Неожиданно у нее закружилась голова, и все поплыло перед глазами.

Несмотря на уверения, что она просто не оправилась от полета, ее уложили в постель и вызвали врача. Не так уж плохо, немного погодя подумала она, подремывая в мягкой постели, под пуховым одеялом. Пришел доктор, тщательно осмотрел ее и задал несколько вопросов, довольствуясь односложными ответами. Наконец он ушел, и Опал крепко уснула.

Что-то коснулось ее губ, что-то теплое и приятное. Она открыла глаза и увидела, что возле нее сидит Доменик. Он взял ее за руку и погладил большим пальцем тыльную сторону ладони.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — сказала Опал. — Но мне очень жаль, что, как только я приехала, из-за меня начались сплошные проблемы.

Он покачал головой. На его губах играла нежная улыбка.

— Вряд ли это можно назвать проблемой. Мои родители невероятно взволнованны. Завтрашняя вечеринка станет настоящим празднеством.

— Какая вечеринка?

— Ты не знаешь? — мягко спросил он. — Я думал, что ты, может быть, держишь это в секрете. Но врач совершенно уверен. У тебя будет ребенок, сага. Мой ребенок.

— Я беременна? — Опал положила свободную руку на живот. Ребенок. Малыш рос внутри нее. Неужели это правда?

— Он предполагает, что ты могла забеременеть восемь недель назад.

— Но тест…

Опал рассказала ему об отрицательном результате. Хотя у нее так и не начались месячные, она решила, что резкие боли в последние два дня означают, что они потерпели неудачу и в этом месяце. Неужели это были признаки развития ребенка внутри нее?..

Доменик покачал головой.

— Врач сказал, что эти тесты не всегда надежны.

Она нахмурилась, подсчитывая в уме срок.

— Но восемь недель… Это должно означать…

— Вот именно. Это должно означать, что ты забеременела, когда мы были на острове, может быть, в первую ночь, которую мы провели вместе.

Она неуверенно кивнула, пытаясь все это осознать.

— А теперь тебе надо отдохнуть. Но я хочу сказать тебе спасибо, жена.

Потом он ее поцеловал, взяв лицо Опал в ладони и касаясь губами лба, глаз и кончика носа.

На нее вновь нахлынула волна головокружения — то ли от усталости, то ли от его нежного прикосновения. Все так чудесно изменилось. Опал испытывала волнение, зная, что носит ребенка Доменика. Изменит ли это их отношения? Значит ли она для него больше, чем приложение к отелям?

За время, проведенное вместе, она уже начинала все больше и больше ценить Доменика. Он вел себя совсем не как плейбой, которым она его сочла, выходя замуж. Не было ни одного случая усомниться в его верности, если не считать брачной ночи, когда она сама толкнула его в объятия другой женщины.

Теперь Опал ни за что не заставила бы его уйти. Их занятия любовью были потрясающими. Она наслаждалась и ночами, когда они оставались наедине и часами лежали в объятиях друг друга, и моментами, украдкой проведенными в ее или его офисе. Запертая дверь, страстные объятия… Они теряли над собой контроль и оба горели как в огне. Ее ласки доставляли ему удовольствие, в этом она не сомневалась. С какой стати ему искать другую?

Может быть, она напрасно боится его измены? Может быть, слишком увлекается печальной историей своей матери? Может быть, у них есть шанс найти счастье в браке?

Поцелуи Доменика были такими нежными, а слова — теплыми и полными чувства, это не напоминало реакцию мужчины, довольного тем, что выполнены условия контракта, и не более того. Наверняка в его поцелуях было что-то еще.

— Ты осчастливила моих родителей, — сказал он. — Это идеальный подарок к годовщине свадьбы. Я не мог бы найти лучшего дара.

Ее охватило отчаяние, и она попыталась скрыть разочарование. Так вот в чем дело? Значит, она всего-навсего преподнесла подарок его родителям? Разве он не обрадовался тому, что вместе они создали нечто особенное, что это результат их любовных отношений?

— Нет проблем, — откликнулась Опал, растягивая губы в улыбке и стараясь говорить веселым голосом. — В конце концов, я здесь именно для этого. Теперь, если можно, я хотела бы отдохнуть.

Доменик странно посмотрел на нее. Пристальный взгляд его темных глаз сбивал с толку.

