В соседней комнате послышались шорохи. Ни Элис, ни Питер, полностью поглощенные в «Острые козырьки» не придавали этому значение — ветер мог шуметь за окном, машина затормозить в одном из соседних районов и глухим эхом достучаться до этого, или просто кто-то на этажах выше делал ремонт. Но когда послышалось хлопанье дверью, то не по себе стало обоим. Роджерс сразу поняла, в чем дело, и тяжело вздохнула, выбираясь из-под одеяла, и нажимая на кнопку разблокировки:

— Питер, я отлучусь… Надо кое-что обсудить с ЭмДжей, а ты пока закажи суши.

— Суши?

— Жутко хочу суши. И скажи, чтобы побольше васаби.

Девушка тотчас же стремительно побежала на кухню, и схватившись за дверной косяк, как-то устояла на ногах. Полы были начищены до блеска — она скользила по ним, как по льду. Запыхавшись, она встряхнула головой и поправила волосы. За столом на кухне сидел тот, кого она точно не желала увидеть этим вечером — Роджерс недовольно прорычала, на что Локи ответил лишь улыбкой. Он отпил немного из стакана, а потом, подобно шкодливому коту, не прилагая особых усилий, сбросил его на пол. Бог подпер голову рукой, и взглянув на Элис, опять растянулся в улыбке и тихо-тихо, будто одними губами, сказал:

— Упс…

Роджерс тут же сделала пару уверенных шагов навстречу, отвесила Лафейсону подзатыльник, и ногой забивая осколки под стол.

— Боже, да неужели все мужчины — идиоты? — шипит она.

— Почему это идиоты? — усмехнулся Локи, вставая из-за стола. Элис тут же задрала голову к верху — трикстер высокий. И иногда, когда так смотрит и стоит прямо перед ней — страшный.

— Потому что я просила не идти за мной.

— А я пришел. Ты не рада?

— Нет, — наивно улыбается Элис, надеясь, что ложь удастся скрыть. Не удалось. Локи тут же засмеялся и шепнул:

— Ты всё ещё не умеешь врать.

Роджерс недовольно рыкнула, а потом направилась к выходу — стремительно и уверенно, раскачивая длинными волосами из стороны в сторону. Она остановилась в дверном проеме и обернулась, ещё раз посмотрев на Локи. Элис часто замечала, что каждый раз, когда ей хочется закатить скандал, ударить его, буквально всыпать по самое «не хочу», её постоянно что-то останавливало — какое-то странное чувство, или сила, или что-то ещё, что-то странное, и при этом, являющееся частью её самой. Локи подошел к окну, повернулся лицом к Элис, и оперся руками о столешницу. Он смотрел на неё так, словно чего-то ожидал… Чего?

Элис ломается — подходит к нему, медленно, словно к какому-то хищному зверю, и когда подходит вплотную, то опускает голову. Локи проделывает тоже самое — и они сталкиваются лбами, от чего оба недовольно хмыкают и тихо смеются. Элис аккуратно поднимает голову и смотрит на него, тяжело вздыхая:

— В любом случае, Локи, это не совсем прилично.

— А без тебя скучно, — усмехается он.

— Потерпел бы немного.

— Нет, не потерпел бы.

Она вновь тяжело вздыхает, и поправляя ему воротник, думает о том, что Лафейсон, все-таки, никогда не появляется не вовремя. Так или иначе, утихомиривать раздраженного и до боли ревнивого Локи куда лучше, чем наблюдать за тем, как Питер время от времени смотрит, не устала ли она, не холодно ли ей, интересно ли… Локи даже не читал её мысли и уже знал, что она хочет, чего не хочет, и причины её хорошего или плохого настроения для него не были секретом. В большинстве случаев.

Все серии были досмотрены, роллы съедены с большим удовольствием, а от васаби не осталось и капли. Элис ежилась в кровати Питера — ей было непривычно спать на такой маленькой, жесткой кровати. Это похоже на армейские кровати, о которых рассказывал Стив, по крайней мере, для такой нежной особы, как мисс Роджерс. Элис, как всегда, долго не может уснуть — ворочается, мычит, переворачивает подушку и всеми известными способами обнимает одеяло, но все без толку. Она уже кладет мысль о сне в самый дальний угол, как вдруг её со спины обнимает Лафейсон, прижимает к себе за плечо, и девушка сладко и довольно мычит что-то, прижимаясь к нему спиной. Она чувствует, как он дышит, как бьется его сердце, и Роджерс понимает, что ей больше ничего не надо.

