Я поехал к Гилрою. Конечно, я мог сразу погрузить Пэт с ребенком и забежать за Джо, но я поехал один, и Пэт это не показалось странным. Я взял мощный фонарик и на улице поднял окровавленные брюки. Хотел по дороге заехать в карьер и попытаться найти потерянный ботинок. Случайно я взглянул на заднее сиденье и в ужасе увидел, что Вики забыла на нем школьные учебники.

Я поддал газу и как сумасшедший погнал по Пуллис-авеню. Она была безлюдая, как и все наши улицы после наступления темноты. Вечером не встретишь ни одного человека. Недалеко оттуда есть подъезд к пруду Келли. Там есть мостик. С него я и выбросил в воду брюки. Затем вскочил в машину, помчался но Уайкофф-авеню, повернул в Чапел-роуд, стал ездить туда-сюда, надеясь где-нибудь встретить Вики! Я искал ее, чтобы избавиться от этих проклятых учебников.

Чапел-роуд, потом направо, затем снова назад и в конце концов выехал на песчаную дорогу, ведущую к карьеру, где недавно был с Вики. Я вышел из машины, включил фонарик и стал искать. Ботинок я нашел. Подобрал его и снова выехал на Чапел-роуд. Возле карьера находится небольшой лесок. С краю, возле дороги, лежала рождественская елка, на ней было несколько цепочек дождика и украшений из станиоля. Это я выбросил здесь елку после праздников. Я подошел к елке и спрятал под ней учебники Вики, сказав себе, что легко найду их и потом верну. Не мог же я оставить их у себя, как и окровавленные брюки. Как бы я тогда это объяснил жене?

Показания Джо Гилроя, владельца «меркурия»:

– Смитти приехал ко мне примерно без двадцати девять. Мы вместе поехали на «трэйлер-ранч» и посадили в машину его жену и девочку. Он рассказал мне, что ему было плохо, его стошнило на брюки, и по дороге он их выбросил. Затем мы поехали в Риджвуд к его теще. Приехали туда около девяти.

Эдди Смит утверждал, что в тюрьме в его распоряжении были все судебные материалы, что тюремное начальство пошло ему навстречу, когда он снова стал изучать обстоятельства, убедившие присяжных в его виновности. Он все время повторял, что не убивал Вики Зелински, что судебное разбирательство было недоразумением, а его казнь станет судебным убийством. При этом только в тюрьме, когда это уже мало что значило, он дополнил свои показания существенными деталями, которые наверняка сыграли бы на процессе важную роль.

– Джо Гилрой был моим лучшим другом, а на втором месте находился Дональд Хоммелл, – написал он. – Дональд был на три года моложе меня, ему было двадцать лет. Мы трое были самыми крутыми парнями в Рамси. Джо молчун, но делал все, что мы с Дональдом приказывали ему. Он бегал для нас за пивом. Когда нам лень было пошевельнуться, он обслуживал нас. Когда мы оставались без денег, приносил нам из дома сигареты. И вообще, он мог сломя голову броситься выполнять то, что мы ему велели.

Я был известным шалопаем и остряком, никогда не лез за словом в карман. У меня всегда в запасе находились новые шутки. А самым дерзким из нас был Донни. Он гордился тем, что люди его боялись. Например, однажды, он проходил возле спортплощадки, где мальчишки играли в бейсбол. Ему показалось, что они не очень стараются, и он вмешался в игру, выхватил у одного из игравших биту и грозился поразбивать им головы. После этого инцидента он попал в полицию.

Или еще случай. Однажды в нашем любимом трактире «Пелцерз таверн», всего лишь для того, чтобы досадить хозяину, он в щепки расколол все его бильярдные кии. Более того, взял со стола кетчуп и измазал им стены. Старый Пелцер молчал, опасаясь как бы Донни не выбил ему зубы.

После того, как Вики убежала от меня и скрылась в темноте, я увидел ее еще раз. Сейчас я понимаю, что должен был сразу же рассказать, как все было на самом деле. Тогда все могло сложиться иначе. Тогда в карьере я услышал голоса. Кричала Вики. Затем они появились возле моей машины: Дональд Хоммелл и Вики. У Вики из ссадины у левого виска сочилась кровь. Я удивился, увидев Донни и Вики в таком состоянии, и спросил, что случилось. Донни страшно разозлился, узнав, что я был с Вики в карьере, так как он гулял с ней. В последнее время многие видели ее в машине Дональда.

