— Я буду кричать, — сделала слабую попытку отгородиться, хотя и понимала, что ему, скорее всего, плевать.

— Нам нужно поговорить, — спокойно сказал Игнат, смотря прямо на меня.

Не выдерживаю его взгляда, отворачиваюсь и смотрю куда-то в пол, изучая красивые кожаные сандалии. Что делать? Кричать? Звать на помощь? А смысл? Здесь звукоизоляция, двери он уже закрыл. Кто-то меня таки услышит, но будет ли результат? Вздыхаю, понимая, что разговора не избежать, да мне и самой интересно, что он скажет и, какого вообще хрена делает здесь?

Отворачиваюсь и иду на кухню, прекрасно понимая, что он пойдёт за мной. Достаю вино, наливаю себе бокал, осушаю практически сразу. На втором Игнат меня останавливает, но я вырываю бутылку, наливаю и всё так же осушаю бокал. Вот так. Теперь я смогу слушать. Удобно устраиваюсь, опираясь о стол, и смотрю на то, как Игнат будет врать. А в том, что так оно и будет, я даже не сомневаюсь.

И он рассказывает. О том, что так нужно было. О том, что по-другому не мог. О том, что должен был оставить меня. И о том, как сильно скучал, как любил и почти не мог жить без меня. Я слушала и ухмылялась. Естественно, не верила ни единому слову.

Странно, но сейчас ощущала какую-то апатию. Вроде бы и больно всё это слышать, но как-то не настолько, чтобы плакать, кричать, бить посуду и устраивать истерику. Я абстрагировалась. Стала посторонним наблюдателем дешёвой мелодрамы, «фильмеца на разок», как бы сказала Дашка.

Не сразу осознаю, что Игнат молчит уже довольно долго. Понимаю, что слишком многого из его рассказа не узнала, да и… в принципе, не ожидала. Слезаю со стула, иду на выход, беру своё парео и выхожу из номера. С меня достаточно. Я наслушалась.

Он не тупой. Понимает мои намёки, точнее, их отсутствие. Возвращаюсь в номер, когда уже изрядно стемнело. По пути боюсь встретиться с ним, но никого нет, и я успокаиваюсь. Никого нет и в номере, так что мне становится легче. Я наливаю себе сок, очищаю банан и закидываю в рот пару зёрен винограда. И только сейчас вижу небольшой конверт на столешнице.

Первое желание – выбросить или разорвать, даже не открывая. Не хочется знать, что там. Не хочется понимать, что тебя обманули, но больше всего не желаю увидеть то, что заставит меня проникнуться. Пусть проникается он. Я не такая, мне было больно, МНЕ, а не ему.

Беру конверт, но не рву, а просто нервно хожу с ним по номеру. Открываю окно, смотрю на красивый газон и понимаю, что просто не могу выбросить этот клочок бумаги и испортить идиллию. Ещё ж и штраф наверняка запросят.

В итоге, спустя полчаса, а может и меньше, вскрываю конверт. Медленно достаю оттуда… фотографии. Не сразу понимаю, кто на них изображён, но когда ко мне доходит…

Так вот о какой фейковой странице он говорил…

Так вот что имел ввиду, говоря, что хотел дать время построить свою жизнь...

Непроизвольно плачу, потому что слишком больно осознавать, что не позволил мне быть рядом, смог думать, что мне важно что-то, кроме него.

На фотографиях изображён его сын, но фотографии здесь далеко не те, которые я видела в социальной сети. Нет, ребёнок тот же, только с интервалом примерно в пять лет. На фото изображён мальчик лет девяти, взрослый, почти мужчина, а тот, что я видела на его странице…

Нет, это один и тот же ребёнок, но возраст разный…

Ко мне медленно доходит происходящее, а в голове будто складывается пазл. Та его страница была фейковой, потому что ребёнку действительно около девяти, а может и больше. Судорожно перебираю фото. К последней прикреплена небольшая записка.

Номер 305. Думаю, ты захочешь узнать больше.

Понимаю, что просто не могу иначе. Действительно хочу узнать всё. Хочу, чтобы он рассказал о том, что произошло, почему не пришёл и… неужели, правда, ему было плохо? Где-то внутри понимала, что поступаю неправильно, но ноги сами несли меня к 305 номеру.

