Я лго и скрупулёзно обдумывала все, что произошло с Твитчем прошлой ночью. Час за часом я пыталась понять, как я ко всему этому отношусь и решить, как мне теперь быть.

 Взвесив все «за» и «против», я решаю навестить его на работе. И только тогда, когда я приближаюсь к его офису и останавливаюсь перед дверью, понимаю насколько я глупая.

 Но если я не сделаю этого сейчас, то никогда уже не сделаю. Так что я решаюсь. Прямо сейчас. Я бы солгала, если б сказала, что мне не страшно.

 Вхожу без стука, и он бросает рассерженный взгляд в сторону двери, чтоб посмотреть, кто же посмел его прервать. Когда замечает меня, его брови удивленно взмывают вверх, но его выражение лица быстро снова становится серьезным и непроницаемым. Смотря обратно в компьютер, он печатает и бормочет:

 — Я как бы занят. Что тебе надо, Лекси?

 Лекси. Не Ангел.

 Закрываю за собой дверь и делаю два шага вперед. Моя напускная храбрость тут же выпрыгивает в открытое окно.

 — Я-я думаю, тебе нужна помощь, — говорю я слабым голосом.

 Выражение его лица ожесточается. Взгляд становятся холодным.

 Потеряв то немногое, что я думала еще оставалось от моей храбрости, мой голос дрожит:

 — Ходить к психиатру не так уж и плохо, Твитч. Я тоже хожу.

 Он резко поднимается со своего места. Его стул врезается в стену. Меня начинает трясти.

 — Выметайся, — произносит он приказным тоном.

 Когда он видит, что я даже не шелохнулась, он медленно обходит стол, словно хищник. Лев, который собирается накинуться на свою жертву.

 Я цепенею от мысли, что антилопой буду я.

 Когда он останавливается в футе от меня, я шепчу:

 — Ты не должен так жить, Твитч.

 Он закрывает глаза.

 — Я сказал – выметайся.

 — Там тебе помогут.

 Он стискивает челюсть.

 — Выметайся, Алекса.

 — Ты почувствуешь себя новым человеком.

 Он открывает глаза. Наклоняется, пока мы не оказываемся нос-к-носу, стискивает свои зубы и шипит:

 — Выметайся отсюда на хрен, сука.

 Я не обращаю никакого внимания на его грубое оскорбление. Работая социальным работником, я знаю, как действуют защитные механизмы людей, и к тому же, меня называли словечками и похуже. Дрожа, я решаюсь кое-что попробовать.

 Кое-что невероятно глупое.

 Медленно поднимаю трясущиеся руки вверх, и нежно беру его лицо в свои ладони. Его челюсть сильнее сжимается под ними, а его холодные, сердитые глаза встречаются с моими. Я шепчу:

 — Ты не хочешь причинить мне боль.

 Он выплевывает:

 — Если кто-то и причинит тебе боль, так это буду я.

 Мое сердце пропускает удар. Жестокая ухмылка появляется на его лице.

 — В чем дело, Лекси? Испугалась?

 Я моргаю.

 Мое дыхание сбивается.

 — Ты вселяешь ужас.

 — Тогда почему ты все еще здесь?

 — Потому что тебе нужна помощь.

 — Не от тебя.

 — Если не от меня, то от кого?

 Его глаза вспыхивают еще раз, прежде чем он закрывает их и наклоняет свой лоб к моему. Он хрипло произносит:

 — Я собираюсь причинять тебе боль. — Констатация факта.

 Мое сердце ускоряет ритм, а руки сильней сжимают его щеки.

 — Ты не сделаешь этого. Я верю в тебя. — Я наблюдаю как он еще плотнее зажмуривает свои глаза.

 — Тогда ты еще более глупая, чем я предполагал.

 Он опускает свои требовательные губы к моим, и я впиваюсь в него. Он грубо, как бы наказывая, целует меня. И я принимаю его поцелуи, также яростно целуя в ответ. Его язык ласкает мою нижнюю губу, пока я своим бедром чувствую его эрекцию.

 Жар испепеляет мои внутренности.

 Я скольжу руками с его лица вниз, чтобы обнять за шею. Мне нужно прижаться ближе к нему.

 Притянув его голову, я соединяю наши губы снова и стону. Он такой вкусный. Как конфетка с виски. Я никогда не пробовала ничего более опьяняющего в своей жизни.

 Я начинаю понимать фразу «опьяненная любовью».

