать подкатившие к горлу рыдания, и густая капля крови поползла по подбородку.

«С ним ничего не случилось!» — в тысячный раз сказала она себе и в тысячный раз не поверила. «Случилось! Случилось! Случилось!» — отстукивалосердце.

Куда-то ненадолго отлучавшийся сразу по возращении в город Хаэлнир теперь сидел здесь же, в спальне.

«Твой сын жив, — время от времени повторял он, когда Мирре становилось совсем невмоготу от тишины и ожидания. Но и ему она не верила. Наконец перед самым рассветом в углу за кроватью заколыхалось мерцающее марево, и постепенно нарисовалась фигура Верлейна. Транс-двойник шагнул на середину комнаты, правительница споткнулась и едва не упала, бросившись навстречу.

— Где мой сын?! — крикнула она.

Двойник усмехнулся:

— Как верно говорится в священных книгах: — «На воре и шапка горит». Очень неразумно были вести со мной двойную игру, да еще вмешивать в нее собственного наследника. — Верлейн довольно потер руки. — Мне, впрочем, жаловаться не на что!

— Где он? Он…

— Жив? Ты это хотела спросить?

Мирра усиленно закивала головой, молитвенно сложив на груди руки. Маг не торопился с ответом, наслаждаясь отчаянием матери.

— Он жив. — Хаэлнир поднялся с кровати, на которой сидел, и встал рядом с правительницей, обняв ее за плечи. — Иначе наш гость не явился бы сюда торговаться.

— Да, — признался маг. — Ваш малютка-дракончик жив и находится в безопасности. Уж я знаю, как хранить такие подарки. И я действительна пришел торговаться, точнее, потребовать выкуп. Вы готовы, моя прекрасная госпожа?

Мирра была готова на все, и это было написано на ее лице.

— Ну, так вот… — Верлейн снова не удержался — дотянул паузу, переводя насмешливый взгляд с хмурого лица эльфа на несчастную физиономию правительницы. — Великий Творец, чего же мне пожелать? Просто чувствую себя тупым крестьянином, выигравшим «Королевское желание»[17]. Может, вы сами что-нибудь предложите?

Мирра дернулась, но рука эльфа на ее плече стала вдруг железной, и она осталась стоять на месте.

— Я вижу, предложений не будет, — констатировал колдун. — Тогда, с вашего позволения, порассуждаю вслух: я мог бы потребовать сдать Вран. Не думаю, что у правительницы найдутся возражения… — Верлейн картинно развернулся к Мирре явно ожидая ее реплики.

И она действительно хотела ответить, хотела сказать, что отдаст город, свою жизнь да все что угодно, только бы вернуть сына живым и невредимым… Но на нее вдруг напал странный столбняк. Хотя нет, не столбняк, ведь руки Мирры помимо воли сплелись на груди, подбородок вызывающе вздернулся, и на лице появилось брезгливо-презрительное выражение. Между тем ничего, кроме страха и отчаяния, она не испытывала и готова была каждую секунду упасть на колени и умолять волшебника о пощаде. Но губы будто срослись в надменной гримасе.

Не дождавшись ответа, Верлейн вынужден был продолжить:

— Мог бы заставить прекрасную правительниц прислуживать мне… — Снова пауза, и снова Мирра вопреки собственной воле промолчала. Вместо нее заговорил эльф:

— Мы знаем, что с некоторых пор вам невыгодно поражение Врана.

— С некоторых пор?! — притворно удивился колдун.

— С тех самых, как вы с Эдаргеном перестали быть союзниками. — На лице вранского главнокомандующего тоже заиграла ироничная улыбка. — Так к чему сотрясать воздух? Назовите прямо свою цену.

— Наш эльфийский приятель, как всегда, прав, — попытался скрыть свое разочарование Верлейн, — но тебе не кажется, что он излишне вольно играет жизнью твоего сына? — снова обратился он к Мирре.

И снова та не смогла даже повести глазами.