Не знаю, что хотела услышать. Но раскаяние и боль, прозвучавшая в его голосе, окончательно выбили меня из колеи. Я слушала, как он монотонно рассказывает и понимала, что это не наиграно. Ему было так же плохо. Никакой жены, только редкие встречи с ребёнком и мысли о ней.

— Почему сейчас? — спросила осипшим от слёз голосом.

— Потому что смог только сейчас, понимаешь? Не могу раньше, они меня не отпускали. Был хозяин, обязательства перед ним, задания.

Я не понимала, но верила. Не знала, что значит хозяин? Какие задания и обязательства?

— Ты не понимаешь, да? — больше утвердил, чем спросил Игнат.

Кивнула, осознавая, что мне действительно нужно чуть больше информации. Хотя и той, что уже была мне достаточно, чтобы уже броситься ему на шею и никогда не отпускать.

 Он рассказал. И о том, на кого работал, и о том, что делал. Внутри всё холодело от страха и осознания, чем именно занимался тот, кого любила.

— Прости, — тихо шепнул, делая шаг в мою сторону.

Я не отшатнулась, не отошла на несколько шагов, просто молча двинулась ему навстречу и зарылась лицом в его грудь. Всхлипнула, понимая, как мне его не хватало, как сильно хотела к нему всё это время.

— Нет никакой жены? — сквозь слёзы спросила, смотря в его глаза. Он покачал головой в отрицательном жесте. — И вы не жили вместе всё это время?

— Глупая, — хрипло произнёс, притягивая меня к себе. — Ты действительно считала, что я смогу тебя оставить?

Эту ночь мы провели вместе. Я лежала в его объятиях и не знала, как быть дальше. Снова впустить в свою жизнь? Снова позволить себе провести с ним время, а что потом? Я не могла так рисковать. Не могла, потому что у меня был сын. Тимоша взрослый, но впустить в нашу жизнь незнакомца, который уже однажды разбил моё сердце?

Но и отказать себе в том, чтобы не видеть его, не вдыхать его запах, не целовать его губы, я не могла. Под его ласками и прикосновениями, я таяла, а от тёплых, наполненных нежностью слов, теряла себя.

Это был лучший отдых в моей жизни, лучшее время, когда я была сама собой. Смеялась, веселилась, кормила любимого мужчину манго из рук, готовила ему яичницу по утрам и была просто счастлива.

— Не гони меня, — услышала его хриплый голос за своей спиной и замерла.

Думала, что он не замечает моих сомнений, не видит, что я стараюсь найти выход.

— Я хочу быть рядом, Настя. Я не уйду больше.

— Ты не можешь этого знать.

— Могу, — уверенно произнёс. — Могу и знаю. Меня больше не тронут.

— Почему ты… — договорить он не дал.

— Давай поговорим, наконец. Я вижу, что ты закрываешься. Ты здесь, но ты уже всё распланировала, правда? Сядешь на самолёт и улетишь, верно?

Опустила глаза, понимая, что меня раскусили. Я действительно собиралась так сделать. Ради Тимошки.

— Нет, Настя. Я не отпущу. Я ждал, что мы будем вместе слишком долго, понимаешь? Я старался сделать так, чтобы меня отпустили. И они отпустили, слышишь? Там… — он запнулся, — там есть кому работать. Просто верь мне, ладно?

— У меня сын.

— У меня тоже, Настя.

Медленно, но уверенно Игнат всё же вошёл в нашу жизнь. Маленькими шажочками он завоевывал признание моего сына. Вернувшись из отпуска, я всё ещё не знала, что делать. То ли прятаться, чтобы он нас не нашёл, то ли просто плыть по течению. Со временем я всё же выбрала второй вариант, предоставив Игнату возможность доказать мне, что он сможет быть с нами.

И он доказал. Заслужил доверие Тимки, расположил его к себе, познакомил с Женей: своим сыном. Вначале переживала, что парни не найдут общий язык, но со временем они стали разве что не лучшими друзьями. На этом фоне нам таки пришлось переехать. Был, конечно, вариант, что Женя с бывшей женой Игната переедут в наш город, но я отказалась, сказав, что нам с Тимошей гораздо легче переехать.

И я ни разу не пожалела. Мне нечего было терять в том городе. С мамой отношения так и не наладились. Она по-прежнему видела только себя, а я… я не желала понимать её поступки. Единственная, с кем было сложно расстаться – Дашка. Она была не просто подругой, она была практически сестрой. Но и этот вопрос решили – раз в неделю мы ездим друг к другу. Я – к ней, она – к нам.