 Без предупреждения, его мускулистые руки оборачиваются вокруг моей талии, приподнимая меня. Я обхватываю ногами его худые, мускулистые бедра, и он несет меня к столу.

 Я знаю, что произойдет. Я должна остановить это. Правда должна. Но не могу.

 Я хочу этого. Очень сильно.

 У меня между ног становится влажно. Твитч всегда оказывает подобное низменное влияние на меня.

 Бесцеремонно развернув меня, он резко толкает меня в спину, и я приземляюсь животом на стол. Мои руки, живя своей собственный жизнью, встречаются за спиной, и он крепко зажимает их своей рукой. Задрав мою юбку, он дергает мои трусики вниз, избавляясь от последней преграды между нами. Вот так просто.

 Хоть я и не вижу его, я чувствую. Его свободная рука скользит вниз по моей спине к попе, сжимает ее, прежде чем я слышу, как он тяжело выдыхает, пока кончики его пальцев путешествуют по внутренней части моих бедер. Отпустив мои руки, он грубо приказывает:

 — Держи их вот так. Ни одного гребаного движения, Лекси.

 Сцепляю мизинчики за спиной, моя киска сжимается, когда кончик его пальца прикасается к моей влажной щелке. Я дрожу. Я слышу, как он посасывает свой палец, издавая звук «мммм». Мои бедра дергаются.

 Я так сильно его хочу. И я знаю, что он прекрасно это понимает. Он намеренно мучает меня. Я надуваю губы. Эта демонстрация его власти совсем не к месту.

 Внезапно, половинки моей попы раздвигаются, и я чувствую его влажный язык между ними. Сильней сжав руки, я широко распахиваю глаза и выдыхаю:

 — О, боже.

 Он рявкает:

 — Не единого долбаного слова. Иначе я остановлюсь.

  Прикусив губу, я тихонько стону, но повинуюсь. Как обычно.

 Еще крепче сжимая мои ягодицы, он раздвигает их, его язык проталкивается в мой вход и мои ноги становятся ватными. Горячая влажность его языка доводит меня практически до безумства. Протолкнувшись глубже в меня, его нос врезается в мой «черный вход», в то время как его язык описывает круги вокруг моей киски.

 Он целует мою киску, как будто это мой рот. С такой радостью. Так требовательно. Это божественно. Я никогда не чувствовала себя более желанной за всю свою жизнь.

 — Тебе нравится, малышка? — спрашивает он.

 Я молчу. Это ловушка.

 Я уже знаю Твитча. Он хитрец. Жулик и мошенник. Но, внезапно, я начинаю нервничать и у меня потеют руки.

 Так и не получив ответа, он одобряюще говорит:

 — Хорошая девочка.

 И несмотря на то, что я ненавижу эту фразу, произнесенную им, она кое-что для меня значит. Мое тело расслабляется на столе, и он продолжает «кушать» меня, будто я его последняя пища.

 Вот, каким должен быть оральный секс. Раскованный и освобождающий. Не неловкий и неуклюжий, какой у меня был всегда.

 Его язык скользит вверх до тех пор, пока влажное тепло его языка не встречается с тем местом, которое я еще не испробовала в сексуальном плане, и он облизывает его вновь и вновь. Это что-то новенькое для меня. Я не уверена, что именно я должна чувствовать, но мой желудок сжимается, а спина напрягается.

 — Остановись, — шепчу я.

 Но, конечно же, он не останавливается. Что он делает, так это массажирует мою ягодицу одной рукой, а другой дотрагивается ниже. Его пальцы находят мой клитор, и он гладит его медленно и нежно. Почти с любовью.

 Ощущения начинают меняться. Я больше не чувствую дискомфорт. Даже наоборот, я завожусь.

 Мое дыхание учащается, и я начинаю тереться о его пальцы. Он напрягает язык и проталкивает его в меня.

 Мои внутренности делают сальто.

 Это не должно быть настолько приятно.

 Мои мизинцы сжимают друг друга все сильней. Мое тело дрожит.

 Он проталкивается все глубже и его дыхание обжигает мне кожу. Я двигаюсь навстречу ему, и он рычит, облизывает меня еще раз и затем выпрямляется.

 Я точно знаю, что сейчас, наконец, он трахнет меня и готова разрыдаться от счастья.

 Я слышу, как он расстегивает молнию. Этот звук раздается громом в тишине комнаты. Но когда его член прикасается ко мне, мои глаза широко раскрываются, и я стараюсь отодвинуться подальше от него.