Но после их последней встречи остался странный осадок — вспоминая о нем, девушка немного отстраняется от него, убирает руку, хмурится и переползает на край кровати. Локи тут же понимает причину, но, чтобы не выводить её ещё больше, он тихо спрашивает:

— Что такое, Элис? — он коснулся её волос, погладил по голове и прильнул ближе.

— Локи, почему ты тогда не встретил рассвет вместе со мной? Почему ушел? — она обернулась, взглянула на него своими кошачьими глазами, которые, кажется, светятся в темноте, и поправила ту прядь волос, которой он коснулся пару секунд назад.

Лафейсона призадумался. На пару секунд. Понял, что его заботу, пусть и не прямую, но не оценили. Он поднял бровь, а потом резко поднялся, навис над Роджерс, и упираясь руками в кровать, и уставившись ей в глаза, чуть громче, чем нужно, он сказал:

— Элис, это не единственный рассвет в твоей жизни. Если хочешь — я встречу с тобой ещё тысячи. И их будет ещё тысячи. Рассветов, которые мы сможем встретить вместе. Не делай драму из одного восхода, который нас разделил.

Девушка опустила глаза и сильнее вжалась в кровать. Он вновь залез в её нутро, вывернул наизнанку, и все её мысли были принижены донельзя — Элис ощутила свою глупость, и почувствовала стыд за такую странную и детскую обиду. Роджерс кивнула, и выпутав руки из-под одеяла, притянула Лафейсона к себе. Трикстер тут же пристроился у неё на плече, и спать стало значительно легче.

========== help me ==========

Сегодня мисс Роджерс бесспорно загулялась — сначала съездив с Мишель и Питером в какой-то торговый центр, потом загулявшись среди фонтанов в парке, а прямо сейчас, в гребаные десять вечера, когда ни один солнечный лучик не попадал на поверхность земли, она плелась домой, слушая «Всадника без головы» в наушниках. Даже интересная книга не спасала её от сонливости, к сожалению. Темнота, тишина и тепло — вот что ей нужно для хоть какого-нибудь сна, спокойного и беспокойного. Изредка — всё это вкупе с баночкой снотворного.

Стив не появлялся дома уже несколько дней. Элис не могла не отметить, что без папы дома слишком пусто. Некому поливать цветы, будить её в школу щекоткой, никто не копошится на кухне вечером под музыкальный канал. Только собака сопит и иногда засовывает морду в пакеты, вынуждая девушку оторвать зад от постели и покормить своего сорванца. И… всё. Как разжить дом, чтобы не чувствовать себя одиноко, Элис не знала. Но была бы безмерно счастлива, если бы к ней кто-нибудь приходил в гости, вытаскивал её из дома, или наоборот, заваливался к ней в квартиру и не выпускал её оттуда сутками. Она не любила быть в одиночестве, но и больших компаний не приветствовала. Только самые близкие, только самые родные — и вот он, залог её хорошего досуга.

Проходя по одному из опустевших бульваров, Роджерс-младшая заметила знакомый силуэт. Она вытащила один наушник, нахмурилась и пригляделась. Мужчина хромал, смотря себе под ноги и дрожал, медленно проходя под фонарями, будто растягивая то время, за которое он должен был бы под ними согреться. Они с Элис прошлись практически вплотную, бросив друг на друга холодные, какие-то жуткие и уставшие взгляды. Девушка узнала его. Её сердце замерло, а немой вопрос читался в глазах. Обернувшись, она-таки успела что-то просил ему, такому знакомому, и кажется, невозможному, нереальному, вслед:

— Баки?

Мужчина громко и тяжело выдохнул, а после, растеряв всю свою усталость и немощность, рванул вперед. Элис прорычала, сбросила рюкзак и курточку, и побежала за ним. Её занесло на повороте, сапоги испачкались и стерлись об асфальт, ноги подкосились, но уже через мгновение Элис помчалась дальше. Дыхание перехватило уже на следующем перекрестке, когда девушка потеряла Барнса из виду. Эта погоня чем-то напомнила ей пробежки с отцом — догнать невозможно, а выдыхаешься всё равно уже на двухстах метрах. Да и к тому же, полупустые, сырые, залитые дождем улицы не лучшее место для таких пробежек. Элис остановилась, чтобы вздохнуть полной грудью, поняла, что помочь Барнсу кровом и пропитанием не получится, а значит, ей придется вспомнить, как она бежала сюда, где её рюкзак и вообще, как дойти до дома… Отсюда.