— Хорошо, — сказал он, сжал ей руку и встал с кровати. — Завтра важный день. Придет много людей, которые хотят с тобой встретиться. Так что пока спи.

Но заснуть Опал не могла. Она станет матерью. Матерью! Это перестало быть сухим пунктом контракта, который необходимо выполнить, еще одним условием спасения гостиничного бизнеса и всего связанного с ним. Внутри нее рос ребенок, и он заслуживал любящую семью.

Она вовсе не хотела, чтобы этому малышу выпало такое же детство, как ей, чтобы он слишком быстро понял, что у него дома напряжение и разлад. Этого ребенка нужно воспитывать и лелеять в любви.

Если бы только у них были другие отношения! Если бы только Доменик мог оценить ее как личность и привязаться к ней не только как к инкубатору. Неужели она просит слишком многого?

Утро следующего дня выдалось солнечным и мягким, и приготовления уже были в полном разгаре, когда Опал встала с кровати, чувствуя себя отдохнувшей и свежей, хотя и не могла полностью избавиться от тревог. Главная заключалась в том, что ее отношение к браку с Домеником полностью изменилось. Ей стало очень важно знать, как будет складываться их супружеская жизнь в дальнейшем. Конечно, вскоре у них появится ребенок, но неужели это все?

У нее было мало времени для размышлений. Она занялась подготовкой празднества для Гульельмо и Розы, важного события, на которое, судя по всему, собиралось прийти много местных жителей. Во дворе разместили длинные столы и уставили их тарелками с итальянской закуской ассорти, макаронами и салатами. В воздухе витал сочный аромат жарившегося на вертеле барашка.

И вот вечеринка началась.

Выстроилась бесконечная очередь из желавших поздравить молодую чету с первенцем, новости о котором молниеносно распространились среди пришедших. Опал понимала, что на нее обращают больше внимания, чем на счастливую пару, праздновавшую пятьдесят лет со дня свадьбы.

Доменик стоял рядом с ней, обнимая ее за плечи одной рукой с видом собственника. Он представлял ее своим родственникам и местным жителям и постоянно спрашивал, не устала ли она. Но после долгого сна и теплого приема со стороны семьи и друзей Доменика чувствовать себя плохо в их обществе было невозможно.

Опал увидела, что к ней приближается какой-то незнакомый мужчина под руку с девушкой…

— Сапфира! — закричала она. — Я не знала, что ты приедешь.

Сапфи засмеялась и поцеловала сестру. Она представила ей Паоло, «доброго друга», а потом повернулась к Доменику.

— Я ничего не знала до вчерашнего дня. Твой муж, Опал, позаботился обо всем, чтобы сделать тебе сюрприз.

Опал с подозрением взглянула на Доменика, но его глаза были скрыты солнцезащитными очками.

— Вот как?

— Конечно! Он от тебя без ума. Я так рада, что у вас будет ребенок. Поздравляю.

Опал снова повернулась к нему, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение его любви, но улыбка Доменика ни о чем ей не говорила. Как он может быть таким заботливым и тут же перестать о ней думать?

Доменик поступил великодушно, пригласив Сапфи на это празднество. И Опал хотелось думать, что им двигали чувства к ней. Настоящие чувства, а не только те, которые он должен проявлять в качестве молодожена и будущего отца. Он ее ценил, в этом не было сомнения. Но после их краткого разговора накануне вечером Опал казалось, что ее роль в его жизни ограничивалась всего лишь рождением ребенка.

Все остальное было только наносным глянцем их отношений, чтобы убедить других в искренности этого брака. Опал приходилось признать не без чувства вины, что этот лоск наносил не только он, но и она. Встреча с сестрой очень обрадовала ее, и все же она страдала, видя, что их семьи втянуты в фальшь, окружавшую ее брак.

Ближе к вечеру Роза под предлогом знакомства с садом увела Опал от гостей. Держась под руки, они гуляли неподалеку от дома, свекровь показывала ей виноградники, оливковые рощи и границы имения, обозначенные прямыми соснами, спускавшимися по склону холма. Наконец перед ними открылся вид кустов розмарина, посаженных маленькими симметричными рядами. Внизу раскинулась долина, а вверх уходил еще один холм и виднелись стены города Вольтерры.