— Ну, хорошо. — Тон колдуна наконец из издевательского стал деловым. — В обмен на жизнь вашего драгоценного отпрыска я прошу сущий пустяк — ключ от Оль-Героха.

На этот раз то ли волшебные тиски ослабли, то ли Мирра очень уж желала обрести голос, ноона смогла ответить.

— У меня… больше нет ключа… — выдавила, и тут же губы снова намертво слиплись, и, сколько ни старалась, Мирра не могла издать ни звука.

— Весьма прискорбно! — Трансдвойник зло засверкал глазами. — Боюсь, нашему юному дракону придется до срока отправиться в Чертог Ожидания.

Сердце бедной женщины едва не разорвалось на части, особенно когда снова заговорил Хаэлнир:

— Не торопитесь, высокочтимый маг. Вы явно не с того начали торговлю. Попробуем по новой. Вам действительно нужна серебряная бляшка, так называемый ключ, или все-таки сама башня?

— Башня, конечно. — Трансдвойник теперь не спускалприщуренных глаз с собеседника.

— Тогда могу вас обрадовать или огорчить, уж не знаю: барьер вокруг скалы и Агад-Зера[18] поставил я, и мне не нужен никакой ключ, чтобы открыть его.

— Действительно, это до некоторой степени меняет дело. Что же, сформулируем мое предложение так: вы отправляетесь со мной и открываете путь к Оль-Героху, а я возвращаю вашей даме ее сыночка.

— А как насчет осады?

— Осада меня мало волнует, — отмахнулся маг.

— Вижу, мы опять друг друга не поняли. — Улыбка эльфа стала зловещей. Мирра даже представить не могла, что лицо ее друга может быть таким жестоким и одновременно таким прекрасным — я не сдаю города и не проигрываю битв. И я не оставлю Вран, пока не буду уверен, что армия Арканца разбита.

— Напомню — жизнь Эрсторгена в моих руках.

— Вы, кажется, говорили, что слышали обо мне? — Эльф дождался утвердительного кивка. — Мальчик мне дорог, но неужели вы рассчитываете, что Хаэлнир Тирзон, пожертвовавший родной кровью, чтобы выиграть сражение при Эфель-Гире, остановится из-за такого пустяка?! Что же касается правительницы… Как вы сами слышали, магического медальона у нее больше нет.

— Вижу, я действительно ошибся. Но, раз вы настроены вести торг, скажите, чего хотите вы?

— Хочу, чтобы вы открыто выступили против Эдаргена. Ну и вернули нам мальчика, конечно.

— Не слишком ли много за одну башню на краю Мира?

— Нет. Особенно если учесть, что со вчерашнего вечера король вряд ли видит в вас друга. Как я понимаю, его оруженосец лежит где-нибудь со свернутой шеей? Так что маленький дракон плюс небольшой демарш против бывшего соратника уж верно стоят Вороньего Гнезда с его «сокровищем»?!

Трансдубль некоторое время молчал. Мирра, чье сердце по всем законам давно должно было остановиться от горя, продолжала неподвижно торчать посреди комнаты. Мужчины, казалось, совсем о ней позабыли.

— Договоримся так: я помогу уничтожить Эдаргена. И как только его армия будет разбита, вы проведете меня к Оль-Героху. Когда мы достигнем башни и я уверюсь, что щит снят, я отпущу дракончика. А до того он останется у меня. Договор?

— Одно условие. Я должен немедленно убедиться, что Торки жив.

— Это я предвидел. — Призрак махнул рукой, и в воздухе образовалось подобие окна, показывающего довольно хорошо обставленную комнату. На кровати прямо в сапогах небрежно развалился Эрсторген, устремив взгляд в потолок. Судя по всему, дракон был невредим и даже не слишком подавлен своимположением. — Как видите, с ним все в порядке. Я пленил его в человеческом теле — держать в доме ящера слишком накладно, но в остальном в пределах моего жилища он пользуется относительной свободой. Так как?