Я спросил Донни, почему у Вики идет кровь, а он заорал, что она упала. Она хотела сесть ко мне в машину, но Донни не разрешил. Едва Вики взялась за ручку дверцы, как он толкнул ее. Я сказал, чтобы он оставил девушку в покое, но Донни набросился на меня и сказал, чтобы я занимался своими делами и убирался куда подальше, что мне нечего здесь делать. Но она еще раз попыталась сесть ко мне в машину. Вскочила, обхватила мои ноги и тогда, вероятно, ее кровь попала мне на брюки. Она очень просила отвезти ее домой, но Донни послал меня к черту.

Все это происходило какие-нибудь две-три минуты, но мне и этого хватило. Я решил ни во что не вмешиваться. Пусть Донни сам отвозит ее. Дав задний ход, я выехал по песчаной дороге и отправился по своим делам.

Когда я направлялся к Гилрою, чтобы он отвез меня с женой и ребенком в Риджвуд, то в самом центре Рамси у бензоколонки встретил Дональда. Он сидел в машине. Я остановился, подошел к нему и спросил, что с Вики. Сначала он долго смотрел на меня, потом сказал, что будет лучше, если я обо всем забуду. Я спросил еще, отвез ли он ее домой, а он сказал, чтобы я держал язык за зубами. Если, мол, не буду молчать, то мне не поздоровится. Он еще пригрозил, что если я не буду молчать, то моей жене Пэт и моему ребенку тоже будет плохо. Я не обратил на это внимания и сказал, что ведь Вики была ранена, что она запачкала мне кровью брюки. Я также сказал ему, что вынужден был выбросить брюки в пруд Келли. Он снова заорал, чтобы я немедленно убирался. Он был невменяем, как и тогда, на бейсбольной площадке, или в трактире Пелцера, когда ломал бильярдные кии. Я понял, что лучше всего дать задний ход. Я отправился к Гилрою, вернул ему машину, и он отвез нас в Риджвуд.

У Дональда Хоммелла было овальное лицо, большие уши и прическа-ежик на военный манер. Вся биография Дональда – свидетельство его примитивной натуры насильника и грубияна, находившего наслаждение в хулиганских выходках. Он никогда не прочитал ни одной книги и ходил в кинотеатры только на фильмы о войне и гангстерах. Как позднее установили врачи, он был садистом по натуре. Наивный Эдди Смит во время судебного процесса не осознавал, насколько опасен его приятель.

– Сегодня, когда я вот уже двенадцать лет провел в тре-нтонской тюрьме в камере смертников, – сказал однажды Смит газетчикам, – я знаю горадо больше, чем тогда. Ведь у меня было достаточно времени изучить материалы судебного дела. Я узнал, например, что именно Дональд Хоммелл вызвал у Гилроя подозрения в моей виновности, в результате чего мой друг отправился в полицию и заявил на меня. Кроме того, Дональд Хоммелл знал, что Гилрой одолжил мне машину марки «меркурий». Дональд пришел к Гилрою в тот день, когда нашли труп Вики и спросил, что он думает о моей причастности к убийству, так как полиция ищет бирюзовый «меркурий».

Только Дональду Хоммеллу было известно, что я выбросил брюки в пруд Келли. Однако полиция нашла брюки разложенными на видном месте на обочине Оук-стрит. Они были выставлены у всех на виду. На Оук-стрит живет моя мать. Тот, кто это сделал, хотел обратить на меня внимание.

Госпожа Розелла Вуд, проживающая возле пруда Келли, рассказала, что в то утро, когда Вики была найдена мертвой, заметила у озера какого-то человека. Ей показалось, что он что-то искал. Она спросила, не потерял ли он что-нибудь. Тогда молодой человек обругал ее, сказав, чтобы она занималась своим делом.

Процесс против Эдгара Смита был начат в Хакенсаке (штат Нью-Джерси) уже 13 мая 1957 года, то есть через два месяца после убийства. Судья О'Ди был убежден, что все ясно, что подсудимый виновен, ведь доказательства его вины выглядели вполне убедительно. У этого рыжеволосого ирландца росла дочь тех же лет, что и Вики Зелински, поэтому он заранее, еще до начала процесса, предвзято относился к подсудимому. Кроме того, О'Ди, как и прокурор Калисси, полагал, что показательный процесс будет способствовать росту их популярности и поможет им в ходе предстоящих выборов добиться повторного избрания на свои посты. Когда позднее осужденный Эдгар Смит апеллировал к Верховному суду Соединённых Штатов, юристы апелляционного суда присоединили к делу следующий документ: «Необходимо констатировать, что юридическое толкование судьи (характеристика преступления для присяжных) представляет собой наиболее злонамеренную и грубую совокупность предвзятости и враждебного отношения, какое только можно представить. Однако это произошло уже в то время, когда Эдгар Смит был приговорен к смертной казни, и многие считали дело закрытым. Более того, лжецу Смитти уже никто не верил.